|
What is it for?
What is sacred
in my circle of regrets
circle of regrets?
Тoday I’m drawing circles
in my memory, in the pages of my life
That’s me for a long time
I can’t run away...
These stone tears are falling down on me:
all my regrets...*
Вначале его одержимость не имела никакого отношения к похоти.
Ни к теплоте этой улыбки, ни к сиянию синих глаз; ни к стройному сильному телу с удивительно чистой кожей. Все случилось не потому, что он отчаянно хотел вцепиться в непокорные вихры, притянуть вниз черноволосую голову, и трахать этот греховно розовый рот.
Независимо от того то, что он всегда хотел истязать и бить, кусать, заливая кровью и спермой строгие школьные одежды... этот певучий голос не пленял его. Мягкие, завораживающие интонации не трогали струн его души и не прокатывались по телу шелковой волною, бросая то в жар, то в холод.
Это не была похоть. Не тогда. Не сначала.
Это было нечто большее...
Люциус редко заговаривал с тем, кто был средоточием его желаний. Взамен он предпочитал сидеть на задней парте и пожирать глазами эту целомудренно склоненную голову.
Солнечный свет струился из окна и замирал на стеклах глупых очков мальчишки, внезапно разбивая полумрак всплеском золотого сияния. Нимб, ореол, флер чистоты в безыскусности запрокинутой бледной шеи и нежного изгиба влажных, девственных губ.
Невинность очаровывала Люциуса...
Незапятнанное сияние улыбок и почти детская неопытность в пронзительно синих глазах. Этот ребенок мог сидеть и слушать похабные шутки своих друзей, и смеяться во всех нужных местах, непристойно подмигивая остальным, но при этом красноречивый румянец всегда появлялся у него за ушами, растекаясь вниз от изящных раковин и расцветая восхитительно розовым на его щеках.
Люциус жаждал снять эту мягкую, бледную кожу, чтобы наблюдать как течет кровь по тонкому узор сосудов, как стенки их раздуваются и опадают в такт биению жизни внутри.
О да, он хотел отбросить прочь эту плоть, волосы, глаза, - снять все лишнее, чтобы коснуться самой трепетной сути невинности и погладить бьющееся сердце. Открыть череп как шкатулку, взять в ладони золотистый мозг и ощутить его мягкую тяжесть, обвести все извилины самым кончиком языка, оставляя на зубах блестящий, гладкий налет мембраны. Познать его...
Невинность.
Сорвав эту нежную оболочку, он мечтал открыть больше чем могли бы дать все остальные, писающие кипятком из-за первой шлюхи и первого хрена Хогвартса - Сириуса Блэка, что весь состоял из гривы черных волос и виляющей задницы.
Люциус не хотел ни упорной борьбы, ни легкого соблазнения. Не желал в своей постели властного любовника, который покрыл бы его и заставил стонать в подушку. Он сам хотел окрасить кровью чужую плоть и сам пронзать ее, кусать и целовать, пробуждая пламя новых желаний.
Он хотел Джеймса Поттера. Почти так же неистово, как я хотел Люциуса Малфоя.
Почти так же, как я хотел опрокинуть его на спину и целовать приоткрытые губы, и ласкать каждый уголок нежного рта, который дрожал иногда, когда он был безумен. Почти так же, как я хотел обнимать его и пропускать сквозь пальцы чудесные серебристые волосы, и прижиматься к его телу, и поклоняться ему. Я позволил бы делать со мной что угодно, чтобы только быть с ним, и Люциус понимал это.
Он знал. Я мог прочитать это в его лихорадочно-голубых глазах, блестящих как драгоценные камни... почти безумных.
Он знал, как я хотел его. И дал мне узнать, насколько сильно он сам желал Джеймса.
А я...
Нахер!
Я...
Люциус Малфой всегда получал то, что хотел.
- На что же похож этот вкус? - громко спросил Люциус, откидываясь в мягкую темноту постели. Его руки обвились вокруг черной подушки, и, уткнувшись острым подбородком в шов, он продолжил:
- Думаю, это нечто изумительное...
- Это похоже на кровь. - вздохнул Северус, неуклюже стирая со старого флакона последние следы яда seccharia.
Он работал над этим зельем очень долго. Ночи напролет сутулился над котлом в Слизеринской гостиной: начинала нестерпимо ныть спина, отнимались руки, но он все помешивал и помешивал варево, а черные глаза его стекленели от усталости и... надежды.
Это должно было стать подарком Люциусу - смертоносный дар, чтобы доказать свое доверие и любовь, так же как он пытался доказать их каждую ночь, каждым поцелуем, который не смел сорвать с этих презрительно изогнутых губ.
Сначала Люциус был восхищен. Холодные голубые глаза ярко блестели, когда он обвил руками шею Северуса, запуская пальцы в длинные пряди волос, и поцеловал, скользя языком по его дрожащим губам. А затем укусил и отстранился с порочной усмешкой - чтобы насладиться новейшим ядом, который поможет ему еще более изощренно издеваться над приятелями, угрожая им поцелуем, улыбкой и шелковистыми, скользящими движениями рук.
Однако, его удовольствие от новой игрушки всегда было кратким, и Северус знал, что вскоре ему придется изобретать что-нибудь еще, дабы привлечь к себе внимание Люциуса.
- ..На что же еще?
- Смешно - огрызнулся Малфой, опасно блеснув глазами.
- Но как может кровь по вкусу быть похожей на что-нибудь кроме крови? - устало спросил Снейп, оборачиваясь к среброволосому ангелу, раскинувшемуся на кровати.
«Не твой... не твой» - звучало у него в голове, а сердце болезненно сжималось от зрелища этой неземной красоты.
Как мало было видеть, когда он хотел касаться - раз за разом, каждую из невесомых ласк наполняя любовью и почти священным обожанием. Даже если все это принадлежало Поттеру.
- Ты такой приземленный - рыкнул Люциус и рука его метнулась, выбивая фиал из руки Северуса.
Снейп отстраненно наблюдал, как тот выскальзывает из пальцев, переворачивается в воздухе, бросая на пол веер радужных бликов, и наконец разлетается в осколки с пронзительным звоном.
«Надо прибрать это» - сказал себе Северус, но не двинулся с места. Малфой же продолжал как ни в чем не бывало:
- У Джеймса Поттера в жилах течет магия... - я чувствую это, когда он рядом - жаркая, пряная, восхитительная... просто просит, чтобы ее выпили до дна.
...Интересно, позволит ли он мне.. - Люциус поднялся на колени, пальцы его когтями вцепились в черный бархат, когда он соблазнительно выгнул спину, и роба задралась, обнажая точеные бледные бедра.
- Позволит ли укусить его, и пить из его жил, сжимая их зубами..?
Он поднял на Северуса лихорадочно блестящие глаза:
- Знаешь, я никогда раньше не пробовал крови - шепнул он и от его голоса дрожь возбуждения пробила Снейпа. - Даже собственной...
- Я... - Северус пытался что-то сказать, но слова умерли у него на языке, горло пересохло благоговением и страхом, любовью и омерзением: Люциус скользнул к нему и прижал горячий рот - жадный, распутный, жестокий - к его шее.
Снейп рвано вздохнул, запрокидывая голову - тонкие пальцы сжимали его соски, а острые белые зубы уже исследовали напрягшиеся жилы между шеей и плечом.
- А можно ли попробовать твою, Сев? - язык Малфоя лизнул его кадык и заскользил по ключице. Люциус взял его лицо в ладони, гипнотизируя взглядом из-под трепещущих ресниц, обжигая своим дыханием.
- Дашь себя попробовать..? - выдохнул блондин, садясь верхом и сжимая коленями бедра Северуса - Сделаешь это для меня?
- Ссссделаю.... - прошипел Северус, и зажмурился, когда Малфой слегка подвинулся на нем, потирая задом болезненно напряженный член, с ума сводя ногтями, царапающими соски.
- Ооо... да!
- Замечательно!
Северус выгнулся поудобней, раскинув бедра, и сквозь занавес черных волос, опершись на локти, наблюдал как Малфой скатился с кровати и присел среди блестящих осколков. Кисти блондина парили над полом, а глаза не отрывались от глаз Снейпа, пока он выбирал подходящий осколок - длинный и острый - картинно вертя его в пальцах.
Люциус поднялся на ноги, словно в долгом, обольстительно изящном поклоне, полузакрыв глаза, и заходящее солнце вспыхнуло на жутком стеклянном острие, бросая блики света на его бледное лицо.
Прекрасное лицо.
- А теперь... - Малфой поднес осколок к губам, глядя на Северуса - где бы мне больше всего хотелось попробовать..?
- Люциус... Снейп закусил губу в попытке сдержать умоляющий стон. Мольбы только подстегнут белокурую бестию, и тот будет дразнить его часами, как бывало всегда: обещая целый мир, Малфой не давал ничего. Неуловимый как дым в зеркалах и столь же притягательный...
- Я придумал... - мурлыкающий голос Люциуса, склонившегося над ним, был, казалось, осязаем. Блондин положил ладонь ему на колено и Северус инстинктивно согнул ногу, поднимая край робы. - вот здесь.
Влажный язык последовал за рукой, и он застонал, выгибаясь навстречу дразнящей, невесомой ласке.
