Гермиона стояла на территории Хогвартса. Она повернулась, чтобы пойти к замку, но не увидела ни единого огонька, который указал бы ей дорогу. Девушка сделала пару нерешительных шагов наугад, но затем остановилась. Невозможность увидеть замок её нервировала. Отсутствие света в хижине Хагрида тоже не прибавляло уверенности.

Ей стало трудно дышать в этой неестественной темноте. Никогда раньше Гермиона не чувствовала себя так, словно нечто неосязаемое как сама пустота обволакивает её. А за этой стеной пустоты стоял серебристо-белый пес с пронзительными голубыми глазами. Девушка словно приросла к земле, а пес приближался к ней мучительно медленно, не отрывая изучающего взгляда. Животное встало на задние лапы, положив передние на плечи Гермионе, которая едва дышала, чувствуя, как холодный нос осторожно дотрагивается до ложбинки между шеей и грудью.

На секунду мелькнула мысль о том, что ему ничего не стоит разорвать ей горло своими клыками, но Гермиона была уверена, что этого не произойдет. Последнее, что она ощутила, это прикосновение влажного языка к своей шее.

Гермиона проснулась с бешено колотящимся сердцем. Тяжело дыша, она приложила руку к груди, стараясь успокоиться. «Какой странный сон», - подумала девушка. Даже после того, как ей удалось отдышаться, она жалела, что проснулась и какое-то время расстроенно ворочалась в постели.
- О, черт, - прошептала она, кинув завистливый взгляд на Джинни, которая мирно спала, не подозревая о бессоннице, мучившей ее подругу.
- Какая жара! - пробормотала Гермиона, с раздраженным вздохом скинув с себя одеяло и швырнув его через комнату. Джинни заворочалась, но тут же затихла, натянув своё одеяло на голову. В каком-то ребяческом порыве Гермиона показала ей язык и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

- Да что это со мной? - ругала она себя, спускаясь по лестнице особняка на Гриммалд-Плейс. Даже ледяной пол под ее босыми ногами, не мог остудить охватившего ее жара.. - Я должна как-то от этого избавиться, - сказала себе девушка и вдруг услышала тихий смешок, донесшийся из кухни.
- Черт, это вовсе не смешно, Люпин, - еле слышно пробормотала Гермиона.
- Я все слышал, милая, - донесся до неё голос Ремуса.
Подбоченившись, Гермиона зашла на кухню и увидела, что Люпин сидит за столом и едва удерживается от того, чтобы не засмеяться.

- Я считала, что в этом доме единственными, кто мог меня слышать - это Криволапус, совы…
- И человек, который собирается через день обернуться волком, - любезно добавил Ремус.
- О, простите, профессор, - виновато произнесла Гермиона. - Я уже давно не заглядывала в лунный календарь. Я забыла. - Она уселась за стол и начала поигрывать золотым колечком на левой руке.
- Неужели ты успела сбежать и выйти замуж за мистера Поттера, пока я отвлекся, Гермиона? - поддразнил Люпин девушку, пытаясь сменить тему. Она удивленно посмотрела на него.

- Нет, это кольцо принадлежало моей бабушке. Она умерла в прошлом месяце, а цепочка, на которой я его носила, порвалась, - проговорила она.
- Ох, прости, - сказал Ремус.
- Всё в порядке. Почему вы решили, что сбежала и вышла за Гарри?
- Нетрудно догадаться, это же его шорты на тебе, не так ли?
Гермиона посмотрела вниз на небесно-голубые боксеры с нарисованными золотыми снитчами и вспыхнула.

