Наказание Забини - глупца, посмевшего возразить Темнейшему, было в той же мере быстрым, сколько беспощадным... И когда мужчина на дрожащих ногах поднялся с пола, прижимая окровавленные и разбитые руки к животу, оборотня уже увели в личные покои Вольдеморта...
Там, в темной, практически неосвещаемой, комнате без окон частенько приходилось мне подолгу сидеть одному... Закрыв глаза и считая про себя каждую мучительную секунду, я ждал, когда мой Властелин покончит с делами дневными и приступит к забавам ночным. Именно там, в душном, спертом воздухе, ощутимо пропахшем смертью и кровью, в тенях по углам, за огромной, покрытой черным покрывалом кроватью, я потерял себя, потерял свою душу, свою жизнь...
И когда же наконец ОН, усталый и опустошенный после долгого дня, скользящей походкой входил в спальню, сердце мое переставало биться... замирало словно раненая птица в тесной груди. Вольдеморт садился рядом со мной на кровать, медленно проводил рукой по волосам, слегка потрепывая серебристую массу...

... помнить все это и осознавать, что не ты... не ты, а жалкий оборотень, глупое, отчаянно вырывающееся создание, не понимающее своего счастья, чувствует сейчас на своих волосах руки Темного лорда! Тонкие, аристократично-бледные руки с холодными длинными пальцами... По ним я скучаю особенно сильно!

Крики в комнате заставляли меня вздрагивать. Испуганно и возбужденно одновременно... Звуки борьбы "витали" в воздухе, мое воображение услужливо рисовало сцены, происходившие в комнате за черной дверью...

***

- Что вам нужно от меня!? Не прикасайтесь... - крик испуганной птахой взвивается в ночной воздух. Закрыв глаза, я почти вижу распростертое на широкой кровати беспомощное тело... Руки и ноги, обнаженные и связанные вместе крепким шнуром, растянуты на четыре стороны и закреплены на столбиках, поддерживающих слизеринских тонов балдахин...
О да, именно так связывал меня Вольдеморт, до крови затягивая веревку на запястьях и лодыжках... Связывал так, что любое движение отдавало болью в перетянутых суставах... заставляло беспомощно стонать, уткнувшись носом в подушку...

... черные льняные простыни... неистребимый солоноватый запах крови и Непростительных заклятий... Вольдеморт, вдоволь наигравшись с окровавленным запястьями, снимает веревки, но я не двигаясь... не решаясь даже вздохнуть... вытянувшись, лежу на прохладной ткани... ОН, медленно, подчеркнуто элегантно скидывает с головы тяжелый капюшон... Черные волосы рассыпаются по худым плечам, щекоча мою обнаженную спину... Не менее отточенным, идеальным росчерком руки, Вольдеморт проводит палочкой вдоль своего тела - дорогого материала мантия сползает с худощавых плеч... ОН склоняется ко мне, обжигая горячим дыханием истерзанную кожу...
... этот сон вот уже много лет преследует меня... Иногда, в особо ненастные дни, когда дела мои идут из рук вон плохо, и все рушится, так и не успев начаться, этот сон заменяется другим... Тем, от которого я просыпаюсь весь в поту, пугая своим криком Нарциссу и домовых эльфов... криком, полным отчаяния и безысходной тоски... Не я был в последние месяцы жизни моего Господина в ЕГО спальне! Не мое тело он гладил, проводя острыми ногтями вдоль позвоночника... сжимая, лаская непослушные губы... Продвигаясь влажной плотью все ниже и ниже... Не я!

Ненавижу его! Ненавижу Римуса Люпина!

***

Оборотень прожил в замке Вольдеморта не более нескольких недель, но за это время в моих волосах появились, незаметные к счастью, седые прядки. Каждая ночь, каждая чертова адская ночь, проведенная в одиночестве, под Черной дверью входила в мою кровь, разливаясь по венам, разбредалась по всему телу, проникая в мозг, отдавая там одним лишь словом: Месть!

Не знаю, что было бы, не исчезни однажды оборотень. Сумел бы ли я дожить до своих 38 лет, не удери однажды этот "пугливый зверек" в одночасье...
Не спрашивайте меня как - я и сам непрерывно задаюсь этим вопросом...
Как мог несчастный студентишка обмануть самого Властелина Тьмы, взломать целую сеть сложнейших кодов и паролей... покинуть замок, из которого никто, кроме тех, кого выпускал сам Вольдеморт, еще не сбегал!

О... Нет, нет!
Клянусь Вам, я тут совершенно не причем!
Даже при всей моей безумной глупости, я прекрасно понимал, что случись с оборотнем что - и вся вина сразу падет на меня...
Вероятно сейчас Вы сочтете меня ненормальным, но иногда мне кажется, что сам Вольдеморт отпустил его...
Была ли его любовь настолько сильной для того, чтобы пробудить в нем неизведанное доселе чувство жалости!?
Я не знаю...
Но если исходить из того, что после побега Люпина наши ряды трагически "покинули" всего трое неудачливых сторожей, а я отделался неделей без еды в одной из подземных темниц замка, такую возможность нельзя скидывать со счетов...

Ну а что потом, спросите Вы!?
Потом... потом последовали долгие дни и бессонные ночи, наполненные поисками бежавших Поттеров, угрозы нападения новых отрядов авроров, бесконечная череда обманов, предательств и мистификаций... У НЕГО просто не оставалось на меня времени! Дни бежали с ошеломляющей скоростью, и пока я понял, как много мы теряем в этой войне, было уже слишком поздно!

Многие годы потребовались для того, чтобы научиться жить без Вольдеморта... Наверное, это были самые тяжелые годы моей жизни!!
Я обзавелся семьей, женился, периодически заводил интрижки на стороне, но нет-нет - и в голову снова ударяло это свинцово-тяжелое слово: Месть.

Наверное, я так бы и жил, выполняя изо дня в день одну и ту же никому не нужную работу в Министерстве, встречая одни и те же тупые лица, не назначь однажды этот старый маразматик Дамблдор на место преподавателя по Уходу за Волшебными Существами этого мерзкого неопрятного Хагрида!

И в тот день, когда приказ о вступлении Хагрида в должность был подписан, и новоиспеченный профессор приступил к занятиям, все мое будущее стало "выстраиваться" по одной простой цепочке:

... Хагрид - его уроки - злобный гиппогриф - мой драгоценнейший сынок - глубокая открытая рана на руке моего драгоценнейшего сынка - Хогвартс - лачуга полувеликана - Люпин...