- Дааа... хорошо, Сев - прошептал блондин, слегка щипая нежную кожу паховой складки, кончиком языка пробегаясь вдоль жаркой, потаенной щели - Оочень хорошооо...
- Люциус... - Снейп задыхался, сминая в ладонях черные простыни: лишь бы удержаться и не вцепиться в светлые волосы, щекотавшие так близко к тому, где Северус хотел его... где...
- Лю-ци-ус..!!!
- О да, ты хочешь... - умелые пальцы погладили напряженный, подрагивающий член и Северус беспомощно забился на кровати.
Указательный палец Люциуса прошелся по его головке и, влажный от предоргазмовой смазки, начертил блестящую дорожку на бедре.
- Здесь... - шепнул блондин, почти нежно целуя след, не обращая внимания на глухие жалобные стоны Северуса - Да, здесь.
- Прошу тебя...
Раз за разом дразнящий язык вычерчивал линии на внутренней стороне его бедра, снова и снова заставляя отчаянно стонать. Северус глубоко вздохнул... и вскрикнул, когда зазубренный край осколка врезался в его плоть, вспарывая кожу со вспышкой ослепительно острой боли.
- Л-ю-ц-и-у-с!
- ...Вот оно. - Малфой жадно наблюдал как течет кровь: словно дождевая вода из-под старой оконной рамы, но красная - так болезненно яркая на фоне мраморной кожи.
- Это прекрасно, Северус... Прекрасно.
Люциус взялся за край осколка и медленно вытащил его, позволив немного отклониться в сторону и еще чуть-чуть, еще немного увеличить рану. Снейп удушил крик во вздохе, когда Малфой отбросил окровавленное стекло и стал оглаживать края пореза.
- Прекрасно. О, так хорошо... - он встал на колени, слизывая кровь, горячую и алую, окрасившую его пальцы, медленно остывавшую на языке - и Люциус представил себе, что это Джеймс лежит под ним, Джеймс истекает кровью для него, Джеймс извивается и стонет в ответ на его прикосновения...
Он прикусил край раны, погружая язык в ее горячую темноту - и Северус закричал, почти отталкивая его, раздираемый одновременно желанием и стыдом.
- Джеймс... - выдохнул Люциус, присасываясь к порезу: наполняя кровью рот, насыщая ею свое тело, до краев наполняясь волшебным вкусом Джеймса, Д-ж-е-й-м-с-а...
Он приподнялся на локте, взял член Северуса в рот, и следил, как кровь сочится меж его губ, окрашивая пульсирующий стержень, медленно стекая до лобковых волос и вдоль мошонки.
Северус метался на постели, полностью потерявшийся в вихре ощущений - зажмурившись, открывая рот в беззвучном крике - до конца исчерпанный жаром и болью и Люциусом, ослепленный страхом и страстью, и отчаянным, болезненным желанием.
Его собственная кровь текла по бедру из растравленного пореза ~все это на самом деле, это не сон, нет~... - и в промежности, из беспокойных, прекрасных губ Люциуса.
Кровь щекотала кожу, лаская чувствительное местечко под членом, и лениво тянулась вниз между его ягодиц в невыносимо нежном касании...
- Пожалуйста - он задыхался, разрывая под собой простыню, пытаясь удержаться и не толкнуть бедра навстречу этому рту.
- Еще, еще-еще-еще-еще-еще-еще-еще-еще-еще-еще....
Боль, упоительная как наслаждение; наслаждение, мрачное как ужас...
- Прошу тебя..!
Ему следовало знать, прежде чем упрашивать. Прежде чем давать так много власти над собой.
Он. Должен. Был. Знать.
У Северуса против воли вырвалось рыдание, когда Люциус вздернул голову, зубами больно царапая нежную кожу... и отвернулся.
- Нееет... - , застонал он, чувствуя, что почти кончает. Разумеется, Люциус никогда не принимал на себя этой роли, и все же, все же...
- Нет!
- Посмотри на меня, Северус...
Снейп покачал головой, желая сохранить глаза закрытыми, удержать видение, но пальцы Люциуса больно врезались в его плоть, заставляя разомкнуть веки.
Ледяные голубые глаза встретились с черными, полными пронизывающей боли и отвращения... тоски, желания, огня.
Битва желаний, битва воли.
Северус отвел глаза первым, теперь отстранено глядя на рот Малфоя, испачканный кровью и cмегмой; розовый кончик языка выскользнул на миг, чтобы слизать остывающую смесь.
- Тебе было хорошо? - прошептал Люциус, медленно, лениво вползая на него.
Северус застонал: все еще на грани, до боли желая соития, разрешения, дрожащий на краю оргазма... и брошенный так. Беспомощный.
- Мне было очень хорошо, Сев... - вздохнул Люциус, заключая его в объятия, прижимаясь лицом к шее и оставляя на ней липкие следы крови.
- Очень, очень хорошо... - он еще раз довольно лизнул солоноватую кожу, а затем его веки сомкнулись, и губы сложились в нежную, счастливую улыбку:
- Но было бы еще лучше, если бы это был Джеймс...
Пока Люциус медленно погружался в сон, Северус не двигался с места. Его сердце гулко колотилось в груди, волны боли пробегали по телу от все еще напряженного члена и кровь продолжала струиться по его бедру, впитываясь в простыни. Он плотно сжал губы, чтобы заглушить отчаянный стон.
Джеймс.
Д-ж-е-й-м-с.
- Будь ты проклят - в потолок шептал Северус, все его дрожащее тело было как открытая рана. - Будь ты проклят, проклят... п-р-о-к-л-я-т...
Люциус вздохнул и улыбнулся во сне.
Слезы обожгли Северусу щеки, кровь прокладывала бесшумные тропинки на его коже а сердце сжималось от боли и ненависти.
...Будь ты проклят.
***
Он сутулился за столом в библиотеке, недобро поглядывая на улыбающегося синеглазого мальчика в другом конце зала. Джеймс веселился над какой-то шуткой Сириуса Блэка; затряс головой от смеха, когда его похабник-друг прижал одну руку к сердцу, другую величественно воздевая вверх.
~Придурки~, угрюмо подумал Снейп, нахмурившись в ответ, ~Каждый из вас.~
Он следил как Джеймс шутливо толкает приятеля в плечо, отмечая каждое движение, словно собираясь как можно тщательней изучить их позже, в одиночестве, в ночной тиши.
Почему Джеймс Поттер? Почему он? Что сделало невинный наклон этой головы столь необычным, столь привлекательным для такого как Люциус Малфой?
- Он съел бы тебя живьем, мальчик, - прошептал Северус, и сжал кулаки, глядя как Джеймс бездумно прочесывает пальцами свою и так взъерошенную шевелюру. - Содрал бы твою плоть и вылизал кости, а ты даже не понял бы в чем дело. Не сумел бы *насладиться* этим.
Не оценил бы того, что являешься центром такого безумного обожания...
Вдруг Питер Петтигрю нагнул голову и что-то прошептал Сириусу на ухо, нервно тряся рукой.
Снейп с растущим интересом заметил, что Блэк тут же нахмурил брови; лицо гриффиндорца перекосилось от ярости, когда он повернулся, впиваясь взглядом в Снейпа, с опасным огнем в глазах.
- Что такое, Питер, милочка? - Северус взглянул на побледневшего Петтигрю - Ты опять переметнулся, и вы с Блэком снова приятели? Но по-моему он слегка проигрывает Люциусу...
- Снейп... - зарычал Сириус и порывисто шагнул к дальнему столу слизеринца, волосы развевались за его спиной, ~просто как у е**ного ангела мести~ - во что это ты здесь играешь?!
Северус поднял на него глаза, складывая губы в наглую улыбку:
- Что именно тебя интересует, Блэк?
Сириус на это не купился.
- Чем ты тут, нах*й, занимаешься?! Питер сказал, что ты сидишь и втыкаешь на нас, как будто хочешь убить одним взглядом... - он уперся кулаками в крышку стола, наклоняясь вперед; в низком, охрипшем голосе сквозила явная угроза:
- Хочешь проблемы, Снейп? Так я тебе их устрою с превеликим удовольствием...
Снейп откинулся на спинку стула и, приподняв бровь, наблюдал как медленно багровеет лицо Блэка.
~Все зависит от того, на какие кнопки жать~ подумал он, презрительно кривя рот ~Блэк будет корчить крутого, если станешь орать на него или молча дуться. Но если он заметит, что кто-то *смеется* над ним...~
Блэк с рычанием обогнул стол и сгреб Северуса за воротник робы, заставляя встать на ноги.
Его добродетельные друзья тут же подняли суету, в попытке не дать Сириусу «немного подправить Снейпову морду».
~е**ные неудачники~ сердито подумал Снейп, вприщурку встречая взгляд Блэка. Сириуса он мог бы понять: в глазах гриффиндорца полыхал мрачный, почти демонический, но красноречивый огонь. Если Блэк не будет так долго сдерживаться, и не подчинится тому, что хотят от него остальные, тому, чего хочет *малыш Ремус*, он...
~Ты нехороший сукин сын... Интересно, чем же тебя можно зацепить~
- Переплачиваешь немного, а Блэк..? - прошипел Северус, не обращая внимания на две пары рук, пытающихся растащить их в стороны и предотвратить драку.