- Ах, да, это Гаррины. Моя пижама испачкалась в чернилах, которыми Джинни сегодня писала за столом, и Гарри был так добр, что разрешил мне поспать в этом, - и девушка указала на шортики и белую футболку, которая, видимо, когда-то принадлежала Дадли. - А откуда вы знаете, как выглядят шорты Гарри? - игриво улыбнулась она Ремусу. Люпин театрально закатил глаза:

- Ты опять начиталась волшебных фанфиков. Думаю, в следующий раз ты скажешь, что я и Сириус были любовниками, - произнес он со смехом, который, однако, не затронул его глаз. До сих пор мысль о том, что Сириус уже не находится наверху в спальне особняка, приносила боль. Он встряхнул головой. - Это был мой подарок на прошлое Рождество.
- Ясно, ну тогда в каком-то смысле я ношу ваши шорты, профессор, - пошутила Гермиона.
- Ремус, - отозвался он.
- Что?
- Зови меня Ремус. Я больше не твой учитель. К тому же я не вынесу, если говоря о том, что носишь мои шорты, ты будешь называть меня профессор . - Последню фразу он договорил с округлившимися глазами.

"Чертов волк!"
"Я хочу её"

Гермиона рассмеялась.
- Ещё одно доказательство того, что завтра полнолуние.
- Извини, Гермиона, я немного перевозбужден сегодня.
- Да всё в порядке, професс.. Ремус, - сказала она. - Что вы пьёте?
- Шоколадный ликер. Сириус приучил меня к нему, когда мы учились в Хогвартсе, - застенчиво сказал он. - Его здорово пить, смешав с шоколадным молоком. Лили придумала этот рецепт на седьмом курсе.
- А можно попробовать? - как бы невзначай поинтересовалась она.
- С ума сошла?! Чтоб завтра утром Молли оторвала мне голову - человеку или волку.

- Да ладно, Ремус! Ну капельку, - протянула Герми, хлопая глазами.
- Адовы гончие, девчонка! Но если ты кому-нибудь проболтаешься...
- Ни единой душе, я клянусь!
Люпин улыбнулся ей, вытащил из кармана палочку и призвал чистый стакан из буфета. Налив в стакан шоколадного молока и ликера, он толкнул его ей через стол, и Гермиона сделала большой глоток.
- Полегче, детка. Я не хочу всю ночь придерживать твою голову над унитазом. Мне придется сказать Молли, что это было утреннее недомогание, - сказал он весело, - тогда Гарри точно достанется.

Гермиона закашлялась и покраснела, а Ремус расхохотался.
- Ну или может винить будут мистера Уизли, - добавил он с дьявольским блеском в глазах, наслаждаясь выражением шока на ее лице. Прошло уже столько лет с тех пор, как он вот так заигрывал с девушкой. Среди мародёров ходили легенды о том, каким «беспокойным» он становился перед превращением. Ни одна девушка в Гриффиндоре не была в безопасности. Хотя никто и не жаловался, насколько он помнил.

- Теперь я знаю, где вы пропадали с Сириусом по ночам, - проговорила сквозь безудерждный смех Гермиона и, встряхнув головой, добавила: - Нет, правда, чтобы я спала с Гарри или Роном!
Люпин посмотрел на неё прямо таки по-донкихотски.
- Не то, чтобы я их не любила, просто они так молоды...

"Ей нравятся мужчины постарше... Хочу, чтоб она почесала мне животик"
"Тихо!"

Люпин усмехнулся её последнему комментарию:
- Разве Рон не старше тебя на шесть месяцев?
- Некоторые люди отнюдь не соответствуют своему возрасту, уж вы-то должны это знать!
- Почему я? - спросил Люпин, стараясь не смотреть не её слегка вьющиеся волосы.
- Ну, честно, вы же не можете сказать, что Сириус вел себя как 35-летний мужчина, - ответила Гермиона.
- Нет, думаю, нет, но, честно говоря, ты тоже не ведешь себя как шестнадцатилетняя девушка.
- Точно, отсюда и мои проблемы с парнями. А они еще удивляются, почему я предпочитаю книги, - вздохнула она.
- Уверен, однажды ты найдешь кого-то, идеально подходящего тебе.

Гермиона безрадостно рассмеялась: - Да, мне все так говорят.
Ремус погрузился в воспоминания.
- Я скучаю по Сириусу , - тихо сказал он.
- Я знаю, расскажите мне о нём.
- О нет. Джеймс убил бы меня, если б узнал, что я промываю мозги лучшей подруге и соратнице по проказам его сына. Его глаза мерцали в полумраке кухни. Ему очень недоставало своих друзей. Гермиона обдумывала его последнюю фразу, чувствуя, как постепенно пьянеет.
- Ладно, волчонок! Игра!
- Гермиона, ты напилась.

