|
Вечером Люпин увидел еще одно знакомое лицо.
- Малфой! - воскликнул он, увидев очередного слизеринца, остановившегося на пороге его комнаты. - Вы что, после выпускного всем факультетом сюда переехали?
Люциус промолчал, окинув его пристанище безразличным взглядом, и коротко кивнул ему, приглашая следовать за собой. Ремус попытался изобразить из себя утомленного визитами франта, но вовремя заметил за его спиной двух здоровых парней в плащах Пожирателей. Проще пойти с ним.
Малфой шел впереди тяжелой походкой человека, уставшего после долгой дороги. Объяснять куда и зачем они идут, он не стал, а спрашивать сам Ремус при охранниках не хотел. Впрочем, громилы отстали после первого же поворота. Очевидно, они были нужны только для того, чтобы притащить пленника силой, если он будет сопротивляться. Хотя с чего бы ему сопротивляться?
Комната, в которую он пришел после «приема» у Вольдеморта, оказалась продолговатым помещением с голыми стенами, одной кроватью, и большим круглым окном.
Ремус бросился к нему со всех ног. На нем не было щеколд или замков, словно его не планировалось открывать. Ремус наугад ударил по стеклу кулаком, ударил посильнее, ударил его ногой. Не разбивается. Он осмотрел комнату, в поисках подходящего инструмента. «Погодите, погодите». Кажется, Вольдеморт говорил что-то о своеобразном устройстве этого дома? «Прийти можно только туда, куда я позволяю».Люпин в сердцах выругался. Это значило, что здесь теперь его новое место.
Окно выходило на старый запущенный сад. Деревья и кусты переплелись ветвями, образуя кружевной шатер, сквозь который проглядывались лоскутки голубого неба, избавившегося наконец от туч. Ветер на улице утих и растения замерли в долгожданной неподвижности. Ремус посмотрел вниз, прикидывая, на каком он этаже. Но сплошная масса каких-то низких хвойных растений внизу не позволяла сказать наверняка. Ни тропинок, ни просветов. Ремус положил руку на холодное стекло, практически ощутив ладонью еще не высохшие капли дождя на его внешней стороне.
Нерушимый покой сада подчеркивал, что окно реальным шансом не является. Вольдеморт никогда не поместит его туда, откуда можно сбежать.
Оно здесь только для того, чтобы подразнить его.
Он отошел от окна, чтобы не расстраиваться еще больше. Если верить слову Лорда, опять идти куда-либо было бессмысленно. К тому же по сравнению с теми помещениями, которые он видел в доме, это место было намного удобнее, ну и интереснее тоже. Ему очень понравился искусная мозаика на полу, повторяющая греческую сцену Битвы кентавров с лапифами.
В остальном же сдохнуть можно было от скуки. Удалось, правда, неплохо выспаться, а в обед его еще и накормили, но Ремус не привык к подобной праздности, поэтому к концу дня был готов разговаривать хоть с мозаичными кентаврами. Так что появление Малфоя, было не очень приятным, но разнообразием.
Люциус привел его в поистине королевские апартаменты с расписанными в бледно-зеленых тонах стенами, лепниной на потолке и отполированным малахитовым полом. Добрую половину комнаты занимала роскошная кровать, застеленная совершенно чужеродным здесь красным бельем.
«Еще немного и мне начнет здесь нравится», - подумал Люпин. Он хотел пройтись по комнате, чтобы поближе рассмотреть фрески, но, сделав шаг, наткнулся на невидимый барьер.
- Стена, ее не видно. - устало пояснил Малфой, снимая дорожный плащ, замызганный бурой грязью. - Со стороны той комнаты видны только камин и картины. А нас - нет. И не слышно, кстати, тоже. Ни там, ни здесь.
«Той комнаты?» - удивился Ремус. Хотя да. Присмотревшись, он увидел, что в спальне был еще один вход, терявшийся в контурах великолепных картин. Они прошли к камину, забранному кованой решеткой. Малфой придвинул два полукресла и поставил их рядом, одно спинкой к комнате, другое - к огню.