Питер что-то мямлил, Джеймс утверждал, что ничем хорошим это не кончится, а Ремус Люпин испуганно наблюдал за всем этим, нервно сжимая руки.
Был ли это страх... или опасение?
~Хочешь выйти сухим из воды, маленький Реми?~
- Что ты, нах*й, имеешь ввиду, Снейп - Блэк тряхнул его так сильно, словно этим хотел сломать ему спину.
- Немного... понтов, Блэк? Хочешь впечатлить свое стадо? Впечатлить маленького невинного Ремуса?
Глаза гриффиндорца опасно сузились, но Северус уже упивался своей властью над ним, это было так возбуждающе - чувствовать над кем-то свою волю. Он мог сломать этого парня как тонкий прутик...
- Но тебе не кажется, что для *этого* уже слишком поздно? - прошептал он, понизив голос так, что слышать его мог только Блэк. - Слишком поздно впечатлять бедного маленького Ремуса демонстрацией храбрости, потому что бедный невинный Ремус уже не такой невинный.....
Сириус угрожающе зарычал, и снова встряхнул его, игнорируя встревоженные крики друзей. А Снейп улыбался, чувствуя в теле странное, легкомысленное покалывание - почти наслаждение.
- Нет, вовсе не такой невинный. Люциус уже позаботился о нем.... и знаешь - он позволил мне посмотреть на это. На то, как он склонился над маленьким Реми и сосал его член, и совал в него пальцы... очень грубо.
И Ремус *кричал*, Блэк. Кричал во весь голос, требуя *еще*. Ему это, нахер, нравилось: и этот жадный рот, и то, что его били; ему нравилось, что я был там и смотрел; и дрочил, пока его сосали...
- Заткнись Снейп. *Заткнись!*
- Ему было *хорошо*, Блэк, намного лучше, чем ты мог дать ему, намного сильней и жестче, чем ты смел хотя бы попытаться сделать.
Е**ный блудливый кот, ты когда-нибудь целовал его без разрешения? Тебе не приходило в голову, как он может хотеть, чтобы ты засадил ему кое-что и качал вовсю, чтобы трахал его как Люциус, лишь улыбаясь, когда он станет кричать «еще!»....
- Заткнись, мать твою!!! - рявкнул Сириус, тряся его так, что голова Снейпа беспомощно болталась на тонкой шее.
Джеймс испуганно вскрикнул - и Северус рассмеялся в ответ. Кулак Сириуса врезался ему в живот, заставив согнуться вдвое от боли, но когда дыхание вернулось к нему, вернулась и дерзкая усмешка.
~Испробуй Тьму, Блэк, испробуй ярость - и она поглотит тебя. Ты столь близок к этому, так пусть это случится...~
Сириус держал его за горло, плечом оттесняя Джеймса в сторону. Еще один удар в живот, затем в лицо, следующий... и следующий... Блэк подвывал от ярости, шаг за шагом приближаясь ко тьме. К безумию.
Наконец, видимо устав, Сириус бросил Снейпа на пол. Северус тихо застонал и повернулся на бок, пальцами цепляясь за ковер и кашляя кровью. Блэк возвышался над ним, угрюмый и пугающий... но почти эротичный в своей мощи.
- Сириус... подал голос Люпин, но тот с рычанием резко повернулся к нему, и побледневший Рем запнулся, глядя на Сириуса с испугом и... вожделением?
Блэк схватил Ремуса за запястья, сдавливая хрупкие косточки, и притянул к себе. Очень близко. Северус, удивленный, наблюдал как Сириус склоняется над Ремом и шумно втягивает в себя воздух, пропитавшийся кровью, потом и возбуждением, казалось, загустевший от похоти и боли. А затем последовал поцелуй - слишком грубый для нежного рта Люпина, больше похожий на *наказание*. Задыхаясь, Рем уперся руками в грудь Блэка, пытаясь вырваться, но очень скоро обессилел и сдался.
Ему это нравилось, в конце концов...
~Точно как с Люциусом. Маленькая ты потаскушка... ~
Отстранившись, Сириус с рычащим вздохом захватил лицо Рема в ладони и долго смотрел на него, бледного и дрожащего, прежде чем развернуться к двери, таща безропотного Люпина за собой.
~Только посмотрите! еще одна е**ная очаровательная пара образовалась благодаря любезности Люциуса Малфоя и Северуса Снейпа... ~
Он вздрогнул когда струйка крови потекла из угла рта, окрашивая поднесенные пальцы. Питер и Джеймс умчались прочь, оставляя его наедине с болью.
~ Ну и пусть, идите нахер. Все - нахер... ~
Его голова и плечи затряслись от тихого, болезненного смеха:
~Подожди немного, Люциус у ж е... ~
Он попробовал шевельнуться, ~Ооох, б**~ боль не отпускала.
Блэк оказался столь же силен как и Люциус, так же жесток, безжалостен и груб.
~Они, нахер, просто предназначены друг для друга... ~
Северус перевернулся на спину, задыхаясь от крови, текущей из носа и рта.
~ Этот сукин сын сломал мне что-то. Мать твою... он *сломал* *меня*. Даже Люциусу этого не удавалось... ~
Он рассмеялся, не обращая внимания на боль: Сириус Блэк, один из *хороших парней*, наконец потерял самообладание и выбил из него дерьмо - но только ради того, чтобы гордо покинуть зал и пойти оттрахать своего блудливого дружка этажом ниже.
Какие же придурки эти смертные...
- Ну знаешь... только ты мог быть настолько глуп, чтобы так поступить.
Северус попробовал повернуться на голос, и боль тут же отозвалась, разбегаясь по телу.
Джеймс Поттер смотрел на него сверху вниз; потом присел, потянулся к плечу. Северус поморщился, пытаясь отползти. Рука Джеймса не должна его касаться. Не должна - сквозь ткань, кожу и мышцы, сквозь все слои плоти - дотронуться до его сердца.
~Ненавижу-ненавижу-ненавижу-ненавижу-ненавижу-нена вижу-ненавижу...~
- Что тебе нужно, Поттер? Пнуть пару раз, пока я здесь валяюсь? - он оскалил зубы в злой усмешке, черные глаза блестели как полированный обсидиан. - Ну так пользуйся. Покажи свой е**ный лучший удар...
Джеймс провел рукой по его лбу, отбрасывая назад длинные волосы; озабоченно поджал губы, нахмурился:
- Сильно тебе досталось?
Снейп рассмеялся, но подавился кашлем и застонал, на губах пузырилась кровь.
- А х** ли ты спрашиваешь?..
- ...Давай сюда.
У него были прохладные мягкие ладони. Забросив одну руку слизеринца себе на плечи, Джеймс помог ему подняться на ноги, придерживая за поясницу и на уровне груди.
Так... осторожно. Нежно. Смехотворно, невероятно... любяще.
- Я отведу тебя в лазарет.
- Нет. Нет, я сказал! - Северус пытался отодвинуться, от этой близости его била дрожь.
~Что это он делает..?!~
- Ладно. - объятие Джеймса стало крепче, когда тот помог Снейпу, согнувшемуся от боли, выпрямиться снова. - Лучше я отведу тебя к Слизеринскому общежитию. Не знаю, сможешь ли ты сам туда добраться.
Он мягко подталкивал Северуса в спину, заставляя идти. Эти настойчивые теплые пальцы, казалось, пускали по телу электрический ток.
- Зачем ты это делаешь? - прохрипел Снейп, не то возбужденный, не то испуганный этим.
Отвести его в общежитие? К нему и *Люциусу* в комнату?
Он хоть понимает, *что* говорит?..
~Так и просится Люциусу в лапы... Мать твою, Поттер, что же ты делаешь? Ты должен знать, на что идешь. Ты не можешь быть таким невинным. Таким наивным...~
- Почему? Потому что ты весь избит, в крови, и, скорей всего, у тебя неслабый перелом. Не мог же я просто бросить тебя там...
Снейп осклабился:
- И почему тебе всегда нужно притворяться героем?
- А почему *тебе* всегда нужно притворяться подонком? Ты не такой как он, Северус...
- Не понимаю, о чем ты.
- А я думаю, что понимаешь.
- Слушай, ты... - рыкнул Снейп, склоняясь к Джеймсу, в его тепло - Ты *нихера* не знаешь обо мне. Так что оставил бы при себе этот ханжеский п**деж. Ты ничего не знаешь о том, что я чувствую, о чем думаю, и почему поступаю так, а не иначе. *Ничего* ты не знаешь!
Джеймс только вздохнул, покачав головой: не то что не сходя с ума, - не выдавая и следа раздражения, которое Северус в нем предполагал.
~Почему он не реагирует на это?~
- Может и так. Но я точно знаю, что ты вовсе не тот ублюдок, которым хочешь казаться. Ты больше чем...
- Неужели? - голос Северуса стал тихим и мягким... и очень, очень зловещим.
Они теперь были в подземельях - так близко к Слизеринским общежитиям. Так близко к тому, о чем Северус попытался бы не сожалеть.
- Ты *настолько* хорошо меня знаешь.?
- Я... я думаю, что да.
- Ну разве это не мило... - прошептал Снейп, и одна его рука словно невзначай погладила Джеймса пониже спины. Поттер вздрогнул, пораженно распахнув глаза, пытаясь отодвинуться.
- Северус...
