Я сидел на кухне в ожидании Сириуса. Он уже должен был вернуться, но его все не было. Конечно, я понимал, что он - взрослый мужчина, способный постоять за себя, но все равно какое-то беспокойство держало меня в напряжении. Идет война с Волдемортом, кто знает, что могло случиться. На часах полвторого ночи, а я все сижу на кухне в ожидании его, пью уже третью чашку кофе.

Наконец, раздались шаги на крыльце. В кухню, пошатываясь, вошел Сириус. Я с удивлением уставился на него. Рассеянный взгляд, неровные движения… да он пьян! Очевидно, заметив мое внимание, он оперся о полку и удивленно поднял брови.
- Что-то случилось? - спросил он. И пусть его язык не заплетался, но нетрезвость в голосе чувствовалась.
Обонянием оборотня я мог ощутить стойкий запах спиртного в воздухе.
- Сириус, ты напился! - я вскочил из-за стола.
Он хмыкнул. И вдруг сделал выпад в мою сторону и крепко схватил меня за запястья.
- Я хочу тебя! - сквозь зубы прошипел он.

- Сириус, прекрати! - я попытался отбиться, но он был намного сильнее меня.
- Ты меня боишься? - оскалился он.
И не дав мне возможность ответить, впился в мои губы. Его поцелуй был яростный и жестокий. Истерзав мои губы в кровь, он потащил меня в спальню, несмотря на мои сопротивления.
На ходу срывая с меня мантию, он повалил меня на кровать, прижав грудью к простыням и навалился сверху.
- Страшно? - горячо шептал он мне на ухо.
Я никогда не видел Сириуса таким жестоким. Справившись со своей одеждой, он вцепился ногтями в мои плечи.
- Умоляй меня! - прошипел он.
- Сириус, не надо.., - я попытался освободиться. Он схватил меня за волосы и потянул назад. Я вскрикнул от боли. Его губы вновь впились в мои, заглушая крик.

Рыча от возбуждения, он отпустил мои волосы и прижался ко мне.
- Ты будешь просить меня о пощаде, - сильные пальцы сдавили мою шею. Попытки образумить Сириуса были тщетны, он был словно дикий зверь, сорвавшийся с цепи. Его бедра прижались ко мне сзади, я чувствовал, как он возбужден, и это еще больше пугало. Без всякой подготовки Сириус начал входить в меня. Резкая боль вспыхнула, словно молния, слезы застлали глаза. Тело отчаянно сопротивлялось чужой плоти, но Сириус не желал сдаваться. Он стонал в жестоком наслаждение, вгоняя в меня свой твердый член. Я выл и кричал, пытаясь вырваться, но Сириус не давал мне пошевелиться.
- Кричи, оборотень! - стонал он, - кричи громче!
Я сжал зубы. Сириус начал совершать быстрые молниеносные движения, нанося мне новые удары боли. Уткнувшись лицом в простыню, я молил его.

- Не надо, пожалуйста! Прекрати, Сириус, прошу тебя… мне больно!
Но он был словно глух, насиловал меня, наслаждаясь моей беспомощностью и своей властью. Его движения стали замедляться, он подался назад, почти полностью выйдя из меня. Слабая надежда, что все прекратилось, придала мне силы, я рванулся прочь. Однако это только разозлилось Сириуса, он свирепо зарычал и потянул меня обратно.
- Вздумал бежать, щенок? - яростно закричал он. И в наказание резким движением вошел невыносимо глубоко. Я выгнулся и вскрикнул. Обхватив мои бедра, Сириус с силой входил в меня вновь и вновь; грубо, жестоко, желая причинить мне максимальную боль.

Я старался отползти от него, но он лишь плотнее прижимал меня к себе. Протяжно застонав, Сириус кончил; обжигающая волна разлилась внутри. Отпустив мои плечи, он отполз в сторону.
- Убирайся, - произнес он, повалившись на кровать и махнув рукой в сторону двери. Я испуганно глядел на него, соскочив с кровати и пятясь назад. Подхватив с пола свою изорванную мантию, я пулей вылетел из комнаты. Страх, боль, обида - все это заполнило меня. Я выскочил из дома, наспех закутываясь в мантию, и побежал в лес. Единственное место, где я сейчас мог ощущать себя спокойно и одиноко. Пробежав несколько десятков метров, я повалился на поросший мхом холм, уронив голову на руки. Мне хотелось кричать от обиды, но голос охрип, хотелось рыдать, но слезы высохли. Да, я любил Сириуса, но теперь я его боялся, а этот страх отделил меня от него, притупив любовь и снова сделав меня одиноким.
В отчаянии я впал в забытье.

