Через некоторое время после того, как хаос войны стих, Гарри Поттер задумался о сексе.

После ужасных событий четвертого года учебы его гормоны милостиво не напоминали о себе, позволяя сконцентрироваться на борьбе с Вольдемортом. Помимо расписания, забитого Квиддичем и уроками, были еще дополнительные занятия по защите от темных сил со Снейпом (ну почему именно с ним!), чтобы избежать смерти, Гарри приходилось всегда быть настороже, и у него просто не оставалось свободного времени.

Он победил Темного Лорда, как все и предполагали. Седьмой год в Хогвартсе, Хэллоуин – и Непоправимое проклятье. Авада Кедавра. Полное уничтожение. Учитывая то, к кому оно было применено, Гарри был прощен. Праздничный пир был великолепен, церемония награждения его Орденом Мерлина первой степени (самый юный из всех получавших Орден волшебников!) – веселой и оживленной...

А потом наступило спокойствие. Впервые в жизни Гарри получил возможность подумать о себе. Он стал обыкновенным семнадцатилетним мальчишкой.

И понял, что он...гей.



***



Это была ночь в канун Рождества. Будто два животных сошлись – мурлыканье, рычание, стоны... Гарри не знал, почему он ничего не слышал, когда крестный и Рем ... в общем, не слышал никогда раньше, хотя жил с ними с пятого класса, с тех пор, как с Сириуса были сняты все обвинения. Может быть, они так своеобразно праздновали гибель Вольдеморта? В конце концов, весь год Рем преподавал в Хогвартсе, и, хотя Сириус бывал в замке довольно часто, Гарри считал, что любовники чувствовали себя скованно в строгих и чистых стенах замка.

Этой ночью они определенно ничего не собирались оставлять на потом.

Гарри беспокойно заворочался и сунул голову под подушку. Странно, что он не догадался наложить на комнату какое-нибудь заглушающее звуки заклятие, но думать о магии было крайне трудно. В его голове почему-то плясали образы диких собак. И вся кровь, нужная мозгу для формирования мыслей, устремлялась к его члену. Тщетно стараясь сдержать стон, Гарри потянулся к болезненно напряженному органу.

Следующее утро было наполнено ожиданием праздника, тепла и хорошего настроения, как это всегда бывает, когда проводишь рождество со своей настоящей семьей. А Гарри кроме всего прочего, как ни старался, не смог заставить себя смотреть в глаза двоим мужчинам, особенно заметив следы укусов на груди Сириуса, когда тот вышел к завтраку в домашнем халате.

– Счастливого рождества, Гарри, – крестный зевнул, поглаживая шрамы. Гарри ошеломленно моргнул, и Сириус, поняв, на что уставился мальчик, с улыбкой запахнул полы халата, – Нну...Рема слегка заносит,.. иногда.

Глаза Гарри расширились, и он сосредоточил взгляд на полу кухни, стараясь не покраснеть. ...И покраснел, вспомнив грубые, животные звуки, разносившиеся по дому прошлой ночью. Воспоминание подействовало возбуждающе, Гарри смутился еще больше и постарался не думать о том, что чувствовал, слыша любовников. Когда на кухню вышел Люпин – в шортах, довольный, слегка помятый – цвет лица Гарри напоминал спелое красное яблоко. Кажется, Сириуса временами тоже "заносило".

– С рождеством, милый, – грациозной рукой Рем пробежал по растрепанным волосам мальчика, – Ты в порядке? Выглядишь слегка не в себе…

Гарри резко вскочил, пробормотал что-то вроде "Я иду в душ" и вылетел вон из комнаты.



* * *

Праздники кончились, и Сириус вернулся к работе в Министерстве Магии, в Отделе Обеспечения Правопорядка. Гарри и Люпин неторопливо пили чай, наслаждаясь тишиной и спокойствием зимнего утра. Удовлетворенно вздохнув, Рем отложил в сторону "Ежедневный пророк" и через стол взглянул на Гарри, который, несмотря на все свои старания, все еще не мог встретиться с оборотнем взглядом, чтобы не покраснеть.