- Просто стараюсь наверстать упущенное. К тому же вы напились ещё до того, как я сюда спустилась, - хихикнула она.
-Ни за что! Я не собираюсь играть с тобой, - сказал он, смотря ей в глаза.
-Ну пожааалуйста, - проскулила Гермиона и, скрестив на столе руки, оперлась на них щекой. - Поиграй со мной.

"Да, Ремус. Поиграй с ней. Она умоляет. Поиграй с ней"
"Заткнись, волк" ,-отругал он себя.

- Что у тебя на уме? - спросил он с подозрением. - Подумав, Гермиона сказала:
- Правда или Вызов .
Ремус моментально вспомнил ночь, когда он, Сириус, Джеймс, Питер и Лили играли в эту маггловскую игру. О, нет! Да ни за какие коврижки он не станет опять играть в неё со школьницей!
- Правда или Вызов? - услышал он свои слова.
- Правда, - ответила Гермиона с видом триумфатора.
Ремус сощурил глаза : Почему ты спустилась сюда ночью?
- Мне приснился кошмар. Ну не совсем кошмар, просто страшный сон. А в Лондоне сейчас так жарко, что я не смогла снова заснуть. Я слишком возбуждаюсь, когда мне жарко.

- О чем был сон?
- Он был немного жуткий... Мне приснился пес.
- Мягколап?
-Нет, другой. Этот пес был серебристо-белым и более худым,чем Сириус. Так или иначе, я чувствовала, что знаю его. У него была длинная, узкая морда. Он пришел из тьмы, которая окружала школу, положил лапы мне на плечи и лизнул меня. А потом я проснулась. Ремус долго молчал, немного паникуя внутри.

"Звучит знакомо, не находишь?"
"Она не может говорить обо мне, она никогда не видела меня таким. Я просто становлюсь параноиком."

- Земля вызывает Люпина.
- Что? Прости, что ты сказала?
- Правда или Вызов?
- Правда.
- Хм... Дай подумать, - Гермиона тщательно обдумывала подходящие варианты вопросов, и, наконец, её осенило. Ремус усмехнулся самодовольному выражению её лица. - Итак, - сказала она, - назови имя девушки с которой ты в последний раз целовался. - Люпин замешкался:
- Ты серьезно?
- Нет, я же Гермиооооона, - сказала она подвыпившим голосом. - А ты оказывается выпил гораздо больше, чем я думала. Отвечай!
- Ладно, но это только между нами, верно?

- Абсолютно!
- Лили Поттер.
- Чтооо... уй!- Гермиона свалилась со стула.
- Эй, с тобой все в порядке? - спросил Люпин, подскочив с места и заглядывая под стол.
- Что здесь происходит?!- В дверях в самой устрашающей позе и с хмурым взглядом стояла миссис Уизли.
- Извини, Молли. Гермиона пишет доклад по ЗОТС об оборотнях. И я вроде как объект её исследования.
Гермиона поднялась с пола, сжимая в руках перо и пергамент, которые Люпин создал под столом с помощью палочки. Она выпрямилась и посмотрела на миссис Уизли, стараясь выглядеть трезвой.

- Простите, что разбудили Вас, миссис Уизли. Профессор Люпин рассказывал мне о том, как он чувствует себя во время превращений. Я сильно испугалась и упала со стула. Не думала, что это так больно. Люпин старался не таращиться на Гермиону с открытым ртом. Если бы у него была хотя бы половина Гермиониных способностей к обману, он бы точно не попался Филчу на шестом курсе и смог бы избежать довольно неприятных последствий. Молли теперь смотрела на него тем взглядом, который она обычно берегла для Гарри, на время возвращения его от Дурслей.