- Садись. - предложил он, указывая на кресло, повернутое к комнате.
Ремус пожал плечами, опустился на краешек сиденья и стал исподтишка наблюдать за Люциусом. Некоторое время тот просто стоял, протянув озябшие руки к огню в камине. Потом вздохнул и, прихватив с каминной полки бокал и бутылку брэнди, уселся рядом, лицом к нему.
- Зачем мы здесь? - не выдержал Ремус.
- Ты будешь смотреть представление. - бросил Люциус, отвинчивая пробку.
- А ты?
А я уже видел. - Малфой налил себе двойную порцию. - Будешь?
Ремус отрицательно покачал головой.
- Учти, вздумаешь буянить, я тебя привяжу. - неожиданно холодно предупредил его Люциус, кладя себе на колени волшебную палочку. Ремус презрительно поморщился и демонстративно раскинулся в кресле. - Поэтому только от тебя зависит, как долго ты останешься свободным. - закончил Малфой, проигнорировав его позу.
«Не буду я с ним разговаривать», - обиженно решил Ремус и стал разглядывать фрески, которые покрывали стены комнаты от пола до потолка. На них в мистической полудреме застыли десятки человеческих фигур. Приняв странные позы, мужчины и женщины словно зависли в воздухе. Хотя нет, не в воздухе - в воде. По краям картин вверх струились нити водорослей, а нарисованное дно океана заросло кораллами и морскими анемонами.
При некоторых различиях, обитатели картин были похожи как братья и сестры. И у мужчин и у женщин - бледные лица, ярко красные губы и белокурые волосы, но не золотистые, а слегка зеленоватого оттенка. А еще, у всех как у одного огромные переливчато-зеленые глаза в данный момент наполненные безмолвной негой.
Сходство усиливало то, что их мерцающую кожу сплошь покрывали нежные чешуйки. Хотя русалками они не были, - у них были ноги, как у обычных людей. Странные создания. От их разглядывания Ремуса отвлекла открывающаяся потайная дверь. В комнату внесли двоих людей. Лица были скрыты темными платками, но там точно находилась женщина. Ремус заволновался. Пожиратели положили обоих пленников на кровать и сдернули с них повязки. Люди быстро сели, слепо моргая от яркого света. Ремус напрягся. Быть не может! Он знал их. Лайнус и Ванда Боунс. Его не так хорошо, а вот Ванда была лучшей школьной подругой Лили. Они редко виделись из-за разъездов Люпина, но как сотрудники Министерства иностранных дел, супруги много ему помогали со всякими визами и разрешениями. Ремус нервно закусил губу. Для чего бы их сюда не привели, это было плохо.
- А вот и гости. - не оборачиваясь протянул Малфой.
Не скрывая своего удивления, Люпин уставился на него.
- Мне не надо видеть, чтобы знать, что происходит. - с усмешкой пояснил Люциус. - У тебя же все на лице написано. К тому же они все всегда делают одно и то же.
- Какого черта... - грозно начал Люпин, поднимаясь навстречу ему, но Люциус отреагировал моментально. Схватив палочку, он направил ее на Ремуса.
- Alligaro!
Вылетевшие из нее липкие полоски намертво прикрутили его запястья к подлокотникам кресла.
- Ну я же тебя предупреждал. - притворно огорчился Малфой, вновь расслабляясь на своем кресле. - Теперь придется смотреть привязанным, и поаплодировать не удастся.
- Да пошел ты в...
- Стоп-стоп-стоп. Не надо меня туда посылать, я и так там бываю чаще, чем на свежем воздухе.
Люпин с усилием покрутил запястьями, пытаясь ослабить магические ленты, но они были слишком крепкими. Он бросил это занятие и снова посмотрел на своих знакомых. Настрой Малфоя не сулил ничего хорошего, как и все в этом доме. Он знает намного больше о сегодняшнем вечере.