– Не собираешься отправиться к Рону сегодня?

Гарри покачал головой и неуклюже улыбнулся.

– Он встречается с Гермионой. Думаю, им приятнее побыть наедине друг с другом.

– Ясно. Джинни, по-моему, тоже была бы рада тебя видеть, – Рем приподнял бровь и выжидающе взглянул на лицо Гарри. Тот скорчил гримасу, но ничего не сказал, поднеся к губам чашку с чаем.

– Девушка не в твоем вкусе, да? Может быть, ты больше соскучился по близнецам?

Гарри вздрогнул и разлил чай по столу. Люпин засмеялся и потянулся к лицу мальчика с салфеткой в руках.

Пытаясь вытереть стол своей, Гарри промямлил:

– Извини.

– Ничего. Это я должен был дождаться, пока ты спокойно позавтракаешь, и только потом вывести тебя на чистую воду.

Гарри покраснел и бросил взгляд на Рема. Тот рассмеялся громче.

– Да ладно тебе, Гарри. Ну по какой еще причине симпатичный и популярный парень вроде тебя до сих пор проводит субботние вечера с "Квиддичем сквозь века"? И я видел, как ты смотришь на мою задницу. Не стоит смущаться. У меня вполне замечательная задница. По крайней мере, так утверждает Сириус.

Смущение было не совсем то, что чувствовал Гарри – лучше было бы употребить какое-нибудь короткое и грубое слово. Ему казалось, что даже белки глаз у него покраснели. Он неожиданно почувствовал тошноту, головокружение и желание немедленно прилечь отдохнуть. Если бы только ноги могли донести его до кровати! Мальчик уронил голову на руки.

– Гарри, в жизни множество сложных и непонятных вещей. Сексуальное влечение – точно не одна из них. Тебе нечего стыдиться, – Рем протянул руку и отвел ладони от гарриного лица. Тот встретился глазами с мужчиной, почувствовал, как сжался его желудок, и посмотрел в сторону.

– Когда ты понял, что ты... Ну... – снова покраснев, Гарри наморщил нос.

– Гей? Вообще-то осознания этого факта не было. Я имею в виду, люди привлекали меня, в основном, своим запахом. Мой нос не делает различий между полами. А Сириус... Что ж, его аромат оказался самым удивительным – яростный, страстный, полный желания. Не говоря уже о том, что Сириус очень красив и неописуемо хорош в постели,– тут Рем слегка скривил лицо и продолжил, – Мы были лучшими друзьями, я не считал, что должен чего-то стыдиться. Я хотел его, он – меня. Все просто.

Гарри все же не мог не думать, что это все-таки чуточку сложнее.

– Ну, и есть кто-то, кто тебя интересует? – мягко улыбнулся Люпин.

Гарри хмыкнул. Со Дня Всех Святых его интересовал каждый хоть сколько-нибудь привлекательный представитель мужского пола. Гарри с дрожью вспомнил, как пристально он иногда смотрел на Малфоя. Кроме Рона и Сириуса (хотя с кануна Рождества даже крестный подвергался атакам чересчур взбудораженного воображения подростка) в Англии не осталось ни одного симпатичного мужчины, которого Гарри не возжелал хотя бы на мгновение.

– Ну, никто в особенности, – он расслабился и почувствовал удовольствие от того, что было с кем поговорить о своей поздно проявившейся сексуальной активности. Так глупо – он ведь сразу мог пойти с этим к Рему.

– Не легко, так ведь? Как не противно мне это признать, бытность оборотнем имеет свои преимущества. По крайней мере, я точно знаю, когда я нравлюсь другим людям, – Люпин ухмыльнулся, видя, как неловко мальчик заерзал на стуле, – Не волнуйся, тебя я обнюхивать не собирался.

Гарри застонал и уронил голову на стол.