- Ремус, не задерживай слишком Гермиону. И, пожалуйста, постарайся больше не пугать её так сильно, - добавила она. - Ну ладно, доброй ночи вам обоим. - С этими словами миссис Уизли направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Как, во имя Мерлина, ты это сделала?! спросил Ремус, не в силах скрыть своего восхищения.
- Легко, - ответила Гермиона. - Я хорошо вру. Плюс, никто не ожидает от меня того, что я напьюсь на кухне в обществе профессора в три часа ночи. - Она послала ему лучшую из своих улыбок. - Но даже не думайте так легко от меня избавиться! Что значит, последней девушкой, которую вы целовали была мать Гарри?!

Люпин гордо ей улыбнулся.
- Ну, должен признать, что это прозвучало непристойнее, чем было на самом деле. - Его глаза затуманились воспоминаниями. - Это был последний раз, когда я ее видел. Лили стояла в моей гостиной, держа на руках Гарри. Она дала мне мантию-невидимку, чтобы я был в безопасности до того, как я трансформируюсь в лесу. Она сказала, что я должен быть очень осторожен, и, что она будет готовить мне, а Сириус приносить еду. Лили всегда следила за тем, чтобы я ел гораздо больше, чем обычно, чтобы лучше чувствовать себя после превращения. И тогда она начала плакать.Я думаю, она боялась.

Но не за себя, конечно, и лишь немного за Джеймса. Она знала пророчество и больше всего боялась за Гарри. Я обнял её, и она расплакалась. Тогда я поцеловал её в лоб и сказал, что всё будет в порядке. Я пообещал, что присмотрю за Гарри, Сириусом и Питером что бы ни случилось. А она лишь тихо рассмеялась. Она сказала, что волк будет приглядывать за её отарой овец.
Выражение глаз Люпина изменилось.
- Наверное, я был не прав. Ничего не было в порядке. Она и Джеймс умерли из-за предательства Питера, а Белла убила Сириуса. Но я всегда буду защищать Гарри в этой войне, как и обещал.

Гермиона долго молчала, обдумывая его слова.
- Вы не волк, - тихо сказала она.
- Нет, я волк. Я просто никому не даю его увидеть. Эта часть меня спрятана. О Мерлин! - прошептал он, раздавленный осознанием правды. - Не осталось ни одного живого человека, который видел бы меня в волчьем обличье. - Осознание этого было подобно внезапному сильному удару в живот. Все Самые близкие его друзья были мертвы. Он почувствовал себя старым.
- Нет, правда, вы не волк. Вы на самом деле, гораздо больше похожи на овечку. Я уверена, что гораздо опаснее вас.
- Нет, Гермиона, ты понятия не имеешь, на что я способен в облике волка. Я очень опасен.
- Покажите мне.
Люпин посмотрел на её решительный вид.
- Покажите мне волка, потому что я вижу только овцу.

"Покажи ей"

«Что это со мной?» - спрашивала себя Гермиона. – «Это, наверное, всё ликер».

"Покажи ей, попробуй её"

Приняв его молчание за раздумье, Гермиона продолжила:
- В конце концов, я же пишу доклад. Покажите мне, каково это.
- Ты не захочешь увидеть его.
- Это мне решать.

"Да, она сама может решить за себя. Дай мне поиграть"

Выражение его лица изменилось. Теперь оно было хищным и мрачным. Гермиона знала, что зашла слишком далеко и пути назад нет. Ремус встал и с грацией дикого зверя подошел к ней. Приподнявдевушку со стула, он впился в её губы. Когда первоначальный шок прошел, Гермиона начала отвечать на его поцелуй. Ремус усадил её на стол и провел руками по её телу, скользнув под тонкую хлопковую футболку и лаская твердеющие соски девушки. Запах. Её запах сводил его с ума. Смесь шоколада, её возбуждения, старых книг и слабая примесь его собственного запаха на ней.

Довольно! Схватив ворот Гермиониной футболки, он разорвал её пополам, открыв взгляду часто вздымающуюся грудь. Гермиона издала вскрик боли и наслаждения, когда он ногтями провел четыре красные линии от её шеи к левой груди.
-Если ты хочешь остановиться, это твой последний шанс, - проговорил он, задыхаясь.