~Разве это, нахер, не мило? Такое доверие ко мне. Такая чистая, наивная надежда, что я не сделаю тебе ничего плохого, что вообще никому не причиню вреда. Я, чье кровью исходящее сердце давно выжжено гневом... ~
Так близко... его дыхание касается губ гриффиндорца, он впивается взглядом в синие глаза. И Джеймс застыл на месте, загипнотизированный черным пламенем, вспыхнувшим в зрачках Северуса.
Пойман.
Даже, когда Снейп поднес к его щеке палочку, наклоняясь вперед, словно для поцелуя, он не отстранился. Не протестовал.
Просто мягко опустился на пол, когда Северус произнес заклятие, и безвольно распростерся у ног слизеринца. Опутанный сонными чарами, безмятежный, невинный и прекрасный.
- Ненавижу тебя, - сказал Северус бесчувственному мальчику, сказал самому себе, медленно приподнимая Джеймса. Все его тело болело, но теперь Снейп сам воспользовался этим, чтобы причинить боль.
Уже все равно.
Он закинул руку Джеймса на плечо и похромал к входу в Слизеринское общежитие. И глаза его были темнее полночи, а рот сложился в жесткую, кровавую, отчаянную линию.
Как я тебя ненавижу...
Люциус был прав: чувства отдельного человека или человечества вообще не имеют значения. Ничего не значат ни горе, ни стыд, ни что-либо подобное им и столь же слабое.
Я не думал о том, что мог взять от этих людей; что мог бы *приобрести*.
Ничего не значил и Джеймс Поттер, опоенный сонными зельями и привязанный к кровати.
Сейчас был важен только Люциус Малфой, переступающий порог, только его серебристые волосы и прекрасное тонкое лицо.
- Люциус... у меня есть для тебя маленький сюрприз.
Для меня что-то значили только этот рваный вздох и восхищенный возглас. Только резкие, но счастливые поцелуи на моем лице, когда любимый благодарил меня с такой страстью, которой не выказывал неделями.
Месяцами.
Никогда раньше.
Стыд не имеет значения.
Не имеет...
***
Мне следовало бы тысячу раз подумать, прежде чем сделать *это* с Джеймсом Поттером.
Неважно, что я ненавидел его, неважно, что сама мысль о нем наполняла меня слепой яростью... нельзя было этого делать.
...Наложить на него заклятие и напоить одним и из десятка моих экспериментальных зельев. Уложить его в свою постель и раздеть догола, и приготовить как подарок для своего безумного, помешанного любовника...
Нельзя.
...Осторожно снять его очки и положить их на прикроватный столик, и касаться вьющихся черных волос, намного более мягких, чем им следовало быть...
~Не позволяй себе ощутить вину. Не позволяй себе *сожалеть*.~
Джеймс Поттер не заслуживал Люциуса. Не заслуживал того, что Малфой *сделает* с ним, в нем, против него... Не заслуживал того, чтобы быть отмеченным этой извращенной любовью... быть брошенным в грязь, в трясину, которая сомкнется над ним.
Он...
Господи...
Он был слишком совершенен для этого. Слишком чист.
Сириус Блэк, Питер Петтигрю, Ремус Люпин... каждый из них пал жертвой безумия Люциуса; и Джеймс был последней надеждой, последним шансом, что кто-нибудь сможет остаться невредимым, ощутив на себе ледяное сияние этих глаз. Джеймс был последней надеждой невинности. И я помог ее уничтожить.
Я помог уничтожить его. Я.
Я должен ощутить торжество. Должен чувствовать себя *победителем*. Потому что это действительно так.
Я победил. Я.
Мы с Люциусом победили вместе.
Так почему же я чувствую себя настолько грязным? Так невыносимо оскверненным?
Почему мне так жаль?
- Он просто прелесть... - Люциус прижал руки к груди, глядя на обнаженного Джеймса Поттера, такого бледного и хрупкого на черном бархате покрывала; гладкую, персикового оттенка кожу гриффиндорца расчерчивали маленькие белесые шрамы.
Странно, - подумал Северус, бессознательно впиваясь ногтями в ладони. - Cтранно, как он мог быть настолько несовершенен, столь отличен от Люциуса, - и все же так красив в своей поруганной невинности.
Хорошо... еще не совсем. Но скоро. Очень скоро...
- У меня никогда не было лучшего подарка, Сев... - Люциус лучезарно улыбнулся темноволосому юноше, блеск его голубых глаз алмазной гранью полоснул Снейпа по сердцу.
- Так мило, что ты заботишься обо мне..., - блондин шагнул вперед и обвил руками шею Северуса, до боли запрокидывая его голову, горячим дыханием лаская щеки. - Очень, очень мило ...
Северус почувствовал как знакомое возбуждение вспыхивает в нем, спиралью разрастаясь по всему телу, переходя в нервный озноб, когда Малфой стал покрывать легкими, почти невесомыми поцелуями его лицо, зубами слегка пощипывая кожу.
Ладони Северуса, неловко опущенные вдоль бедер, мягко прошлись по плотной ткани робы, и в ответ Люциус вжался в него всем телом, словно мартовский кот: гибкий, изящный и наделенный острыми зубами.
- Разденешь меня? - прошептал Люциус, полузакрыв глаза, длинные ресницы бросали на скулы тень.
От звука его низкого, почти мурлыкающего голоса Северус на миг забыл как дышать. Вспомнив, он кивнул и стал расстегивать пуговицы, поежившись при взгляде на Джеймса. Наверное, он смог бы отвлечь Люциуса от Поттера, обратить всю его страсть на себя ...
Но нет. Этого не будет.
~Он получит Джеймса сегодня ночью, воспользуется им, а потом бросит. Так же как Питера, Сириуса, Ремуса, Нарциссу, Келлер, Элен... Джеймс будет всего лишь еще одним воспоминанием в его безумных поисках.
По крайней мере я - другой. По крайней мере он позволяет мне оставаться рядом.~
Распахнулась черная роба, обнажая грудь Люциуса. Гладкие розовые соски, слегка дрожа, напряглись в прохладном воздухе комнаты, когда ткань с тихим шорохом соскользнула к ногам блондина. Люциус улыбнулся и перешагнул через нее, нагой и прекрасный в бледном лунном свете. Свет проникал даже сквозь тяжелые портьеры, заливая его серебром, дымчато-серым оттеняя каждый изгиб.
Он склонился к Северусу - горячий, напряженный, - и тот застонал, ладонями лаская его спину, почти благоговейно касаясь гладкой кожи. Люциус притянул Снейпа в глубокий поцелуй, скользнув языком в его рот и Северус почти вывихнул челюсти в попытке открыть себя для него: перед глазами плыли круги, язык метался во рту Люциуса, ища встречи с его нежным жалом.
Снейп нетерпеливо толкнул бедрами, но затем замер, железным усилием взяв себя в руки, когда Люциус высвободился из объятий, напоследок лизнув его губы, и отвернулся.
Малфой шагнул к кровати, медленно, хищно вползая, *втекая* в черноту простыней: обвиваясь вокруг бесчувственного гриффиндорца, зарываясь лицом в его шею, руками властно поглаживая грудь.
- Прекрасный... прекрасный подарок, - шептал он, губами, касаясь мягкой плоти за ухом Джеймса, пощипывая его соски. Блондин встретил пристальный взгляд Северуса, изогнув губы в восхитительную улыбку:
- Разбуди его, милый... Разбуди его для меня.
Снейп молча кивнул, достал маленький пузырек и вытащил пробку, позволяя резкому запаху наполнить комнату. Он почувствовал, как тяжело качнулся его собственный напряженный член, когда взобрался на постель и склонился над Поттером. Одной рукой Северус обнял его за плечи, приподнимая, а другой поднес зелье к приоткрытым губам.
Малфой сел напротив, скрестив ноги, кончиками пальцев поглаживая головку члена, и наблюдал как Северус - казалось, нежно - поит Джеймса; длинные черные волосы падали слизеринцу на лицо, смягчая резкие черты.
- Ты почти красив, когда обнимаешь его - улыбнулся Люциус и Северус дрогнул, услышав неожиданный комплимент.
Больше не обращая на него внимания, Малфой облизнул губы и подался вперед:
- Хотя, - выдохнул блондин, касаясь нежного лица самыми кончиками пальцев, - он любого сделает прекрасным...
Снейп сел у изголовья кровати, наполовину посадив Джеймса к себе на колени, так чтобы вес его тела приходился на грудь. Медленно, он убрал пузырек и поставил его на стол у кровати, затем обхватил Поттера обеими руками, чувствуя как пробуждается в нем живое тепло.
- Можешь поцеловать его, - шепнул Малфой, поднимаясь на колени, наблюдая за ним сквозь ресницы - Можешь поцеловать его, а я понаблюдаю...
Северус кивнул, его рука мягко поглаживала талию Джеймса, скользя по груди, вдоль стройной шеи... затем Снейп взял его лицо в ладонь и повернул к себе.
Долгий взгляд Люциуса в ответ был непривычно жарким и жестким, но он все же поцеловал Джеймса: сначала очень осторожно, потом все с большей страстью, лаская языком мягкие губы, дразня их, понуждая раскрыться...
Джеймс пошевелился и застонал в его руках, когда язык Северуса оказался у него во рту, скользя по зубам и небу, как скользили по щеке пальцы.