– Как же я иногда завидую муглам! – пожаловался он своим коленям. Затем поднял голову и слабо улыбнулся.– Извини, что потревожил тебя своими ферромонами.

– Не извиняйся. За время работы в школе я к этому привык. Мои сенсоры бывали страшно утомлены переизбытком чувств. Во время уроков у старшеклассников приходилось заколдовывать нос, чтобы отключить обоняние. Вожделение переполняло классы, этого было достаточно, чтобы свести оборотня с ума, – Рем пристально взглянул на юношу и уголок его рта пополз вверх, – Кстати, мне нравится твой запах. Невероятно возбуждающий.

Гарри от неожиданности чуть было не уронил челюсть на пол.

– Это нечестно! – все, что он смог сказать, когда пришел в себя.

Рем только приподнял бровь и обольстительно улыбнулся. Что-то резко свернулось в животе Гарри, и он почувствовал неожиданный страх, увидев, как затрепетали ноздри Люпина. У оборотней, кажется, очень тонкий слух. Он наверняка слышит, как сердце пытается выпрыгнуть у меня из груди. Если он не перестанет ТАК на меня смотреть, я скоро стану просто лужей на полу.

– Ты такая прелесть, когда смущаешься, – промурлыкал Рем. Гарри зажмурился, и Рем смешливо фыркнул, – О, ну хорошо, больше так не буду. Но – для твоего же собственного блага – преподам тебе первый урок выживания в мире сексуальной зрелости. Перестань бояться своего влечения. Хватит думать об этом, просто согласись с тем фактом, что на некоторых людей твое тело именно так и реагирует. Например, тебе явно нравлюсь я. И плохим человеком ты от этого не станешь, – Люпин допил чай и встал, улыбнувшись Гарри, – Может, прогуляемся по Лондону? Я задействую свое обоняние, подберем тебе парочку возможных партнеров…

– Согласен. Только никаких штучек с твоим носом, я подумаю о себе сам!

– Договорились, я только быстро приму душ. Эта твоя скрытая жажда страсти… Кажется, у меня небольшая проблема, – Рем обернулся, удостоверился, что Гарри снова покраснел, и вышел из кухни.



* * *

В интересах самосохранения Гарри смирился с влечением к любовнику крестного. Он перестал краснеть всякий раз, когда Рем начинал дразнить его, и в конце концов научился отвечать тем же. Откровенность Люпина в вопросах секса поначалу безмерно удивляла юношу – оборотень славился врожденной утонченностью и сдержанностью. Получалось, что была все-таки тема, к которой Рем подходил безо всяких околичностей.

Приближался конец зимних каникул, и Гарри начал осознавать, что ему совершенно не хочется обратно в школу. Возвращение в Хогвартс значило, что Люпин вернется к профессиональной сдержанности, а Гарри – к целомудренному и, следовательно, полному сомнений существованию. Его флирт с Ремом, постоянное сексуальное напряжение между ними двоими помогли мальчику признать свою сексуальность, он наконец-то получил то, чего так страстно желал – ощущение собственной нормальности. И вот теперь… Будто я собираюсь обратно в чулан, и мне останется только подсматривать, как мои ровесники празднуют свою половую зрелость.

– Доброе утро, милый. Все приготовил к школе?

Гарри насупился. Он проснулся в чрезвычайно дурном расположении духа, и вопрос Рема не мог вызвать ничего, кроме раздражения. Мальчик уныло пробормотал что-то под нос, налил себе чаю и прислонился к кухонному шкафчику.

– С тобой все в порядке? – Рем сморщил брови и изобразил обеспокоенный взгляд. Гарри немедленно растаял. Ну не могу я сердиться, когда эти глаза… Его недовольное настроение исчезло, оставив едва уловимое чувство разочарования.

– А ты? Не терпится вернуться?

Оборотень пожал плечами.

– А почему бы и нет? Мне нравится преподавать, еда в Хогвартсе великолепна… Жаль только, постель всегда холодная, – слегка неприличная, выжидающая улыбка – вызов брошен. Гарри вернул ухмылку, присовокупив поднятую бровь.