"НЕТ! НЕТ! Что ты говоришь?! Я хочу её!"

Она взглянула на него с любопытством. Хочет, чтобы он остановился? Она хотела его с того самого момента, как переступила порог его купе. Тогда это была страстная влюбленность, и даже сейчас она была уверена, что это была страсть. Гермиона почувствовала, что царапины перестают кровоточить,но это лишь заставило её желать его ещё больше. Она схватила палочку и наложила на дверь кухни заглушающее заклинание.
- Миона, сейчас лето! Министерство будет здесь в любой момент, - произнес он.
- Нет, не будет. Технически из-за времяворота мне семнадцать. К тому же это была твоя палочка в твоем доме. Они не придут.

"Отличный ответ, милая."

Ремус толкнул её обратно на шершавый деревянный стол. Оперевшись на стол одной ногой и удостоверившись в его прочности, он ловко пропихнул колено другой ноги между ее бедер. Бросив на неё долгий взгляд, он выдохнул: - Ты самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел. Ты ведь даже не представляешь, что ты можешь подарить мужчине? - Гермиона отрицательно качнула головой. - Это и делает тебя такой привлекательной. В тебе нет притворства. Ты будешь моей.

- Да, Ремус, только твоей, и так долго как ты захочешь, - сказала она. - Он наклонил голову, чтобы слизнуть кровь, которая тонкой струйкой текла к её соску. Гермиона застонала от ощущений, пронзивших её тело. Она прижала свои бедра к его и начала двигать ими, чувствуя комок в горле. Из груди Ремуса вырвалось рычание, от которого у Гермионы пошли мурашки по коже. Она дернулась, пытаясь избавиться от шорт, и, отстранившись, Ремус стянул их с неё.

"Она без шорт! Она без шорт!"

Он вновь наклонил голову чтобы попробовать её сок. Он играл языком с её клитором, заставляя девушку испытывать невиданные ранее ощущения.
- Ремус, - выдохнула она, впиваясь ногтями в его мускулистые плечи. Но боль от царапин только ещё сильнее возбудила его. Он выпрямился чтобы взглянуть ей в глаза и был поражен отражавшейся в них смесью любви, понимания и страсти.
Он и раньше видел этот взгляд. Всякий раз, когда Лили дразнила Джеймса на Истории Магии. Он всегда завидовал, тому, что никто никогда так на него не смотрел. А теперь она смотрит. Она отдает себя ему. Это было слишком трудно вынести. Одинокая слеза скатилась по его щеке и упала, встретив свою двойняшку на лице Гермионы.

Он обхватил её бедра, и Гермиона обвила ногами его талию. Он входил медленно, боясь повредить ей. Она была такая узкая, что ему приходилось сдерживаться, чтобы не кончить сию секунду.
- Боль будет недолгой, я обещаю. Я буду очень осторожен, - шепнул он. Гермиона медленно кивнула ему, нервно прикусив нижнюю губу. Ремус чувствовал её напряжение - в тот момент, когда порвал её девственную плеву, она тихо вскрикнула. - Тише, любовь моя, - прошептал он, - я не причиню тебе много боли. Прости меня, милая . Гермиона нежно провела рукой по его щеке,как будто уверяя, что с ней всё в порядке.

После того, как она привыкла к нему, Ремус начал меленные ритмичные движения, на которые она постепенно стала отвечать. Он вел её, нежно повторяя:
- Bi smahach, taim. Ta gra agam diut. A chuisle mo chroi, taim I ngra leat. - Ремус чувствовал, как она отводит для него уголок у себя в сердце. Каким-то образом эта школьница, эта очень опасная школьница, сумела разрушить стену, которой он окружил себя много лет назад. Стену, создание которой принесло столько боли. Девчонка заставляла его влюбиться в неё.