- Может просто расскажешь, что собственно происходит, и на этом расстанемся?
- Что сразу? - почти что искренне огорчился Люциус. - Сразу я не хочу. Так не интересно
- Будешь выдавать информацию порциями?
- Точно. Чтобы было нагляднее. Тем более, что так драматичнее.
- Ясно. Ясно, что ни хрена ты не знаешь. - со злости это прозвучало даже вполне убежденно.
- Доказать? - проникновенно спросил Люциус. - Сказать, что они сейчас делают? Ну, смотри, они такие испуганные, жмутся друг к другу, она льнет к его груди, а он гладит ее по голове.
Ремус перевел глаза на пару в спальне. Обняв жену за плечи, Лайнус тихо шептал ей что-то, и действительно немного рассеянно теребил ее растрепанные каштановые локоны.
- А знаешь, в чем ирония, Люпин? - продолжил Малфой, смакуя между словами бренди. - В том, что на самом деле они совсем не так близки. Он изменяет ей с секретаршей. Правда, правда. А еще он не бывает против встреч с курьером из Отдела по контролю за магическими животными. Ну, тут его сложно осудить. Этот малыш - лучшая глотка Министерства. А она? Каждую неделю ломает его метлу, а он думает, что это из-за мастеров, которые ее чинят. А еще она засадила весь сад геранью, хотя ненавидит ее, но продолжает заполонять ею все свободное пространство, потому что знает, что он ненавидит этот вонючий цветок еще больше.
- Смотрю, ты достаточно покопался в чужом грязном белье.
- Это называется компромат. - заявил Малфой. - Он дает приятную уверенность в том, что они легко согласятся на условия Лорда.
- Не думаю, правда, что им это понравится, но кому какое дело, с другой стороны.
- Тебя что, даже не волнует, что у них маленькая дочь! - зло огрызнулся Люпин. - У тебя же тоже есть ребенок! Такого же возраста! Как ты можешь спокойно смотреть на это?!
- А я и не буду смотреть. Это ты будешь.
- Сволочь.
- Не переходи на личности. Тебя устроит, если я скажу, что был против того, что они сейчас здесь?
- Можно подумать ты сильно возражал.
- Возражал? - переспросил Люциус. - Рано или поздно их все равно взяли бы в оборот. Я бы предпочел, чтобы это случилось при других обстоятельствах, но... Что до их дочери, то она как раз и держит их вместе. Только знаешь, не больно то они о ней беспокоятся. Они платят галеон соседской ведьме, чтобы она сидела с ней. А сами... война привлекает их больше, чем воспитание ребенка. И ее и его. Они ведь в армии Дамблдора. Ты не знал?
- Не твое дело, что я знаю.
- Вот это верно. Тем более, что я уверен в твоей абсолютной бесполезности как информатора.
- Надо же, Вольдеморт тоже. И часто у вас так мнения совпадают?
- Ты был бы удивлен.
- Но только не в этот раз. - заметил Люпин
Люциус передернул плечами. Алкоголь расслабил его до такой степени, что он позволил себе некоторые признания.
- Да уж. - недовольно пробормотал он себе под нос, рассматривая дно бокала. Но тут же гордо вскинул голову и послал ему ослепительную улыбку. - Они могли бы стать неплохим пополнением в наших рядах.
- Они бы этого не сделали! - оскорбился Ремус.
- Сделали бы, сделали. Дамблдор далеко не так велик, как вы все думаете.
- Причем здесь величие. Мы сражаемся на светлой стороне…
- Ох, уволь меня от этих громких фраз. Если бы ты мог представить, насколько ты сейчас далек от каких-либо сражений.
- Думай о себе. И может твое положение станет гораздо значительнее, чем ты вообще можешь себе представить.
