Белёсый туман, охвативший своими крыльями маленькую деревню возле леса у подножия гор, стал тихо таять, отступая к морю. Один за другим обнажались дома, в которых загорался свет. Было ещё рано, но людей ждали тысячи повседневных дел, и, чтобы успеть всё сделать до вечера, приходилось вставать ни свет ни заря. В домике семьи Люпин, было сыро и холодно, но надо было встать и шагнуть из уютной постели в этот неприветливый мир. Сделав первые шаги в сторону окна, проснувшаяся мать заметила, как медленно уползает туман, оставляя после себя влажный след. Она поёжилась от охватившего её холода, быстро накинула халатик и подошла к детской кроватке, стоящей невдалеке от окна. Её маленькая сын – Ремус, спал, мирно раскинув ручки и радостно улыбаясь во сне. Было очень жалко будить маленькую крошку, но надо спешить матери на работу, в Косой Переулок, чтобы прокормить ребёнка. Она оставляла его со своим братом… Любезно согласившимся (хоть и совсем неохотно) смотреть за маленьким, но всё же оборотнем…
«Сынок... — тихо прошептала женщина, склонившись над безмятежно спавшим созданием, — пора вставать!» Она повторила это несколько раз погромче, и мальчик, услышав голос матери, открыл глазки. «А папа ещё не пришел?» — первым делом спросил крошка. «Нет ещё... — задумчиво произнесла мать, — но он обязательно скоро придёт». Женщина не понимала, отчего она изо дня в день повторяла одну и ту же ложь, ведь она прекрасно знала, что папа никогда не придёт к сыну… Он бросил…оборотня… Но она не хотела лишать своего ребёнка надежды увидеть отца. Быстро одевшись, одев малютку, она выбежала с ним на руках из дома и, с помощью портала оказалась у дома брата... Наскоро раздев сына, женщина подтолкнула её в сторону дома, где весело щебетали дети брата (их было 5), и хотела уже бежать на работу. Но вопрос ребёнка, брошенный вслед, остановил её прямо у дверей… «Мама! А если папа придёт, он заберёт меня пораньше?» — «Да, конечно... — прошептала женщина, — если придёт...» Она невольно покраснела, вынужденная опять повторить ложь, и, опустив голову, вышла за дверь, шагнув на улицу, над которой всё ещё висел белёсый туман.
До Косого Переулка было совсем недалеко, но женщина всегда старалась растянуть этот путь и как можно дальше оттянуть свою встречу с сослуживцами, знавшими, кто её сын. Она заметила, что с тех пор, как у неё родился Ремус и как его укусили, отношение к ней несколько изменилось. Конечно, явно оно не выражалось ни в чём конкретном, но было что-то неуловимое в их отношении. Они старались показать, что, в общем-то, ничего предосудительного не произошло. Тем не менее, она почувствовала себя в какой-то невидимой изоляции. День шёл за днём, и она всё дальше отдалялась от тех людей, которые когда-то были достаточно близки с ней. Молодая женщина всё больше замыкалась в своём внутреннем мире, где было только два человека: она и её сын. Им было тепло и хорошо в собственном маленьком мирке... Но вот сын подростал, и всё настойчивее появляется у малыша один и тот же вопрос: «Где мой папа?! Чем я болею?! Почему мне нельзя будет ходить в школу?!» Но, к сожалению, ответа на него она дать не могла... Приходилось лгать, и от этого становилось ещё больней. Трудно было сказать, сколько ещё сможет продолжаться эта ложь. Стало ясным одно, что дальше так быть не должно. Но как же оборвать этот хрупкий росточек надежды в маленьком детском сердечке? Это был вопрос из вопросов, который она задавала себе постоянно. В последнее время женщина стала подумывать о том, что, возможно, встретит ещё хорошего человека, который сможет стать прекрасным отцом её сына. Но тут же отбросила прочь эту вновь появившуюся мысль, она поняла, что хватается за неё, как утопающий за соломинку. Всё это абсурдно и нереально, ибо в её сердце жил другой... Тот, который был отцом мальчика, но, к несчастью, не стал папой... Он бросил сына-оборотня…
А вот и здание, в котором опять предстоит, как обычно, начать свой рабочий день. Сырость как будто поселилась в этом небольшом помещении, проникнув с улиц переулка; она пыталась проникнуть даже в души тех, кто находился на рабочих местах. Возможно, ей удавалось это, так как люди сидели с серыми, понурыми лицами. Ускользающий туман будто оставил свой след на их внутреннем состоянии.