"Я мог бы навсегда затеряться в этой девочке" - Как ни странно, эта мысль не была ни отталкивающей, ни пугающей. Сосредоточившись на ощущении этого ангела, с таким упоением ему отвечающего, он слегка выгнул спину пока она осыпала шоколадно-ликерными поцелуями его грудь.У него вырывались тихие стоны каждый раз, как он погружался в нее все глубже, отдаваясь во власть ее бедер, устремляющихся навстречу. Почуствовав, что она приближается к пику наслаждения, он сделал над собой усилие, чтобы не опередить ее. И когда наслаждение накрыло их, она выкрикнула его имя.

Ремус медленно слез со стола и встал. Затем он поднял Гермиону со стола и прижал к себе, чувствуя, как ей необходимо его тепло.
- Ca bhfuil do sheomra leaba? - прошептала она. - Он взглянул на нее пораженно:
- An dtuigeann tu?
Девушка кивнула с сонной улыбкой. - Моя бабушка была ирландкой. Люпин улыбнулся и чмокнул ее в нос.
- Ну конечно ты знаешь гэльский, ты же Гермиона. - Она чуть улыбнулась и потянулась к нему для поцелуя. Ремус отнес ее в свою спальню и положил на кровать. Она протестующе захныкала, едва он отошел в сторону.

- Всё в порядке, Гермиона, я остаюсь, - заверил Ремус, обходя кровать и устраиваясь с другой стороны. Затем он осторожно сгреб её в охапку и посадил себе на колени. Положив подбородок ей на макушку, Люпин стал лениво поигрывать завитком её волос.
- Ремус, - произнесла она мягко.
- Ты ничего не обязана мне говорить, Гермиона. И прости меня. Я не должен был прикасаться к себе. Это было так прекрасно. Ты ведь простишь меня?
- Пожалуйста, не говори мне, что жалеешь об этом. - На её глаза навернулись слезы.

Он взял в руки её лицо и повернул к себе.
- Гермиона Грейнжер. Я ни сейчас, ни когда-либо после не буду сожалеть об этом. Я люблю тебя. И мне очень жаль. Ты еще так молода, и вовсе не должна была достаться старому волку.
-А теперь послушай меня, Ремус Люпин! Ты не трахал меня без моего разрешения! - столь нехарактерная Гермионе вульгарность вывела его из состояния самоуничижения. Как раз этого она и добивалась. - Я хотела заняться с тобой любовью. Может, я и не планировала этого, когда спускалась сюда сегодня ночью, но это так. И я не дам тебе вновь прятаться за полной луной. Я хочу, чтобы ты сейчас же сказал, что мы занимались любовью, потому что ты этого хотел! - холодно заявила она.

"Боже, она сейчас выглядет совсем как Минерва, когда кто-то не выполняет домашнего задания." - подумал он. - Возможно я бы смог лучше сдерживать себя, если бы полнолуние было не так скоро, но ты права. Я хотел заняться с тобой любовью.

- Спасибо, - сказала она тихо. - Ремус, я понятия не имею, куда это нас приведет. Я просто знаю, что ты слишком жесток к себе. Ты должен позволить себе быть счастливым. И если ты будешь счастлив рядом со мной, это станет для меня самой большой наградой. Ты страстный человек, хоть и немного диковатый.
Последнюю фразу она произнесла сверкая глазами, и Ремус расхохотался, впервые с тех самых пор, как умер Сириус. Они улеглись на постель, и Гермиона уютно устроилась головой у Рема на груди. Постепенно ровный стук его сердца убаюкал ее, и девушка заснула.

Утренние лучи солнца заливали комнату светом и приносили жару. Люпин перевернулся, ожидая увидеть на подушке кудри кофейного цвета. Но вместо этого он увидел записку на зеркале, оставленную темно-красной помадой, которая явно принадлежала Тонкс. Это напомнило ему о царапинах, которые он оставил на её теле.

"Моя метка."

Он дал своим глазам привыкнуть к яркому свету, а затем медленно прочел слова, написанные идеальным почерком Гермионы:

Ремус,
Всегда волк во мне будет желать овцу в тебе
Твоя, Гермиона.