- Чт ...? начал Поттер, но это полувозражение утонуло в поцелуе, пораженно распахнувшиеся глаза снова закрылись в чувственном наслаждении; его руки, обвились вокруг шеи Северуса, такие теплые и податливые. Их языки влажно сплетались, но глаза Снейпа ни на миг не оставляли Люциуса.
- Oooo... - выдохнул Джеймс, извиваясь, пытаясь вывернуться и прижать свой отвердевший член к бедру Северуса. Малфой тяжело задышал рядом, лаская себя, копируя мягкие поглаживания Снейпа.
Джеймс чуть отодвинулся и посмотрел на Северуса, синие глаза быстро-быстро моргали, без очков лишенные четкости восприятия.
- Сириус? Он покосился на Люциуса, озадаченно хмуря брови:
- Ремус? Что ...?
- *Великолепно*! Он думает, что мы - это *они*! - смеясь, Люциус восхищенно всплеснул руками. Он скользнул поперек кровати и наклонился над Джеймсом, рукой вплетаясь в длинные волосы Северуса поднимая его голову для жесткого, иссушающего поцелуя, зубами грубо прикусывая его нижнюю губу; затем - с потемневшими, остекленелыми от желания глазами - он отстранился.
- Ммм... - теперь он склонился к Джеймсу, кончиком языка очерчивая его губы. Тот попытался сесть, смущенный, но Северус крепко держал его, вынуждая остаться на месте, когда Люциус придвинулся ближе, руками обвивая талию Джеймса, прижимаясь бедрами, проглотив низкий стон, исторгнутый из девственного горла.
Снейп откинулся к резному изголовью, наблюдая как Малфой прижимается к обмякшему Джеймсу: так медленно и соблазнительно...
Так же было и с Люпином, вспомнил он - робкие возражения, слизанные с губ гриффиндорца, вскоре сменились задыхающимися просьбами.
Снейп задавался вопросом: после того, как это свидание закончится, будет ли Джеймс вести себя как Ремус, так словно он на грани просьбы о большем, - все время, пока они были в Хогвартсе.
Может, как Сириус? Блэк был настолько пьян, что не помнил ничего, из той ночи, или, скорее, удачно притворялся.
Или как Питер ...? Люциус получал огромное удовольствие, заставляя Петтигрю умолять его и отказывая раз за разом.
Серебристая макушка Люциуса поднялась на миг, Малфой взглянул на него из-под полуприкрытых век и улыбнулся, белые зубы блеснули в лунном свете.
- Я думаю, что *Сириусу* надо раздеться, а, Джеймс? - прошептал он в шею гриффиндорца, легкими круговыми движениями поглаживая его живот. Его рука опустилась ниже, сжимая пульсирующий член - Джеймс натянулся струной и вскрикнул - прежде чем ускользнуть снова, ни одному месту не давая слишком долгого наслаждения.
- Ему следует снять *всю* одежду, а мы посмотрим.... Сириус покажет нам шоу...
Северус посмотрел на свои ладони, чтобы спрятать глаза от Люциуса, в животе возник спазм. Это было неправильно, так *неправильно*....
~ Проклятие, почему я просто не могу сказать «нет»? ~
Он встал, выскользнув из-под Джеймса, автоматически оправляя складки одежды.
- *Покажись* нам, Сириус - приказал Малфой, откидываясь назад, и усадил Джеймса на колени, поглаживая его, зубами дразня мягкую кожу его шеи.
- Мы хотим видеть, как ты *танцуешь*.
Северус крепко зажмурился, на мгновение вспыхнув от стыда, а затем стал плавно покачивать бедрами под музыку, звучащую в его голове, медленно двигаясь с места; его пальцы летали вдоль пуговиц, расстегивая их одну за другой.
Джеймс облизнул губы и подался в объятия Люциуса, глазами впившись в Снейпа, который медленно распахнул робу, открывая полностью обнаженное тело, - *настоящий* маг, любил повторять Люциус, не носит ничего кроме верхней одежды - и позволил ей упасть на пол.
Руки Снейпа опустились на бедра, медленно прослеживая все изгибы плоти; черные волосы взметнулись за спиной, когда он откинул голову назад, одной рукой сильно сжав напряженный член.
- Боже! - охнул Поттер, залившись краской, когда, в такт движениям Снейпа, рука Малфоя снова двинулась вдоль его члена. Он весь отдался ласке, расширившимися глазами, наблюдая, как Северус гладит себя; тяжело и прерывисто дышал, извиваясь в руках Люциуса.
~Нахер.... нахер-нахер-нахер-нахер-нахер-нахер-нахер-нахер-на хер-нахер-нахер...~
- Вот так, да? - промурлыкал Люциус, еще сильнее сжимая пальцы, заставляя Джеймса выгнуться, поднимая бедра над кроватью - Хочешь еще?
- Да... простонал Джеймс. Его ресницы трепетали от наслаждения, руки отчаянно шарили по простыне, пытаясь сжать бедра Люциуса, оставляя на коже розовые следы.
- *Еще..!!!*
- Мне нравится, когда ты умоляешь... - Люциус выскользнул из-под Джеймса и перевернул его лицом в подушки, устраиваясь сверху.
Cнейп замедлил движение, потом остановился вовсе, снова неуклюже опустив руки, бессознательно сжимая и разжимая кулаки, глядя на Люциуса, который в предвкушении поглаживал бока гриффиндорца.
- Тааакой милый... - большие пальцы Малфоя двинулись вдоль складки ягодиц Джеймса, разделяя две половинки с удовлетворенным вздохом.
Джеймс беспомощно вжался в кровать, застигнутый врасплох новым ощущением, его стон перешел почти в мяуканье, когда Люциус поскреб самым кончиком ногтя по сморщенному отверстию.
- Люциус... - тихо шепнул Снейп, слишком хорошо зная, что последует дальше. Малфой чересчур долго притворялся хорошим; за этим должно последовать нечто... плохое - нечто, что он не в силах будет остановить, даже осознав, что хочет это сделать.
- Люциус, остановись.
- Такой милый, ммм... - продолжал Люциус, вновь проводя пальцем по складке, явно наслаждаясь тем, как извивается под ним гриффиндорец. Он погрузил кончик пальца вовнутрь, растягивая кольцо напряженных мускулов, и Джеймс вскрикнул в подушку, дрожа всем телом.
- Такой славный... и очень, очень узкий...
Снейп отступил назад, тряхнув головой, глядя на Люциуса - нагого, возбужденного, совершенного почти ангельской красотой, - который оглаживал трепещущие бока своей новой игрушки.
Он хотел сделать хоть что-то, отвлечь Малфоя от хрупкого тела под ним, но вместо этого закусил губу и снова сжал кулаки - заново вспоминая собственные унижения, пытаясь не слышать внезапный, раздирающий крик Джеймса когда Люциус двинулся вперед.
- Е**ть, какой ты тугой и горячий... сейчас я тебя... слышишь - рвется, лопается как спелая дыня... Вот... готово дело... готово. - шипел Люциус, с улыбкой всаживаясь в извивающеся тело, ногтями оставляя ссадины на бледной коже, опьянев от запаха крови и страха. - Кончилась невинность, растаяла, разбилась на тысячу кусочков... Мать твою!
- А... хорошо... ты готов уже... готов... - Член Люциуса влажно скользил в теле гриффиндорца, - кровь послужила слабой смазкой, не облегчая боли - он с рычанием сжимал корчащиеся бедра жертвы, раз за разом увеличивая размах и силу толчков, *наказывая*... Прижался к спине Джеймса, укусил в плечо до крови и забрал в руку его член, кончиками пальцев удерживая его на болезненном пике оргазма.
Снейп затряс головой, задыхаясь - в ужасе он наблюдал, как Люциус насилует гриффиндорца, каждым своим прикосновением причиняя боль, оставляя ссадины и кровоподтеки.
Кровь заполнила ложбинку плоти, где встречались два тела, издевательски чмокая, когда на миг они разъединялись, а глаза Люциуса смеялись и сияли...
Слишком ярко.
Негромкий звук возник между ними, странный, ритмичный, отзывающийся эхом от каменных стен.... и вдруг Северус понял, что это был за звук. Понял и тотчас пожалел об этом.
Насилуя Джеймса Поттера, Люциус... пел. Низко. Мелодично. Почти чарующе:
Один - за горе; два - за радость;
Три - за девок и четыре - за мальчишек;
Пять - за серебро, шесть - за злато;
Семь - за тайну... о которой не услышишь...
Он снова протянул руку и грубо сжал член Джеймса, терзая его в тонких, изящных руках.
- Я хочу, чтобы ты кричал, - лицо Люциуса сложилось в уродливую гримасу - Я хочу, чтоб ты кричал, когда кончаешь.... -
Он снова провел ногтями по бокам Джеймса, оставляя кровавые следы.
- Кричи!
Снейп не мог вынести этого зрелища, но не в силах был отвернуться.
Это было так... так ужасно *неправильно* - видеть, как Джеймс извивался на мокрых простынях, раздираемый изнутри, дрожащий, стонущий в подушки; как он закричал наконец - громко, отчаянно, конвульсируя в оргазме.
Постепенно его тело обмякло, и замерло бы, если б не Малфой, продолжавший забавляться с поруганной плотью. Люциус толкнулся в него раз, другой, третий, затем еще... и наконец откинулся в сторону, все еще возбужденный.