И с некоторых пор так начиналось каждое утро. Одарив «семью» поцелуями и улыбками, Сириус отбывал на работу, и разгоралась битва. Намек, лукавая ухмылка – начинал всегда Люпин. Гарри это нравилось. Это была их личная, особенная игра – дразнить друг друга, пока кто-нибудь не сдастся. И не то чтобы Гарри не любил проигрывать…

– М-м-м… Какая жалость. Думаю, я мог бы помочь.

– Да-а-а? И чем же?

– Ну, лучший способ согреть кого-то – поделиться с ним теплом своего тела. А после всего, что ты для меня сделал, меньшее, что я могу предложить тебе, это мое тело.

– Боже, Гарри, как щедро с твоей стороны…– Рем встал из-за стола и подошел ближе к мальчику. У того перехватило дыхание. Можно быть сообразительным и остроумным, но только на безопасном расстоянии от этого мужчины. Когда он всего в двух футах от тебя, разум цепенеет… Рем остановился в миллиметре от Гарри, тот почувствовал его теплое, влажное дыхание на своих губах. Его член, кажется, тоже это почувствовал.

– О да, ты достаточно горяч, так ведь? – Гарри никак не мог сообразить, что нужно сделать, чтобы снова начать дышать. Рем улыбнулся, глаза его потемнели. Руки легли на бедра юноши.

Гарри выдохнул наконец:

– Дьявол!.. О’кей, Рем. Ты выиграл. Опять.

Но на этот раз Рем не смеялся торжествующе, и не отступил милостиво назад. Его руки скользнули под майку Гарри, поглаживая кожу, слегка задевая чувствительные соски.

Кроме мадам Помфри никто не касался тех частей тела Гарри, которые обычно скрывались под одеждой. И мадам Помфри (хвала богам!) никогда не касалась его так. Гарри почувствовал, что его колени слабеют, и прислонился к шкафчику.

– Как же ты меня достал! Или трахни меня уже, или прекрати! – Гарри удивился тому, как искренне прозвучали эти слова. А затем лишился речи, когда Рем впился губами в его рот, разделяя губы юноши настойчивым языком.

Первый поцелуй Гарри Поттера.

Вообще-то, второй. Технически. Первый был в пятом классе, с какой-то девушкой из Хуффльпуфа. Не считается, решил Гарри. Тот поцелуй не разбудил таких ощущений, как этот, второй (теперь уже первый).

Рем притянул его к себе, и Гарри ощутил напряженный член Люпина рядом со своим собственным… и отпрянул, тяжело дыша, дрожа от осознания надвигающейся неприятности.

– Я не могу… Это же… О, черт!

Он сфокусировал взгляд на лице оборотня и понял, что так его ошеломило – паническое чувство вины. Он целовал любовника своего собственного крестного. Боже, как он мог? То, что близость спровоцировал не он, до него не доходило.

Рем отыскал взглядом глаза юноши и провел языком по нижней губе. Гарри едва смог заставить себя не смотреть на это…

– Рем…

– Гарри, я люблю Сириуса. Мое сердце и моя душа принадлежат ему. Но мое тело только мое. Мы оба так решили еще очень давно.

О, ну если так…
Гарри обнял Рема за плечи и прильнул к его рту поцелуем. Его бедра внезапно решили действовать по их собственной воле и вжались в тело Люпина. Мальчик почувствовал умелые губы на своей шее, и неистовый трепет пробежал по его телу. Руки, как безумные блуждающие под его майкой, прикосновениями доставляя такое удовольствие… Гарри и не знал, что прикосновения могут быть такими… бедра, неторопливо трущиеся о его эрекцию – Гарри задрожал и потерял себя в оргазме.

– Прости, – выдохнул он, как только смог говорить, и уткнулся лбом в плечо Рема. Оборотень продолжил целовать его шею, слегка прикусил мочку уха и прошептал:

– Тебе было хорошо?