- Может быть, ты и думаешь только о себе и своей значимости. Этим отличаются все слизеринцы. Но я не забываю в чем мой долг. И он в борьбе с такими, как ты. И они, - Ремус кивнул в сторону Боунсов, - это тоже знают, как бы тебе не хотелось их опорочить.
- До-олг. - протянул Малфой. - А тебе никогда не приходило в голову, что если бы долг был так прост и очевиден, это было бы слишком удобно. Может он не только в том, чтобы кидаться на амбразуру во имя каких-то отвлеченных идей.
- Это не отвлеченная идея, Малфой. Это борьба со злом.
- Люпин, не будь ханжой, признай, мы уже давно потеряли эту грань. Твои дружки, думаешь они проповедями на допросах пользуются. Вся наша война - это всего лишь разрешение вопросов власти. И добром в этой войне называют мнение большинства. Когда нас станет больше, а нас обязательно станет больше, приоритеты изменятся.
- Это рассуждения человека, которому не терпится откусить этой самой власти. Их вот будут называть героями. И их дочь будет гордиться ими. А для тебя понятие самопожертвования - пустой звук.
- Вот тут ты прав, Люпин. Если и есть вещи, которых я не могу себе позволить при всем богатстве, так это самопожертвование и героизм. У меня, как ты изволил заметить, ребенок. И я не желаю быть для него мертвым героем. Мне достаточно быть отцом. Живым. По мне, так я смогу быть более полезен. - Ремус не стал дослушивать его слова, поскольку в этот момент в комнату вошел Вольдеморт. - И насчет того, что предпочла бы иметь их дочь - героев или родителей, я бы еще поспорил, но кажется сейчас уже начнется самое главное.
Люпин ошалело посмотрел на Малфоя. Тот даже не оборачивался. Он вглядывался Рему в лицо, словно собирался наблюдать в нем как в зеркале все, что происходит у него за спиной. Люпин попытался сдержать свои эмоции, но это было слишком трудно, и он решил просто не обращать на него внимание. Вольдеморт был одет в темный халат. Шелк мягко облегал тело мужчины, подсказывая, что это единственная его одежда. Он властно оглядел пару, застывшую на кровати. Холодная, но не злая улыбка. И Лорд заговорил с ними.
- Предложение всегда стандартное. - озвучил его Малфой. - Боунс соглашается на секс с Лордом здесь и сейчас. Потом их отпускают. Сказать насколько предложение правдиво, не могу, поскольку еще никто не уходил.
- Это отвратительно. Если ты такой ярый поклонник трахался бы с ним сам. Или его сиятельство брезгуют своими слугами?
В ответ Люциус рассмеялся. Он был абсолютно и бесповоротно пьян. Ремус посмотрел на бутылку в его руке. Она была полная в начале, а теперь уже половина. Да он же глушит брэнди как воду!
А там, в живой тишине, Ванда Боунс с тревогой посмотрела на мужа, а затем нерешительно отодвинулась к спинке кровати.
Кажется, они согласились. Ремус отвернулся и стал смотреть на картины. Они уже не были такими статичными как в начале. Люди на фресках встрепенулись. Сначала один юноша, за ним его сосед, потом пара сверху, все по очереди они выходили из своего забытья и поворачивались к Темному Лорду. Зеленые глаза загорелись предвкушением, а алые рты подрагивали, готовые сложиться в соблазнительные улыбки. Не отрывая от магов жадных взглядов подводные жители подались навстречу друг другу. Женщины отдавались ищущим рукам мужчин, прижимающихся к ним сзади. Юноши сплетались в тесных объятьях, и терлись друг о друга стремительно твердеющими членами.
Чувственность казалось сочиться из стен как запах морской воды. Она насыщала атмосферу комнаты, заставляя пленного мужчину самому поневоле возбуждаться. Ремус видел, как старательно он отводит взгляд от жены, словно хочет представить, что ее здесь нет. В конце концов, он не выдержал и потянулся к Лорду сам, развязывая пояс на его халате.