Он прислонился к спинке кровати, одной рукой продолжая неторопливо ласкать себя, и наблюдал за рыдающим гриффиндорцем, подняв брови словно в удивлении.
Затем, все так же медленно, он повернул голову и посмотрел на Снейпа.
~Нет.
Нет, пожалуйста... ~
- Давай, Cев, - улыбнулся блондин, сверкнув глазами - Твоя очередь.
- Я... - Он враз растерял все слова, все мысли, когда Люциус начал подталкивать его поближе к Джеймсу. Но тело двигалось, будто против его собственной воли, и Северус дрогнул, обнаружив себя уже на кровати, держащим Джеймса в объятиях. Люциус уселся в изножье кровати, пристально глядя на них.
- Нет, пожалуйста... Cириус, не надо..., - шептал Джеймс, пытаясь отстраниться, и Северус вновь притянул его к себе - ложась так что они теперь были совсем рядом, плоть к плоти - шепча на ухо какие-то тихие, бессмысленно ласковые слова.
Джеймс сопротивлялся лишь мгновение, а затем вдруг повернулся и почти *зарылся* в него, обвивая руками, прижимаясь лицом к шее Северуса и оставляя горячие, влажные следы там, где его слезы, стекающие по щекам, капали на ключицу слизеринца.
- Мне больно...
- Шшш... тише, все в порядке - шептал Снейп и гладил его, успокаивая - Все хорошо....
- Мне *больно*. Рем...
- Я знаю. Да, мой хороший, знаю..., он встретил взгляд Люциуса и внутренне вздрогнул от холода улыбки, изогнувшей яркие губы, пока Малфой неторопливо облизывал свою окровавленную ладонь.
~Чудовища. Мы оба. ~
- Я не сделаю тебе больно - выдохнул он в ухо Джеймса, губами захватывая мягкий лепесток мочки, - Я не сделаю больно...
Джеймс поднял голову, и Северус вдруг почувствовал, что пойман. Безнадежно пленен двумя темно-синими омутами его глаз, так отличных от холодного блеска глаз Люциуса Малфоя.
Он словно смотрел на волны весеннего половодья, вдруг обнаружив в их мерцающей глубине собственное отражение, маленькое и дрожащее.
Северус торопливо проглотил еще один обреченный вздох - Джеймс наклонился вперед и очень мягко, до неловкости медленно поцеловал его - нежные губы ласкали его рот, как никогда в жизни…
Он позволил поцелую стать глубже, и странная дрожь молнией пробила его, когда язык Джеймса скользнул по его собственному, рождая мягкий, непостижимый ритм.
Они надолго замерли, сплетясь в объятиях, успокаивая друг друга касаниями чутких рук, влажными, поцелуями, теплом собственных тел. Забыв о Люциусе, который наблюдал за ними, все сильнее хмуря брови, сжимая побелевшие губы в тонкую полоску.
Наконец, Снейп отстранился, задыхаясь, его сердце готово было разорваться на части. А Джеймс свернулся в его объятиях, и, округлив губы, мягко поцеловал его грудь, скользя по коже невесомыми кончиками пальцев.
Взгляд Люциуса был полон холодной ярости.
- Продолжай, *Сириус* - тихо сказал он, приседая на корточки, похожий на бледного паука - Я хочу посмотреть.
- Люциус, - охрипший голос не повиновался Снейпу. - Я не...
-*Давай!*
Он зажмурился на мгновение, туже стало кольцо рук вокруг мальчика, так доверчиво прижавшегося к нему. Северус пытался заглушить настойчивый голос совести, как делал это много раз прежде.
~Это всего лишь Джеймс Поттер.
*Джеймс.* *Поттер.* Ты же его *ненавидишь*.
Трахнуть его... разве это не блестящая идея? Заставь его чувствовать боль, опозорь его навсегда. Разложи его хорошенько, Сев. Разложи его хорошенько...~
Он кивнул, со вздохом поднимаясь на колени. Холод, исходивший от глаз Люциуса, жег его, но Северус заставил себя думать только о теле, лежащем перед ним.
Просто... тело.
Не Джеймс.
Не эти невинные глаза.
~Сделай это. Возьми его.
*Трахни*. *Его*. ~
Но он не мог. Он просто... не мог. Не этот мальчик. Не теперь.
Снейп опустил голову вниз, не глядя на Люциуса, и осторожно поцеловал спину Джеймса, спускаясь ниже, языком прокладывая на коже влажную дорожку…
Он не мог изнасиловать его, но он мог сделать нечто другое, немного умиротворить Малфоя... и вскоре поплатиться за это.
- Расслабься, - хрипло шепнул он и мягко опустил пальцы между ягодиц Джеймса, разделяя их. Поттер застонал от боли, и Северус быстро облизнул губы, обрызганные кровью, которая сочилась из оставленных Малфоем разрывов.
- О, да... очень хорошо, Сев, - бормотал позади него Люциус, скользя пальцами вдоль члена, наблюдая за тем, как язык Снейпа скользит по истерзанной плоти.
Джеймс вжал голову в подушку и со стоном приподнял бедра, привыкая к новому ощущению. Это была ослепительно острая вспышка удовольствия, столь отличная от прежней жгучей боли, и постепенно он расслабился, задыхаясь и умоляя снова. Северус медленно слизывал с его тела следы крови и спермы, принимая их в себя как покаяние.
- Пожалуйста…
Люциус довольно заурчал позади, разводя ноги Снейпа в стороны, улыбаясь когда он свел пальцы вокруг члена Джеймса - кончиками пальцев поглаживая головку и сжимая у основания, в ритме с движениями языка, раз за разом проникающего в кольцо окровавленной плоти - щекоча и лаская, наконец, подводя его к разрешению.
Глаза Малфоя следили за ними. Холодные. Пронзительные. Чужие.
Он не мог вынести взгляда этих глаз. Не мог выдержать бессвязный поток мыслей, мчащийся в мозгу Люциуса, почти слышимый, когда Джеймс вскрикнул и, дрожа, излился снова. Снейп осторожно погладил обмякший член, и зажмурился: Люциус зашипел позади него и кончил следом, брызгая спермой на его бедра и спину, ошпаривая кожу, оскверняя…
Жаль. О, как жаль...
Северус откатился в сторону, бессознательно качая головой. Его возбуждение исчезло давным-давно - ослабленное спазмами в сердце, изгнанное двумя парами синих глаз.
Люциус растянулся в изножье, полузакрыв глаза и снова улыбаясь.
- Это было прекрасно, Сев, вздохнул он, слегка поглаживая бледное горло. - Превосходно...
- А как насчет Джеймса? - Он сполз с кровати и потянулся за одеждой, не обращая внимания на липкие, неприятно холодные потеки спермы на своем теле; натянул робу, отгораживаясь от пронзительного, пристального взгляда.
- О, этот. - Люциус прищурился, отбрасывая с лица светлые волосы, - Убери его куда-нибудь. Подальше.
Он довольно потянулся – снова похожий на гладкого, насытившегося белого кота – и закрыл глаза, враз позабыв о них обоих.
Отвергая их.
Молча кивнув, не ожидая больше ничего, Северус собрал одежду Джеймса и поднял его на руки, почти бережно прислоняя его лицо к своей груди. Гриффиндорец был без сознания или уснул под действием зелья, он не был уверен.
~ А не все ли равно? ~
Он вышел из комнаты, оставляя Люциуса одного... оставляя все *это* позади, запирая случившееся в стеклянный фиал и зашвыривая его в самый темный угол памяти, вместе со всем, что предпочел бы забыть навсегда.
С тем, о чем он предпочел бы никогда помнить.
~Чудовища. Мы оба. Чудовища... ~
Я завернул его в робу и оставил на квиддичном поле, на росистой траве, подобно возлюбленному из шекспировской пьесы. Странно, что мне так трудно было покинуть его - этого никогда не случалось прежде, ни с кем другим - как если бы я был серебряными нитями привязан к его безжизненному телу ...
Могу представить, что он чувствовал, проснувшись на рассвете - одинокий, дрожащий, испуганный внезапным провалом памяти - и медленно натягивая на себя одежду.
Думал ли он что все случившееся - просто странный и страшный сон? Помнит ли он что-нибудь о грубых касаниях и смехе, о жгучих поцелуях, о сочащейся крови, густой и темной?
Надеюсь, что нет. Я надеюсь, он никогда не вспомнит.
И все же, часть меня хочет чтобы он помнил.
Часть меня ...
Хочет, чтобы мне не пришлось переносить это в одиночку. Чтобы я не позволял Люциусу управлять мною просто потому что он был первым и единственным кому, казалось, я был не безразличен. Чтобы существовало нечто другое...
Просто...
Хочет.
Вначале речь шла о любви. Действительно о любви...
Он был так красив, так совершенен...
Серебристые волосы, большие голубые глаза, тонкое лицо - всегда серьезный, сосредоточенный на чем-то, недоступном никому из нас. Погруженный в какой-то другой мир, в другую реальность, которая была вне нашего понимания. Он действительно был *волшебен* - намного более волшебен чем все остальные студенты Хогвартса.
Его редкие, робкие улыбки и еще более редкий смех сохраняли мне жизнь в самые мрачные дни. Cохраняли во мне желание искать большего.