Когда я открыл глаза, лес уже начал наполняться светом молодой зари. Туман укутывал меня невесомой холодной периной. Домой идти не хотелось. Я поежился в сырой мантии, стараясь выкинуть из головы воспоминания о вчерашнем. Конечно, Сириус был пьян, он не контролировал своих действий. Это было сравнимо со мной во время полнолуния. Но мне казалось, что ликантропия и алкоголь - совершенно несопоставимые вещи, и сравнивать оборотня с пьяным человеком глупо и несуразно. Из школьных воспоминаний я отметил, что Сириус иногда проявлял подобные приступы жестокости, когда он даже совсем чуть-чуть выпивал и уже мог опуститься до насилия…

…Сириус приземлился на кровать рядом с Ремусом. Полумрак скрывал бледность юноши, худое лицо, усталые карие глаза, спутанные русые волосы.
- Сириус, чего ты? - зевнул Люпин, - иди спать.
- Не могу, Луни, - зашелестел Сириус, покрывая шею оборотня горячими поцелуями и прикусывая тонкую, как шелк, кожу, - ты слишком притягателен.
- Что это? - удивился Ремус, - да ты опять пил огневиски! Когда вы только успеваете сбегать в Хогсмит?
- Мы выпили совсем немного, Луни, - жарко шептал Сириус, расстегивая пуговицы на рубашке Люпина, - но ты пьянишь меня…
- Сириус, не надо, - Ремус попытался оттолкнуть его, но безуспешно, - ты же знаешь, я устал, вчера было полнолуние, мне нужно хотя бы пару дней, чтобы прийти в себя. И ты знаешь, я не готов к этому…

- Не говори чепухи, - Сириус спустился к груди юноши, хватая зубами соски.
- Сириус…, - Ремус закусил губу и шумно вдохнул, - не надо… прошу… я не могу…
- Почему? - укус в шею, - ты разве не любишь меня?
- Люблю, - выдохнул Ремус, - но я не хочу… у меня нет сил…
- Но Луни, - Сириус забрался на него верхом, - пожалуйста.
- Нет, - Ремус пытается столкнуть Сириус.
В этот момент открылась дверь, и вошел Джеймс. Сириус моментально спрыгнул на пол.
- Эй, Луни, Мягколап, не видели, куда я дел Карту? - Джеймс поглядел сначала на Ремуса, распростертого на кровати, затем на Сириуса.

- По-моему, ты ее кинул в тумбочку, - Ремус с трудом приподнялся на руках.
- А, точно, - хлопнул себя по лбу Джеймс, - нет, пить надо меньше! Ладно, я спать…

Джеймс. Джеймс не раз выручал меня. Вспомнить хотя бы случай со Снейпом в Визжащей Хижине. Джеймс рисковал собой ради того, чтобы я не стал невольным убийцей, я ведь не мог контролировать себя. Я благодарен Джеймсу за это! Всю жизнь я буду ему обязан.
Джеймс не раз выслушивал меня, когда мне было тяжело, в то время как ветреный Сириус только для видимости изображал, что понимает меня. Конечно, теперь и он сильно изменился, стал более вдумчивым, более понимающим, более любящим, но и сейчас его иногда заносит. Стоит только ему немного выпить, и он уже не контролирует себя, словно срывается с цепи. Джеймс никогда не позволял себе подобного. Даже будучи нетрезвым, он всегда был деликатен и обходителен.

- Джеймс, где же ты? - я закрыл лицо руками и вздохнул.
Минуты позли мимо, как туман, стелясь по земле.
И я отчетливо услышал осторожные шаги. Не человеческие шаги. Тонкие и тихие. В тумане вырисовался контур великолепного стройного оленя. Он медленно приближался, и я смог отчетливо видеть его. Короткая бархатная шерсть, тонкие сильные ноги, широкая грудь, спокойный взгляд карих глаз, красивые ветвистые рога. Олень внимательно смотрел на меня, почти не мигая.
- Джеймс, - я вытянул руку. Олень подошел ближе, прислонился твердым лбом к моей ладони и доверчиво закрыл глаза.
С минуту мы не двигались. Олень поднял гордую голову, внимательно изучая меня.