- Ну как? Он уже готов, не так ли? - подал голос Люциус.
- О, да! Он был готов. Неуклюже путаясь в рукавах, мужчина стянул с себя последнюю одежду и нетерпеливо посмотрел на Лорда, ожидая приказа.
Вольдеморт повел плечами, скидывая легкое одеяние. Напряжение. Это слово приходило на ум при виде его обнаженного тела. Так бывает, если идти над пропастью по тонкому канату, когда каждый мускул включается в общую миссию - сохранить равновесие. Лорд протянул руки к мужчине. И опять эти осторожные порхающие неприкосновения. Кто бы мог подумать, что со стороны они выглядели так эротично! И Ремус уже почти вспомнил это удивительное ощущение на своей коже... Но на этот раз Вольдеморт не стал продолжать их долго. Он вздохнул и обнял мужчину по-настоящему.
Люди на картинах оторвались от наблюдения за этой парой и занялись друг другом. Застывшие фрески преобразились в стремительный калейдоскоп умелых ласк и откровенных поз.
Ремус закрыл глаза, пропустив мимо ушей насмешливое хмыканье Малфоя. К счастью, его компаньон больше не сказал ни слова.
Тишина давила. Знание того, что ее быть не должно усиливало этот гнет с каждой минутой все больше и больше. Люпин с нетерпением ждал каждого тихого глотка, сделанного Люциусом, нечаянного звона стеклянного горлышка бутылки, стукающегося о бокал, шороха мантии, когда Малфой менял положение. Эти звуки позволяли вообразить, что здесь только они. Просто два человека, оказавшиеся в одном месте.
- Нужно, чтобы ты посмотрел. - оповестил его Малфой.
Непонятно, что это за необходимость такая, но на всякий случай Ремус зажмурился еще крепче.
- Как же с тобой сложно. - вздохнул Люциус. - Хорошо, придется тебе все рассказывать. Та-ак. Я не ручаюсь за подробности, но на данный момент Боунс уже понял, что ничего приятного из этого не выйдет. Хм... А возможно, он даже понял, что это к тому же не безопасно. Сначала всегда рвется кожа. Все хотят ласк, там и тут. Но его пальцы разрывают этот мягкий материал как бумагу. Боль провоцирует сопротивление. И если бы ты сам смотрел, то видел бы, как он извивается в руках Лорда. Он наверняка кричит и просит отпустить его, но Лорд все крепче и крепче прижимает его. Обычно от его натиска первыми ломаются кости рук и ребра. В зависимости от положения ноги. Но тоже довольно быстро.
Ту жуть, которую нес Малфой, слушать было до тошноты мерзко. Ремус раздраженно воззрился на него.
Малфой сидел не оборачиваясь. Медленно перекатывая в ладонях бокал с остатками брэнди, он смотрел куда-то за него, скорее всего на огонь. И Ремус мог бы спокойно остаться в плену своих спасительных иллюзий, если бы не отвел от него взгляд и не посмотрел ТУДА. Позабыв о привязанных руках, он дернулся, чтобы протереть глаза. Вольдеморт запрокинул голову назад и часто дышал, в такт бешеному движению своего тела. Звук был совсем не обязателен, чтобы слышать, чувствовать его хриплые стоны. Ладонями он упирался в грудь мужчине под ним, безуспешно пытающегося вырваться. Одна его рука вывернулась под неестественным углом. Кожа на плечах висела кровавыми лохмотьями.
- О! Ты решил посмотреть. Проверяешь? Тогда я, пожалуй, перейду к сути.
- Что это? - услышал Люпин свой голос.
- С магией, которой обладает Темный лорд, вряд ли сравнится какое-то известное тебе волшебство. - сказал Малфой.
Ремус отвернулся, чтобы не видеть. «При чем здесь, мать твою, волшебство. Он же... он же его... убивает?»