Перекинувшись обычными приветствиями, все смолкли, никому не хотелось разговаривать в это сумрачное туманное утро. И это обрадовало молодую женщину, избегавшую их нежданных вопросов: «Пусть думают, что хотят!» Они, естественно, так и думали, строя свои версии и догадки об укушенном Ремусе. Мрачные мысли легко проскальзывали в голову, сгущая краски и как бы привнося с собой непроглядный туман, в котором трудно было ориентироваться. Всё было как-то смутно, зыбко и неопределенно. Начались повседневные прилёты сов, возвещавшие об исподволь закипавшей суете. Женщина давно уже перестала вздрагивать на каждый раздавшийся падающий свёрток с письмом, ожидая, что её позовут. Тот, внешний мир забыл о ней, просто вычеркнув из своей жизни. Она была как одинокий блуждающий метеорит, странствующий в великой пустоте, до которого никому не было дела. Она постаралась отогнать прочь донимавшие её назойливые мысли и обвела взглядом всех присутствовавших сослуживцев. Для них она явно была падшей женщиной... Мать-одиночка, у которой сын вервольф! Что-то унизительное сквозило во всём этом: как будто шёл по улице человек в светлых чистых одеждах, и вдруг его обдали комьями грязи, тут же начиная обвинять в нечистоплотности. И было бесполезно доказывать, что комья грязи принадлежат бросавшим их, а он не имеет к ним никакого отношения, и что одежды его были чисты... Человеку не поверят, ибо пятна грязи налицо, и неважно, что запятнал его сам обвинитель. Женщина внутренне чувствовала эти летящие в её сторону комья. Ей захотелось немедленно отмыть себя от грязи и облачиться в белое подвенечное платье, о котором она всегда мечтала, и которое ей не суждено было надеть... Даже в мечтах она уже не позволяла себе прикасаться к нему. Это белоснежное платье было для неё олицетворением Чистоты, а на него она, видимо, уже не имела права.
Против обыкновения она взглянула в окно и надолго задержала свой взгляд, оторвавшись от работы. Солнце всё более успешно продиралось сквозь редеющий туман и первые его лучи уже победоносно входили в это мрачное помещение, пытаясь заронить хоть искорку света в души сидящих здесь людей.
Громкий стук опять разорвал тишину, и женщина почему-то подумала, что этот свёрток ей. Да, этот свёрток был предназначен ей, писал брат, сказать, что сын её плохо себя чувствует (полнолуние прошло недавно), просил забрать. Отпросившись, она побежала за сыночком и нашла его в весьма ослабленном состоянии. Вяло и безжизненно повисли крошечные ручки, когда она несла своего сына. На щеках пылал яркий нездоровый румянец, и было видно, как жар постепенно охватывает маленькое тельце. «Сокровище моё...» — прошептала встревоженная мать и плотнее прижала её к груди. «А папа уже дома?» — чуть слышно спросил сын. «Не знаю, сейчас проверим», — ответила женщина, опять вынужденная промолчать о том, что уже готова была открыть ей сегодня, сказав, что отца никогда не будет. Добравшись до дома, женщина вызвала знакомого лекаря, сослуживца мадам Помфри и, успокоенная после его визита, тихо пела колыбельную засыпающему сыну. «Мама! А что такое одиночка? — внезапно спросил тот, открыв глазки. — Дядя Джонотан тебя так называет...» И опять сомкнул веки, скованный сонливостью, впрочем, ответ он бы не услышал, так как тут же заснул... День между тем близился к своему завершению. «Ну вот и ещё один день прошел», — подумала женщина. Она не знала, ждала ли, что он принесёт какие-то изменения, пожалуй, нет. Чего она могла ждать? Она тихо задремала, гладя на своего спящего сына. Но внезапно услышала стук в дверь и вскочила в какой-то смутной надежде!.. Это была Амелия, её подруга, помогавшая ухаживать за маленьким Ремусом, когда того укусили и когда сбежал муж...Она была уже не молодая… «Кто же ещё мог быть!» — с огорчением подумала она и вздохнула. Амелия, будто прочитав её мысли, спросила : «Ты кого-то ждешь?» — «Нет!» — печально и как-то огорчённо ответила женщина. Они прошли на кухоньку, и подруга присела в ожидании, когда мать Ремуса отыщет понадобившуюся ей вещь. «Что ты, милая, такая печальная?» — ласково спросила Амелия. И как будто прорвалась плотина — хлынул поток слёз из глаз измучившейся женщины. «Поплачь, поплачь, милая, легче будет!» — сказала Амелия и, встав, подошла и нежно обняла рыдавшую женщину. Та залилась потоком рыданий, припав на грудь случайно зашедшего к ней человека, робко постучавшегося в её одинокий мир. Хрупкие плечики, покрытые стареньким