Он часто плакал по ночам. Вначале, на первом курсе... вздыхал в темноте, приглушая в подушке тихие жалобные звуки. Думаю, он считал, что никто не мог услышать его, что все уже спят мертвым сном, громко храпя и ворочаясь в своих постелях; но уже тогда я спал очень мало, и я слышал.
Слышал и страдал вместе с ним в течение многих часов, мое сердце сжималось от боли, когда он плакал. Я знаю, что он мог чувствовать - одинокий, нежеланный ребенок, ненавидимый в собственном доме...
Даже притом, что на самом деле мы никогда не говорили об этом, даже если разумом я понимал, что просто перенес свои собственные проблемы на него, я знал тогда, что мы были сродни друг другу - словно расплавленное золото текло меж нами, связывая воедино.
Я посмел однажды, глубокой ночью, встать с кровати и лечь в его постель, измученный его тихим всхлипыванием и тяжелыми, прерывистыми вздохами. Сначала он отворачивался, но затем, медленно, дюйм за дюймом подвигаясь ближе, он позволил мне обнять его и погладить по серебристым волосам, позволил мне целовать его нежные щеки и шептать на ухо...
Позволил полюбить себя.
Он был самым красивым существом, которое я когда-либо видел, и миры, которые он придумывал для нас в те далекие дни, были мирами надежд, радости и света.
Уходили темные, гнетущие воспоминания о доме. Исчезали холодные взгляды и еще более холодные слова. Мы взялись бы за руки и отослали их прочь, изгоняя их из наших сердец образами, которые он ткал своими словами.
Конечно, все это вскоре закончилось. Теперь я думаю, что так и должно было случиться.
На четвертый год он приехал в Хогвартс изменившимся. Исковерканным.
Я...
Я почти *боялся* его - того, чем он стал. Он больше не смеялся. Не мечтал. Он больше не плакал по ночам и не позволял мне приходить к нему.
Словно нечто чужое вошло в него и завладело моим другом, моим Люциусом, извратив его. Как будто он больше не был самим собой.
О да, я все еще люблю его. Я сделаю... *сделаю* *все*, чтобы он был счастлив. Дам ему все, что он хочет, надеясь однажды снова увидеть мальчика, которого я знал.
Но он больше не вернется.
Он не показывал своего прежнего лица в течение трех последующих лет; все эти три года я видел и делал вещи, о которых никогда до этого даже не помышлял.
Я превратился в камень, чтобы сравняться с его льдом; я позволил тьме поглотить себя, позволил ненависти заполнить мое существо, никогда больше не испытывая болезненных мук совести. Никогда не сожалея.
До сих пор.
До Джеймса Поттера.
Северус Снейп откинулся на спинку стула и оперся ладонями о парту, придерживая открытую книгу.
Черные волосы упали на его лицо, скользнув по скулам, и Северус отвел за ухо длинную прядь. Мельком он глянул на учителя, но затем равнодушно отвернулся. История Волшебства никогда не была его любимым предметом; кроме того здесь можно было увидеть гораздо более интересные вещи.
Он заметил как Ремус Люпин что-то нацарапал на своем пергаменте и подвинул его к Сириусу Блэку. Уголки рта темноволосого гриффиндорца поползли вверх. Он тотчас же написал ответ, насмешливо косясь на своего юного любовника.
~Какая прелесть...~ - про себя глумился Снейп, кривя губы в презрительной гримасе. Блэк и Люпин оставались отвратительно неразлучными с тех пор как их толкнули в объятия друг друга чуть больше недели назад.
Люциус был мертвенно бледен, когда говорил с ним об этом, но - как спокойно сказал он Северусу, вертя в руках цветок и тщательно обрывая лепестки, - это только вопрос времени, прежде чем они поймут, что каждое слово, сказанное ими друг другу, было ложью.
Это только вопрос времени, прежде чем эта парочка распадется как половинки гнилого плода.
Северус почти чувствовал жалость к ним - к Рему, по крайней мере. Ремус Люпин был милым, тихим мальчиком. Он не заслуживал того, что с ним сделали раньше, как не заслуживал того, что случится с ним в будущем.
Сириусу достаточно дернуть лишь за одну нить, любуясь блеском золотисто-карих глаз - и гобелен по имени Ремус медленно распадется, повиснет на нитях, просачивающихся из его сердца и сознания, спутанных и связанных игрою тонких белых пальцев, которые так любили дергать и рвать - причинять боль и ничего больше....
Покачав головой, Северус развеял видение и перевел было взгляд на Сириуса Блэка, но затем быстро отвел глаза. Сириус, казалось, мог чувствовать, когда за ним наблюдают, как если это было касанием пальцев, ласкающих его оливковую кожу. Иногда Снейп забавлялся этим, позволяя взгляду скользить вдоль гибкой мускулистой спины и дальше, - этого оказывалось достаточно, чтобы Блэк почувствовал себя неуютно.
Но не сегодня. Сегодня было кое-что еще, за чем он хотел бы понаблюдать. Он облизнул губы и скосил глаза в сторону Джеймса Поттера, надеясь, что Люциус слишком увлечен собственными размышлениями, чтобы заметить.
~Здравствуй, Джеймс...~
- Здравствуй, Джеймс... шептал он про себя, разглядывая бледную шею гиффиндорца.
Следы укусов и синяки были скрыты под одеждой. Джеймс очевидно не сказал Сириусу или Рему, или даже Питеру ничего о том что сотворили с его телом, хотя он ведь никак не мог *помнить* о событиях той ночи; в ином случае Сириус Блэк сразу возложил бы вину на Малфоя со Снейпом и явился, требуя их крови.
Люциус весьма разочарован тем, что Джеймс держит все при себе. Блэк был такой забавной игрушкой....
~ Слышишь ли ты меня? Чувствуешь ли? Я наблюдаю за тобой...~
Джеймс перевел взгляд на свой свиток и начал писать, черные завитки падали ему на лоб и круглые очки вспыхивали на свету.
~Мне нравится изящество твоих движений, ты словно пишешь стихи - так легко скользит это перо. Мне нравится твоя улыбка: губы изогнувшиеся в уголках, раздаются в стороны и наконец приоткрываются... ~
Рука Джеймса замерла над пергаментом, но миг спустя он уже снова торопливо записывал лекцию.
~У тебя красивые руки ... ~
Северус провел пальцами правой руки по суставам левой, вдоль холмов и долин плоти, тесно сплетая пальцы. Его руки были холодны, но он представил их теплыми - как теплое тело, дрожавшее под ним; как мягкие, теплые стоны, звучавшие у него в памяти, прекрасные и чистые...
~Ненавидишь ли ты меня, Поттер? Ненавидишь ли ты меня так, как я всегда ненавидел тебя самого? Ты хоть знаешь, что это такое - ненависть?.. ~
О, синие глаза были бы пронзительно красивы, длинные ресницы порхнули бы вниз, и губы приоткрылись задыхающимся стоном, а он целовал бы его, ласкал и *познавал* заново, чувствуя теплую тяжесть этого тела в своих объятиях...
~Одинок ли ты, Джеймс Поттер? Ночами дрожишь ли один в своей постели? В восторге и отчаянии слушаешь ли звенящий безумный смех своего возлюбленного и задаетесь вопросом, что это было бы ли, любят сделать так, чтобы кто-то обнял тебя в ночи, разгоняя страхи? ~
Игзиб спины в черной школьной робе, чувственный всплеск.
~У тебя бывают кошмары, Джеймс? Жуткие сны о поцелуях и укусах, о руках, истязающих тебя, толкающих в бездну, топящих тебя в море позора, убивающих свет в твоих глазах? Ты видишь два лица в обрамлении волос, черных и серебристых - две стороны проклятой монеты - кружащиеся вокруг тебя..? ~
Тени измождения под глазами, ресницы, снова опускающиеся вниз в молчаливом согласии....
~Ты боишься засыпать, милый мой Джеймс? Ты боишься закрывать глаза, и сдаваться окружающей тьме в то время как Ремус и Сириус шепчут друг другу ложь?
Тебе бывает стыдно?~
- Прости... - шептал он, слова тяжелыми бусинами падали с его губ - Мне так жаль...
Поттер, казалось, кивнул в ответ, завитки волос беспорядочно метнулись по ушам и лбу, когда он медленно повернул голову, и синие глаза встретились с черными глазами Снейпа.
- Прости, - шептал Северус. Он не мог остановиться, как не мог взять свои слова назад.
Джеймс моргнул снова, затем покачал головой, как будто вытряхивал шелковые нити паутины, затуманившие его мозг; длинно вздохнул сквозь приоткрытые губы...
Снейп жадно наблюдал за ним, не в силах отвести глаз, отчаянно сжимая руки. Он чувствовал себя замершим на краю пропасти, почему-то забывшим упасть; монотонная лекция в его голове звучала громовым гулом. Он смотрел на Джеймса Поттера, а Джеймс Поттер смотрел на него, ошеломленный открытием, внезапно возникшей *связью* между ними и...
Все его тело вздрогнуло от внезапной острой боли в руке, разрывая невидимую нить, которая соединила его с гриффиндорцем. На миг он встретился с глазами Люциуса, расширенными, болезненно блестящими, затем посмотрел ниже...
