Великий, мудрый полдень разливал по миру свои ликующие, яркие огни. Победно восторжествовав, светило восседало на своём троне вечной славы. Закончив свой путь восхождения вверх, сейчас оно могло спокойно отдохнуть несколько мгновений и оглядеться вокруг себя. Внизу копошились люди, они, как всегда, были заняты своими спешными делами и крайне редко поднимали головы вверх, чтобы обратить внимание на свет. Солнце не обижалось. Оно знало, что люди порой смотрят на него, как на часы, но, несмотря на это, светило не утратило чувства тепла к людям. Они вообще, как успело заметить солнце, находили странное применение вещам, не учитывая их прямого назначения. Когда светило вступало в зенит своей славы, они, поглядывая на него, произносили: «Полдень...» Но что же они подразумевали под словом полдень, оставалось загадкой, впрочем, «Небесные часы» догадывались, что люди, глядя на них, просто отмечали тот факт, что полдня уже минуло. А дальше дело пойдёт к закату, стрелка часов опустится вниз, и опять вечер, ночь... Затем утро, и снова всё по кругу начнёт своё движение, как стрелки часов... Какой-то безысходностью веяло от этих людей, исподлобья бросавших взгляд на солнце: то оно, видите ли, «медленно ползёт», то «куда несётся!». Почему-то их раздражало всё, и даже это теплое безмолвное светило, сияющее в лучах своей немеркнущей славы.
Ласково окутывая землю щедрым светом, солнце двинулось продолжить извечный путь. Но вдруг один из его лучей натолкнулся на чей-то янтарный взор, умоляюще вглядывавшийся в светило. Луч замер, поражённый этим взглядом, в котором прямо-таки звучала вселенская тоска от какой-то незримой потери. «Что мог потерять этот человек, что так ужасно страдает?» — подумал луч. Он, как непрошеный гость, заглянул ему в глаза и увидел, что во глубине человеческой души что-то умирает. Луч тихо проскользнул во внутренние покои и обнаружил, что на смертном ложе тихо угасает надежда. Она почти не подавала признаков жизни, видно было, что агония длится долго. Надежда то воскресала, стараясь побороть смерть, то безвольно отдавалась в её лапы, в последний миг всё же пытаясь вырваться из цепких объятий. Но сегодня смертный саван уже был надет на угасающее тело. «Неужели слишком поздно?!» — луч скользнул вдоль смертного одра, пытаясь найти хотя бы маленькую зацепку, которая позволит вернуть к жизни. Ведь человек молил огонь, взирая на светило; он знал, что свет несёт жизнь, в отличие от мрака, который сеет смерть. Луч вдруг почувствовал, что его тянет вверх, и понял, что уходящее солнце уносит с собой лучи и его тянут братья продолжить светлый путь в краях, где ждут их. Солнечный луч бросил последний взгляд на неподвижное тело и хотел было выскользнуть, чтоб присоединиться к своей светоносной семье, но его что-то остановило. Он понял, что если умрёт надежда, значит умрёт человек. Это оборотень должен жить! И быть может, она уже мертва... В чём же тогда было назначение светлого луча? Констатировать смерть?! Нет! Свет должен воскресить её во что бы то ни стало! Медленно ускользало солнце, стягивая свои немеркнущие нити лучей за горизонт. И вдруг оно почувствовало, что какой-то лучик зацепился и будто тянет его к себе, не отпуская. Солнце повернуло к нему своё всевидящее око и увидело, как окружённый мраком маленький солнечный луч освещает ложе смерти, на котором лежит бездыханное тельце. Мудрое светило сразу догадалось, кому оно принадлежит. Путешествуя по небосклону бессчётные сотни тысяч лет, солнце не раз видело, как в недрах мрачного человека, окунувшегося в этот злобный мир, постепенно гасло крошечное светило, которое зажигалось в нём в час его рождения и должно было гореть всю жизнь. Но человек не берёг, как правило, это сокровище, подаренное ему бессмертным небом, вдобавок к тому, часто поддаваясь чувству досады на жизнь, страха, сомнения и ненависти, он сам топтал этот бесценный дар Богов. Ускорив смерть этого животворного цветка, он и сам превращался в сгусток мрака, умножая злобную тьму вокруг себя и своих близких. Да! Но здесь был особый случай... Здесь человек молил огонь! А свет всегда соблюдает свой священный закон — отвечать на зов. Солнце не могло остановить свой ход, ибо его. Давно уже ждали другие земли и другие сердца, жаждущие света. Тогда оно решило продолжить свой путь, не нарушая установленных законов Вечности; и, в то же время, не обрывать свой луч, столь самоотверженно борющийся со смертью за утверждение Жизни. Солнце стало увеличивать длину нити, как бы почувствовав себя уже не часами, а клубком, смотанным из светоносных нитей. И стало посылать невидимый огнедышащий ток из своего сердца, одного любви и сострадания. Живая сила огней весело побежала, вливая небывалую мощь в маленький золотистый лучик, а между тем солнце плавно скрыло за горизонтом свои прекрасные лучи.