– М-м-м… – простонал Гарри.

– Тогда зачем извиняться? – Рем глубоко вдохнул и прорычал, – Боже, как же дьявольски возбуждающе ты пахнешь!

Это малоизвестный, в общем-то, факт, что слова «дьявольски возбуждающе», когда их шепчет тебе на ухо возмутительно сексуальный и страстный оборотень, срабатывают как заклинание, пробуждающее к жизни успокоившиеся было органы. Гарри был бы рад открыть этот факт, но его разум улетучился, когда Рем опустился на колени и стянул с юноши джинсы и трусы. Так быстро и ловко, дело явно не обошлось без магии. Об этом Гарри тоже не успел подумать – умелый язык принялся слизывать его сперму. Нежные руки потянули на пол. И вовремя – сил стоять на ногах уже не было. Непонятно как, но одежда с него исчезла. Кажется, из нее сделали что-то вроде постели на кухонном полу.

– Ты великолепен! – вздох, Рем восторженно посмотрел на раскинувшееся перед ним юное тело. Мужчина стянул с себя свитер, обнажая стройный, гибкий торс. Зрелище заставило Гарри затаить дыхание и наполнило сладким предчувствием. Рем продолжил раздеваться, медленно, Гарри взволнованно смотрел, широко раскрыв глаза. Он так хотел дотянуться, дотронуться, не знал только, с чего начать. Спустя вечность, Рем, обнаженный, вытянулся рядом с юношей, его член уперся Гарри в бедро, руки пробежались по податливому телу. Гарри вздрогнул и покраснел в неожиданном приступе стыда и застенчивости.

– Я не знаю, как мне себя вести, – прошептал он, робко улыбнувшись. Рем тихо засмеялся и нагнулся поцеловать юношу.

– Сейчас – лежать смирно и позволить мне сделать с тобой все, о чем я мечтал все последние дни, – Рем всосал нижнюю губу Гарри и слегка прикусил, – А потом, когда я попробую на вкус каждый дюйм твоего тела, – демонстративно лизнув гаррину верхнюю губу, – я научу тебя, как себя вести, – Рем толкнул бедрами, и у Гарри перехватило дыхание. Он внезапно обнаружил в себе невиданный энтузиазм к учебе.

Ну и конечно, не так уж и плохо, когда тебя изучают… Рем, убедившись, что исследовал каждый уголок рта Гарри, наклонился к шее мальчика и поцелуями вытянул наружу стоны, спрятанные в его горле. Неугомонные руки заскользили по коже Гарри, и тот, хотя только и мог, что стонать от наслаждения, понял, что наличие разума – вещь совсем необязательная. Особенно, когда умелый язык ласкает каждую часть твоего тела. Руки, кажется, тоже действовали сами по себе, принявшись поглаживать спину Рема. Тот поднял голову и ухмыльнулся:

– Я же, кажется, велел тебе лежать смирно! – потянувшись, Люпин схватил непослушные руки за запястья и завел их Гарри за голову. Потом прошептал низким голосом. – Профессор Снейп прав, ты недисциплинирован, – упрек сопровождался мягким укусом в шею, – Вы будете лежать спокойно, мистер Поттер, – так похоже на интонации Снейпа, так… сексуально?!

– Не смей двигаться! – глядя в глаза Гарри, прорычал Рем и провел языком по нижней губе юноши.

Если бы кто-то сказал Гарри вчера, что нервы в его подмышках непосредственно связаны с его членом, он бы недоверчиво засмеялся. Но когда Рем скатился с его тела и уткнул нос в это самое маловероятное место… Гарри убедился, что это так. Что бы там не говорили об общей анатомии и центральной нервной системе.