простеньким халатиком, судорожно поднимались и опускались в такт продолжавшимся всхлипываниям. Амелия, между тем, продолжала нежно гладить её по голове, все время повторяя: «Все образуется, все будет хорошо, деточка...» Молодая женщина знала, что Амелия всю жизнь прожила одна и, возможно, познав одиночество, могла понять её одинокую душу. Выплакавшись, будто на груди родной матери, она подняла голову и вытерла кулачками заплаканное лицо. Сегодня день подарил ей друга, способного разделить груз её одиночества. «Ты, доченька, не отчаивайся, — молвила подруга, — мало ли что в жизни бывает... И на людей не смотри, у них своя жизнь, а у тебя своя, и никто из них за тебя не проживёт твою жизнь. Вон сыночек закопошился, разбудили, наверно, его». Мать тихо заглянула в комнату и увидела, что сын спит. Видимо, что-то пытался сказать сквозь сон... Она плотно закрыла за собой дверь и вернулась к Амелии. В соседних домах уже начинали зажигаться вечерние волшебные огоньки, а две женщины всё ещё сидели, тихо беседуя друг с другом. Приближалась ночь, долгая томительная ночь, которая усугубляла чувство одиночества. Но сегодня было не страшно встречать её. Лицо молодой женщины осветилось тихой радостью, и в наступающих сумерках было видно, как зажглись тайной прекрасной мечтой её заплаканные глаза. Она слушала историю, которую рассказала ей соседка. Тихим голосом она говорила о том, что давно осталась одна после смерти мужа, детей у неё не было, и она была совсем одинока в этом мире. Годы не пощадили её, принося с собой беды и горести. Но она выстояла, окружённая непроницаемой пеленой одиночества. Друзья постепенно отошли от неё, и жила она одна, словно рак-отшельник. Много горя принесли ей в своё время домыслы и сплетни людские, но она не сторонилась людей и всегда шла им навстречу, что бы ни случилось, протягивая всем руку дружбы. И люди перестали сторониться её. Если у кого-то случалась беда, то за помощью спешили к ней, и она никогда не отказывала. Сделавшись необходимой людям, она, как улитка, покинула свой замкнутый мирок, и перед ней открылась жизнь с самых неизведанных сторон. Она поняла, что главное в жизни — это хранить свою внутреннюю душевную чистоту. Как белоснежный храм, должна возвышаться чистота в каждом человеческом сердце. И входить в это святилище надо каждый день, принося туда чистые дары. Пусть это будет чистое слово, без примеси лжи, или чистый, добрый поступок. И неважно, что скажут люди, главное, чтобы это было принято и одобрено сердцем. Пусть о чистоте храма судят не люди, которые не способны заглянуть в сердце другого человека, а небесные ангелы, которые всегда устремляются к святым местам. «И только небо может быть судьей твоей чистоты!» — подытожила соседка. Женщина впервые смело подняла глаза и открыто посмотрела в раскрывшийся ей мир, где царила чистота. Да! Она всегда искала этот храм, и он по праву принадлежал ей. Она, рождённая от «падшей» женщины, всегда стремилась к чистоте и бережно взращивала её внутри себя, она воздвигла светлый храм непорочности в своём сердце, и эта случайная фея вернула его ей. Вернула то, что она считала безвозвратно потерянным — белоснежное платье, в котором могла войти в этот храм... Она будто услышала пенье ангелов, которые радовались вновь обретённому храму непорочности. Её сердце было чистым и искренним перед небом, ибо только к ним она молила, стоя на коленях в этом храме, чтобы небо ей ниспослало дитя, которое будет ей земным ангелом-хранителем. И они услышали её моление, подарив невинную душу младенца. Этот бесценный дар был рядом с ней! Отчего же она смирилась с клеймом «одиночки», когда ей рад был весь небесный мир, в самый нужный момент посылая в помощь земного человека! Одинокий «странник-метеорит» распался на тысячи мелких частиц, растворив себя во Вселенной. Женщина почувствовала себя мадонной, держащей на руках дар небес! Теперь она знала, что ответит своему ангелочку... Только Небо может быть отцом невинной души... И Отец обязательно придёт к дочери в тот час, когда она выстроит в сердце непорочный Храм Чистоты.
С моря потянуло прохладой, и вновь стал наступать белёсый туман, окутывая покровом маленький городок. К детской кроватке неслышно подошла молодая женщина и склонилась над спящим Дитятею... Она думала о том, что, несмотря на летящие комья грязи, будет всегда возводить Храм в честь того, кто преподаст в нём Урок Чистоты!

Ремус никогда не забывал свою мать…