Опустилась долгая, томительная ночь. Вервольф почувствовал, что, несмотря на мрак, он ощущает внутри себя какой-то невидимый свет. Что-то происходило: его грудь была будто сдавлена гигантскими тисками, державшими железной хваткой. Впереди себя он ничего не видел, жизнь была бессмысленна... Он всегда на что-то надеялся, он ждал. И вот сегодня перестал. Но почему именно сегодня? И вдруг понял, что окончательно отверг надежду, которая робко попыталась дать ему свой совет и укрепить его силы. Как добрая фея в белоснежном платьице, она впорхнула, чтобы подарить ему свой свет, который поможет увидеть путь во мраке жизни.
День без надежды!!! О, как он ужасен! От него веет могильным дыханием смерти... Где ты, добрая, нежная фея, всегда готовая возродить к жизни?! Он убил её! Но если умрёт она, ему тоже нет смысла жить... Могильный холод охватил его леденящим душу дыханием. Весь этот сияющий в лучах солнца светлый день с яркими красками вдруг потерял для него всякий смысл. Всё было бессмысленно, ибо он потерял будущее, которое умерло вместе с надеждой. Всё его существо погрузилось в тёмный, беспросветный ночной мрак.
Луч солнца, неожиданно почувствовавший, что его больше никто не тянет, обнаружил, к тому же, внезапный прилив сил. Он почувствовал себя сильным и совершенно свободным. Всё своё огнедышащее тепло и нежность он направил на коченеющее тельце надежды. Окутав его ласковым сиянием солнечных огней, он крепко держал оборону, не подпуская наступающие легионы тьмы. Он должен спасти это Божественное создание! И вот, поддавшись токам света, надежда стала оживать. Она потянулась к солнечному теплу, леденящее дыхание смерти стало отступать, теряя свою жертву. Разгоралась упорная битва между жизнью и смертью, никто не желал сдаваться. Окутанный ночным мраком, человек сидел средь призрачных теней, обуреваемый страхом. Внутри него разгоралось какое-то невиданное ристалище. Ему было всё равно... Жизнь не имела смысла, и он уже вычеркнул себя из списков живых. Впереди была только ночь, вечная и долгая беспросветная мгла: он больше никогда не увидит свет... Но вдруг внутри блеснул свет и снова какой-то светлячок, оставил ему слово «завтра». Человек вздрогнул от неожиданности, ведь для него уже не существовало этого слова. «Завтра...» — так обычно начинала разговор своим тихим голосом добрая надежда. Неужели она не погибла?! «Надежда!» — мысленно воскликнул он, и будто солнечный луч блеснул в его груди, легко разрезая сдавившие его душу железные тиски. Именно она помогала ему в этой жизни и возвращала сотни раз то, что он считал потерянным. Но он не терял её, Добрую фею, и она всегда исполняла его мечты. Отчего же на этот раз он был так жесток и нетерпелив? Неужели она была его рабыней, чтобы немедленно исполнять все его желания? Нет! Она была Доброй волшебницей и всегда знала, когда надо преподнести волшебный дар. Ему просто надо было вооружиться терпением и ждать того для, когда фея исполнит мечту. Возможно, она его назначила — тот счастливый день, и долго готовилась, с любовью украшая его. А он нетерпеливо растоптал её! «Завтра...» — тихо прошептала она. Неужели этот день — его праздник был назначен на завтра?! О, как жесток был удар судьбы, приготовленный собственными руками! «Завтра, непременно завтра...» — прошептал ей в ответ человек, пытаясь проникнуть в то, что сможет подарить ему надежда. Но в ответ услышал голос тишины, как бы говоривший о том, что прежде он должен подарить надежде жизнь и право восседать на троне его души, разделив власть между тремя великими сестрами. Надежда! Человек подумал о том, что только она имеет право первой произнести слово «завтра», ибо только ей может принадлежать завтрашний день. И от этой мысли ему стало легко и свободно. Он почувствовал внутри себя целый сноп огней, как будто солнечный луч поселился в душе и воскресил своим теплом надежду, соткав ей светлое, сияющее одеяние вместо сожжённого смертного савана, сотканного ночным мраком.
Сияя яркими красками, утреннее солнце вновь проследовало к зениту своей вечной славы. «Полдень...» — прошептал человек. Он не заметил, как золотой луч, вырвавшись из недр его души, присоединился к высокому огненному сиянью. «Полдень!» — эхом отозвалось в его груди... Он ощутил необъяснимое солнечное сияние, охватившее изнутри, и, возможно, догадался, что в зените славы взошла на трон одна из небесных сестёр, чтоб дать в огне Урок Надежды!
Ремус надеялся…