Рем скользнул вниз. Гарри почувствовал, как теплый, влажный рот накрыл его сосок, твердый член Люпина коснулся его яичек, и дернулся отчаянно, не в силах решить, выгнуться ли навстречу поцелуям или вскинуть бедра. Задрожал, компромисса ради. Кто бы мог подумать, что это так приятно, когда кто-то впивается зубами в сосок и терзает его безжалостно. Рема иногда заносит, пронеслось в голове. Как раз то, что мне нужно, то, чего я жду…

Сохранять неподвижность становилось все труднее, каждое сдерживаемое движение прорывалось голосом. Вскоре Гарри стонал непрерывно. Стоны перешли во всхлипы, когда Рем соблазнительно потерся о член юноши и скользнул еще ниже, оставив напряженный орган без внимания. Облизать мизинцы, укусить пятки, поцелуй в лодыжку. Оборотень явно наслаждался выполнением своего обещания насчет вкуса гарриного тела.

Когда нежные руки плавно погладили внутреннюю сторону его бедер, Гарри задержал дыхание, беззвучно умоляя коснуться…да!.. боже, именно здесь! Пальцы скользнули вдоль его члена, за ними язык, затем Рем осторожно взял яички Гарри в рот. Если бы мужчина не сжал вовремя основание его члена, Гарри не выдержал бы.

– Боже, Рем, смерти моей хочешь? – гортанный крик. Да, но это сладкая смерть…

Рем захихикал, в опасной близости от яичек Гарри, и молодому человеку, ничего не оставалось, кроме как захныкать отчаянно.

– Перевернись, – скомандовал Рем. Гарри среагировал как послушный щенок, дрожа от нетерпения. Он почувствовал тяжесть теплого тела, и член Рема скользнул вдоль его ягодиц. Горячее дыхание атаковало сзади шею юноши.

– Дьявол, какой же ты горячий! Все, что я хочу – взять тебя, войти в твою плоть, заставить тебя кричать…

Гарри хрипло застонал и настойчиво прижался к члену Рема, и чуть не зарыдал от разочарования, когда тот отпрянул.

– Нет, Гарри. Это не для меня, – палец дразняще коснулся ануса мальчика, – Другому везучему ублюдку достанется честь лишить тебя этого твоего… состояния.

Гарри хотел было поспорить, что у Рема есть все права называться везучим ублюдком, но тут же замолчал, когда почувствовал вместо пальца легкие движения языка вокруг своей плоти. Одной рукой Люпин поглаживал напряженную спину юноши, царапая ногтями кожу, другой ласкал его член. Боль и удовольствие великолепно гармонировали друг с другом… Неожиданно все кончилось.

Гарри будто бы почувствовал, как облако, на котором он парил над землей, исчезло, и он полетел вниз, подгоняемый шквалом глухого разочарования. Затем Рем неожиданно перевернул его и погрузил эрекцию юноши в рот, снова возвращая в небо, в водоворот ощущений. Удивительно умелый язык яростно скользил вверх и вниз вдоль гарриного члена, кружа вокруг головки, дразняще терзая основание… Когда осторожные пальцы надавили на его анус, Гарри выкрикнул что-то неразборчиво и вцепился Рему в волосы. И кончил, неожиданно, неистово, крича. Чувствуя, как Рем сглатывает его семя, высасывая его досуха. Содрогаясь безудержно, пока силы окончательно не покинули его тело.

Гарри был уверен, что никогда больше не сможет пошевелиться. Он выжил в ужасной схватке с Вольдемортом, только чтобы так восхитительно проиграть битву с Ремом Люпином. Но… жаловаться ему не на что! J

Во всяком случае, он еще жив, и его губы жадно раскрылись навстречу языку Рема. Юношу поразило то, с каким наслаждением он ощутил привкус собственного семени на губах партнера. Рем отпрянул, и Гарри затаил дыхание.

– Понравилось?

Ничего другого, кроме как сказать «Спасибо», Гарри не придумал. Вообще-то, он всегда был таким вежливым мальчиком…

– Не за что. Это и мне доставило наслаждение, – прошептал в ответ Рем.

– Хм. Нет. Еще нет. Сейчас я это исправлю, – лукаво улыбнулся Гарри. Люпин рассмеялся.