- Сила его магии перешла и на тело. - продолжал Люциус. - Это был так сказать побочный эффект. Мы пытались измерить, сила скольких человек в нем, но это оказалось бесполезно. Слишком много, чтобы определить точно.
- Что ЭТО? - задыхаясь повторил Люпин.
- Я рассказываю, не перебивай. Так вот, все бы ничего, если бы не один нюанс - есть несколько условий, когда он не может контролировать эту силу. Одно из них - сексуальное возбуждение. В этом состоянии даже самое легкое его прикосновение превращается в удар. Парадокс, но именно эта сила, правда, только по моим предположениям, провоцирует слишком легкое возбуждение. Он довольно неплохо умеет контролировать ее, но только до тех пор, пока не имеет прямого контакта. После него полное затмение разума наступает почти молниеносно.
Он говорил это так монотонно, так беспристрастно. Как гид на скучной надоевшей ему экскурсии. От этого смысл его речи расплывался. Ремус не выдержал и приоткрыл один глаз. Мужчина все еще слабо пытался вырваться. Скорее по инерции. А вот его жена повисла на руке у Вольдеморта. Пальцы женщины соскальзывали с его локтей, измазанных кровью ее мужа. А Лорд не слышал, не чувствовал. Он вколачивал и вколачивал себя в такое, как оказалось, хрупкое тело, в едином ритме со стенами, раскачивающимися в любовном танце.
Знаешь, мы долгое время думали, что есть способ выжить. Многие загорались этим желанием. Выжить. Хотя вслух никто и не говорил, но это означало многое. - Малфой старательно вытряхнул последние капли напитка в свой бокал.
- Выпьешь? - спросил он у Люпина. И не дождавшись ответа, снова стал рассказывать. - И все равно желающие специально занимались на магловских тренажерах, пили укрепляющие зелья, даже накладывали заклятья, увеличивающие силу. Много заклятий. И все впустую. Человек всегда остается лишь человеком. Обычной силы, даже усиленной магией никогда не хватало. Потом как-то пробовали тут же залечивать раны, но заклятья, воскрешающего мертвецов еще нет.
- Нет, нет, нет. Не может быть. Прекрати это. - простонал Люпин. - Ремус снова зажмурился, но это больше не помогало. Тишина звенела криками людей за невидимой стеной, криками ужаса, смерти, экстаза.
- Все это продлилось недолго. - немного помолчав спокойно сказал Малфой. - Милорд заявил, что не хочет больше растрачивать преданных людей, даже добровольно готовых отдать себя. Поэтому мы переключились на пленных. Некоторое время, правда, возникали индивидуумы, желающие угодить милорду. Но не так давно он запретил являться к нему с подобными предложениями. Жаль, что эта тенденция не распространилась и на пленных магов. Мы могли бы совершенно спокойно приводить ему и маглов. Средний магл в физическом плане даже сильнее волшебника. Образ жизни способствует, наверное. Но он настаивает на магах. И вот, только погляди, приходится терять такие кадры - посетовал Малфой. В его голосе засквозило сожаление. - Уверен, мне удалось бы перетянуть их к нам. Его то уж как пить дать.
Циничность этого заявления привела Люпина в себя, и он нечаянно взглянул за стену. Ванда сжалась в углу кровати, прижимая кулаки к мокрым щекам. А Вольдеморт бился в судорогах бесконечного экстаза. Пальцы как стержни воткнулись в еще теплую, но уже безжизненную плоть. И теперь было понятно, почему кровать застелена красным бельем. Ремус не выдержал, и его стошнило прямо у кресла. Его голову дернули назад за волосы. К губам прижался холодный край бокала.
- Пей. - приказали сверху, и ему в рот полилось что-то жгучее. Брэнди? Вкус отвратительный. - Ремус замотал головой, вырываясь, и сплюнул то, что не успел проглотить. А Люциус уже подносил к его рту непонятно откуда взявшийся серебряный кубок.
- Давай-ка, прими это.