- Джеймс, не покидай меня, - попросил я. Олень прошелся около меня и опустился на мох, изящно подогнув ноги. В каждом его движении чувствовалась грация. Я не мог понять, правда это или нереальность. Олень был слишком доверчивым и понимающим для дикого зверя. Но это не мог быть Джеймс. Или мог?
Я слышал о переселении душ. Быть может, дух Джеймса переселился в это животное?
- Джеймс, это ты? - с надеждой спросил я.
Олень напрягся, вглядываясь в мое лицо. И вдруг еле заметно кивнул головой. Я не мог поверить. Вскочив на колени, я подполз к нему ближе. Олень не испугался, он внимательно смотрел на меня, не шевелясь. Я вгляделся в его карие глаза. Я видел в них, в глубине, как в двух озерах, понимание и доброту, я видел в них глаза Джеймса.

Я обхватил руками сильную шею оленя и прижался к нему. Зверь не дрогнул, он, фыркая, шевелил мои волосы. Я сел рядом с ним на землю, гладя его шею и спину, и рассказал ему все.
Зверь слушал меня, внимательно и задумчиво.
Я рассказывал ему о своих переживаниях, о своих горестях… Мне это не казалось глупым или несуразным… Я говорил, наверное, целый час. Когда я умолк, олень тяжело вздохнул. Казалось, он хотел мне что-то сказать, но не мог. Послышались шаги. Сквозь пелену тумана я различил очертания Сириуса, и внутренне напрягся. Олень не сводил глаз с приближающегося человека.
Он вышел из тумана. Его задумчивый взгляд устремился на зверя. Удивленно замерев, он рассматривал оленя.

- Кто это? - тихо спросил он.
Я не знал, что ответить. Олень поднялся на ноги.
- Джеймс? - еле слышно прошептал Сириус, почти благоговейно глядя на зверя. Олень направился к Сириусу. Поравнявшись с ним, он внимательно посмотрел в его глаза. И, бросив выразительный взгляд в мою сторону, он беззлобно толкнул Сириуса плечом. Словно молния, олень сорвался с места и растворился в молочно-белой дымке. Сириус проводил его взглядом и повернулся ко мне. Он подошел ко мне ближе, плюхнулся на колени и умоляюще посмотрел на меня.
- Прости меня, Реми, - тихо прошептал он, его взгляд был опустошенным, - прости за то, что было вчера, я был сам не свой…

Я боялся пошевелиться.
- Я на тебя не злюсь, - мой голос предательски дрожал.
Лицо Сириуса просияло, хотя губы не отражали улыбки. Глаза виновато смотрели на меня. Я слегка обнял его, поцеловав в щеку. Вместе мы побрели домой.

Я не раз возвращался на эту поляну. Но оленя не было. Сириус согласился со мной, что переселение душ возможно. И что этот олень - никто иной, как Джеймс, а точнее, дух Джеймса, вселившийся в звериное обличие. Однажды вечером, накануне полнолуния, мы вместе с Сириусом отправились в лес. Местные жители-магглы этих краев давно привыкли к легендам об оборотнях, посему на время полнолуния суеверно закрывались в домах, и я мог не бояться, что кого-то покалечу.

Из-за того, что вместе со мной был Сириус, мне удавалось более-менее контролировать зверя в себе, хотя я более чем уверен, что стоит только перед волком появиться человеку, как кровожадность и ярость оборотня выйдут из-под контроля. Мы вместе шли по лесной подстилке из сухих листьев, веточек, травы, еле слышно шуршавших под ногами.
- Скоро взойдет луна, тебе лучше превратиться, - тихо сказал я.
Сириус не стал спорить. Вскоре, около меня бежал большой черный пес. Мы вышли на большую поляну. Я остановился посредине, ощущая первые легкие судороги, оповещающие о приближение трансформации. Топот копыт нарушил тишину. На поляну, гордо вскинув голову, увенчанную ветвистыми рогами, выскочил олень. Он внимательно посмотрел на меня и на Сириуса. Слабо кивнув, он остановился на месте, ожидая. Боль превращения захлестнула меня. Ломота в мышцах, резь в каждой клеточке тела. Я сдавленно завыл, мой голос переходил в звериный рык… Я открыл глаза. Ничего вокруг не изменилось, только все виделось несколько с другой точки зрения. Пес и олень подошли ко мне ближе. Я вдохнул холод ночи. Все проблемы и тягости прошлого отошли куда-то на задний план. Мы мчались в свете луны, иногда перекрываемом ветвями деревьев. Три гордых зверя, три сильных сущности… Как в старые добрые времена…