Снейп невольно облизнул губы при виде острого кончика пера, погруженного в его плоть. Кровь и чернила, смешиваясь, хлынули из раны, и потекли по запястью.
Холодный, пристальный взгляд Люциуса не отпускал его все время, пока Малфой медленно вытаскивал перо, привычно расширяя рану. Острая, пульсирущая боль пронизывала руку до плеча, но он просто отложил перо и медленно встал, прижимая ладонь к животу.
Люциус откинулся на стуле и улыбался ему вслед.
Северус прошел по классу, сутулясь под десятком любопытных взглядов и, наконец, выбежал в коридор, оставляя на двери липкие черно-алые потеки.
Усталый и пристыженный.
~Прости...~
Северус охнул, когда вода потекла по его руке, заливая кровью белый фаянс раковины. Рана была небольшой, но глубокой; испачканные чернилами края окружали блестящий ярко-алый порез - карикатурой на солнечную «корону».
- Глупец - бормотал он, оттираяcь от чернил. Это было больно, но к боли Северус привык - у него было три года, чтобы стать нечувствительным к этому.
Глупец, глупец... *глупец*.
Рука онемела от холодной воды - он перекрыл кран, нетерпеливо стряхивая капельки с пальцев, и скорчил зеркалу гримасу. В тусклом освещении он выгядел бледным и изможденным, как если бы провел всю жизнь в могиле, изредка разрывая землю, чтобы вдохнуть. Никогда не видя солнечного света.
~Что не так уж далеко от правды...~
Он прижался лбом к холодному стеклу, крепко зажмурившись. Слезы накипали на глаза, но он никогда не позволил бы им пролиться.
Время от времени, в темноте, в одиночестве, это было почти игрой - чувствовать отчаянные рыдания, рвушиеся из груди, и проглатывать их обратно, обрывая каждый вздох до того, как он успел зародиться.
- Я ненавижу тебя - хрипло шептал он, опираясь ладонями на зеркало. Стекло холодило кожу и Северус опустил голову, так что длинные спутанные волосы скрыли лицо, - Ненавижу тебя.
Его плечи дрожали, нарочитый смех захлебнулся болью.
Взгляд Люциуса... отстраненный, еще более холодный чем всегда. Чужой. Как если бы он смотрел на Северуса через мутное стекло.
~Это игра, Северус. А ты - одна из фишек.~
Нет, - сказал он себе, - Поттер и Блэк, Люпин и Петтигрю были фишками в игре... Я был одним из игроков, сидящим позади Люциуса. Мрачный, молчаливый наблюдатель, ожидающий, когда ему прикажут вступить, цедящий с губ яд...
- Ненавижу.
- За что?
Северус почти испуганно отшатнулся от зеркала - и встретился лицом к лицу с Джеймсом Поттером.
~*Конечно* - это, нахер, Джеймс Поттер; кто *eщe* мог быть таким долбо*бом, чтобы пойти за тобой?~
- Что ты здесь забыл, Поттер? - зарычал Снейп, опасно сузив глаза.
Но Джеймс уже переступил порог ванной комнаты, прикрывая за собой дверь:
- Я пришел посмотреть, все ли с тобой в порядке - просто ответил он.
Северус скрестил руки на тощей груди и глумливо поднял бровь.
~Отпугни его.~
- М-да..? - переспросил он подходя к Джеймсу поближе. Слишком близко. Яркие глаза гриффиндорца испуганно расширились, но он не отступил, молча встречая изучающий взгляд.
- А ты не боишься оставаться со мной наедине? - прошептал Снейп, склонясь так, что вырвавшийся из его губ воздух жарко щекотал ухо Джеймса, вызывая у того невольную дрожь.
~Как сладко он пахнет...~
- Не боишься того, что я могу с тобой сделать?
- Нет.
- А ведь ты не уверен в этом, Джейми. Ты вообще не кажешься увереным.
Он был так близко, что мог чувствовать тепло, исходившее от Джеймса, мог, казалось, слышать как отчаянно колотится серце у него в груди. Северус положил ладонь на грудь Поттера, прямо на гриффиндорский герб, и сердце забилось еще быстрее.
- Похоже, ты все-таки боишься...
- Нет. - мгновение он колебался, затем затряс головой, словно разгоняя свои страхи. Поднял на Северуса глаза, такие чистые и неправдоподобно синие, блестящие за стеклами очков. - Я не боюсь того, что между нами.
- Между нами ничего нет.
- Лжешь. Ты знаешь, что есть.
- Это... невозможно.
Джеймс коснулся его щеки: Ты снился мне.
Снейп знал, что произойдет сейчас, он не смог бы этого вынести....
Но должен был.
~Он помнит. Боже милосердный. Он *помнит*...~
- Снилось, как я тебя насиловал? - зарычал Северус, отшатнувшись от ласковых пальцев - снилось, как разложил тебя перед Люциусом, чтобы он трахнул тебя?!
Джеймс медленно покачал головой, неотрывно глядя ему в глаза.
- Нет... - прошептал он.
- Нет, мне снилось, как ты обнял меня и целовал. Снилось, как ты прикасался ко мне. Ты был таким нежным...
- Поттер!
- Скажи мне, что это был сон - настаивал Джеймс, его глаза лихорадочно блестели. Скажи, что это был только сон, и я тебе поверю.
Северус открыл было рот, чтобы снова издеваться и лгать, чтобы разогнать воспоминания... но не смог. Не отважился. Он молчал.
Джеймс понимающе кивнул.
- Нет, я не боюсь тебя.
Северус отступил на шаг.
- Значит будешь, - сказал он и повернулся, чтобы уйти, но Джеймс схватил его за руку и удержал. Почти нежно.
Снейп замер.
- Убери руки - прорычал он сквозь зубы, но Джеймс в ответ покачал головой и притянул его к себе, другой рукой обхватывая за талию.
- Мать твою, Поттер, *отпусти* меня!
Тоттлишь усмехнулся, и притянул его к себе, глаза в глаза. Столь близко, что Северус мог чувствовать на вкус их смешавшееся дыхание - так похоже на поцелуй...
- Нет, - повторил Джеймс, большим пальцем вкруговую поглаживая его запястье - Нет, я не хочу тебя отпускать.
- Поттер...
- Меня зовут Джеймс. И я хочу рассказать тебе о своем сне...
- Поттер, *отпусти*.
Он был слишком слаб, чтобы вырваться самому - даже если б его единственным желанием сейчас не было заключить этого мальчика в объятия и никогда не отпускать...
- *Предупреждаю* тебя.
- *Джеймс*, Северус. *Джеймс*. Не Поттер. - он посмотрел Северусу в глаза, неожиданно серьезно. - A сейчас я тебя поцелую.
- Я... мягкие губы перехватили возражение, неторопливые и нежные, как во сне. Весь дрожа, он потянулся навстречу и застонал, когда Джеймс лизнул его нижнюю губу, языком осторожно прокладывая путь в его рот.
- Джеймс... вздохнул он, внезапно сдаваясь ласке, обнимая гриффиндорца; внутри разливалась сладкая тяжесть, почти *нежность*, теснящая грудь, сжимающая сердце. - Джеймс, я...
- Шшшш... - выдохнул тот и медленно отстранился, полузакрыв потемневшие глаза, поднял ладонь Северуса к своему лицу и поцеловал рану, скользнув по ней языком.
- Нам надо поговорить. Но не здесь.
- Нет, - растерянно повторил Северус, склоняясь к нему, - Не здесь.
Джеймс улыбнулся ему и медленно отступил к двери, ведя Снейпа за собой.
- Идем, - сказал он переплетая пальцы слизеринца со своими - Мы можем подняться к нам в спальню... Остальные еще долго не появятся.
Северус знал, что ему следует возразить. Он должен был оттолкнуть Джеймса, отскочить самому, сделать что угодно, но только не идти пустыми коридорами в Грифиндорскую башне - рука об руку с *Джеймсом Поттером*, тщетно пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце.
Он должен был вырваться и бежать назад в подземелья - назад к Люциусу, к тихим ночам и холодным касаниям, и...
И...
- Хорошо, - сказал он, мысленно проклиная себя. Джеймс усмехнулся через плечо и Северус ответил почти улыбкой, осторожно приподнимая уголки губ.
Хорошо.
Я окрестил тебя. Я слизал твою кожу. Я целовал демонов, проникавших в твои безмятежные сны и окутывал их тишиной.
Я был твоей душой. Твоим сердцем. Я - был твоей целью, твоим *предназначением*.
А ты меня предал.
Целуй его, мой Иуда. Пробуй на вкус его кожу, познай наслаждение его плотью, мой Брут. Наполни свою душу сладкими мечтами о нем, о нем, *о нем*... утони в его полуночно-синих глазах. Это не опечалит меня. Я знаю тайны, недоступные ему.
Такие восхитительные тайны. Такие ошеломляющие, упоительные истины. Они свиваются во мне, как Его Знак на моем предплечьи, обещая целый мир.
Укради этот миг с его губ. Слижи беспокойство. Пролейся к берегам его, темный как кровь, и почти столь же желанный...
Ты мой. Я люблю тебя. Я поклоняюсь тебе.
Никто не исчезает надолго. Даже ты, Северус.
Даже. Ты.
Наслаждайся его дыханьем, пока оно еще длится...
*Стихи - Lacuna Coil, «Circle» - подобраны Felis.
|