– Какой нетерпеливый ученик! Мне это нравится. Но – не сегодня, – оборотень заглушил гаррин протест поцелуем и лег на пол рядом с юношей. Гарри сел и взглянул на любовника.

– Рем, я…

– Для того чтобы завершить твое образование, у нас бесконечно много времени, – улыбнулся Люпин. Гарри нахмурил брови и выдал полный разочарования взгляд.

– Завтра мы возвращаемся в Хогвартс. Это наш последний день.

Рем расхохотался и сел на колени, нагнувшись, чтобы нежно поцеловать юношу в щеку.

– А, так ты считаешь, что я позволю тебе игнорировать наши уроки, пока ты будешь в Хогвартсе. Вздор, мистер Поттер. Хогвартс – лучшее место, где я смогу продолжить твое обучение, – Рем слегка стиснул руку Гарри и направил ее к своему члену, – А пока… можешь немного помочь мне.

Сидя напротив мужчины, Гарри охотно позволил направить свою руку туда, куда тому вздумается. Немного поколебавшись, другой рукой он робко погладил яички Рема. Тот резко выдохнул и откинул голову назад. Гарри посмотрел на лицо партнера и улыбнулся. Вспомнив, как приятно было это ему самому, осторожно переместил ладонь от яичек к анусу. Рем зарычал, и Гарри надавил сильнее, ускорив движения другой руки.

– Черт! Гарри!..– выдох, затем снова рычание. – Как быстро ты учишься…

Гарри приподнял бровь, наклонился и лизнул кончик ремова члена, заслужив в качестве похвалы неразборчивое “Чертовски быстро!”. Крайне довольный собой, юноша обхватил губами возбужденный орган и быстро закружил языком вокруг головки, вдохновенно лаская напряженную плоть.

– О, дьявол! Я… сейчас… А-а-ахх!!!

Рем резко вскинул бедра, и Гарри жадно проглотил горячую жидкость, дочиста облизав член любовника. Затем поднял голову и, заметив, что Люпин смотрит на него, широко улыбнулся. Оборотень придвинулся ближе и слизал влагу с покрасневших губ юноши.

– Ты чертовски талантлив. И все же заслуживаешь наказания, за то, что не подчинился мне.

Гарри не смог подавить усмешку.

– Жду с нетерпением!..



* * *

Спустя четыре месяца…

– Рем, пожалуйста!

– Нет.

– Ну пожа-алуйста! Я так этого хочу! – Гарри чуть ли не заскулил жалобно, для пущей убедительности потеревшись бедрами о лежащего рядом мужчину. Рем рассмеялся и решительно остановил движения юноши.

– Когда-нибудь, мой маленький баловень, ты поймешь, почему это должен быть не я. На следующий же день я трахну тебя так, что потом ты неделю не сможешь ходить. Но твоим первым я не буду.

– Угу. Значит, если я сейчас отправлюсь в гостиную, поймаю Симуса и заставлю его трахнуть меня, потом вернусь к тебе, ты наконец-то снизойдешь до меня?

– Ну, можешь, конечно, и так поступить. Но я посоветовал бы тебе найти кого-то, у кого нет возлюбленного. Кого-то, с кем ты сможешь провести не одну ночь. Кого-то постарше, кто знает, как правильно себя вести.

– Ну конечно, конечно. И где же мне найти такого, хотел бы я знать! – Гарри скорчил обиженную гримасу.

– Он скоро появится, – успокаивающе произнес Рем, целуя юношу в плечо, – И ты соблазнишь его этими своими грешными губами, он полюбит тебя безвозвратно, и ты больше никогда меня не захочешь.

Гарри сонно вздохнул и придвинулся ближе, уткнувшись носом в теплое тело.

– Не-ет, я буду настойчиво требовать, чтобы ты и тогда продолжил свои частные уроки.

Рем тихо засмеялся.

– Ну, тогда мы пригласим еще и Сириуса и устроим настоящий праздник.



Собственно, так оно потом и случилось…