В нос ударил горький запах настоя, чуть смягченный сладостью валерьяны.
- Что?..
- Зелье. Чтобы спать. Северус сделал.
- Я не буду зелье.
- Брось! Хочешь, чтобы тебе это всю ночь снилось?
Люпин нечаянно скользнул взглядом по комнате, и пустой желудок снова болезненно сжался. Он послушно разжал зубы и позволил влить себе в рот горьковатую жидкость. Шок от увиденного сделал его тело безвольным, а разум податливым. Люциус отвязал его руки.
- Пойдем. - неожиданно мягко сказал Малфой поднимая Ремуса и закидывая его руку себе на шею. - Сейчас поспишь и все будет казаться не таким ужасным. - пообещал он. Ремус отрешенно кивнул и, позволил вести себя. Сильнодействующее сонное зелье сдобренное изрядной порцией спиртного тянули его к земле. Пару раз он споткнулся о ковер.
- Смотри под ноги. - предупредил Малфой. - Да открой ты глаза, не бойся, все уже кончилось. - Совершенно того не желая, Ремус еще раз посмотрел на спальню. Люди на картинах снова застыли, они отдыхали, обнявшись со своими удовлетворенными партнерами. О не давнем буйстве говорили только колыхающиеся водоросли.
Уже накинув свой халат, Вольдеморт стоял над телом мужчины, обхватив себя руками, словно ему было холодно.
* * *
Люпин проснулся внезапно, от какого-то внутреннего толчка. Он находился в той же комнате, откуда его забрали вчера. Ремус смутно припоминал, как Люциус вел его обратно, после того как…
Он рывком сел в постели и прижал кончики пальцев к вискам. Не успел отойти со сна, а голова уже гудела от напряжения. Но это отвлекало, и Ремус был готов мириться с мигренью, лишь бы не дать давившему изнутри нарыву разорваться воспоминаниями. Он поднялся с кровати. Внизу звякнуло, - его нога заехала по подносу с посудой. Опять еда.
Люпин поднял крышку с одного блюда. Тяжелый и острый запах мяса с приправами вызвал только изнуряющую мутоту, от которой сразу же показалось, что он и не спал вовсе. Ремус накрыл тарелку обратно и потянулся к стоящему рядом кувшину, к его радости наполненному простой водой. Рядом лежала его мантия. Ну, не его, а та которую ему дал Вольдеморт. Вольдеморт...
Это имя напомнило Ремусу, что вчера он весь день провалялся в постели, ничего не делая. Он потерял почти сутки, хотя мог потратить их на поиски выхода из этого логова. А что делать сейчас? Злиться? На Лорда? На Малфоя? Или на себя за бездействие? Может, и стоило бы, но теперь эти чувства казались мелкими и эгоистичными. Просто попробовать выбраться и то более разумно. Ну и что с того, если не выйдет, попытаться надо.
Ремус толкнул дверь и осторожно выглянул в коридор. Его не только не запирали, но и не охраняли. И это после всего случившегося. Надо быть очень уверенным в охранных способностях дома, чтобы допустить такое. И скорее всего у Вольдеморта есть эта уверенность.
Следовало признать, что Люпин никогда не видел ничего подобного этому дому. Самое близкое, что он мог бы вспомнить - это Хогвардс. Место, где к меняющим направление лестницам привыкаешь через неделю, где исчезающие двери никого не удивляют и где комнаты могут появляться и пропадать по самому загадочному графику, а иногда и без него. Изучать его было трудно, но интересно, а порой и чертовски весело. Они беспрерывно лазали по этажам, прятались от Филча. А когда случалось вчетвером караулить появление входа в очередной неизвестный подвал, Питер, всегда дружный с хогвардскими эльфами, притаскивал с кухни целую корзину всякой вкуснятины, а Сириус начинал смешить всех своими выдумками...
Сейчас никаких веселых воспоминаний не было. В памяти всплывала только четкая методика изучения, которую он составил, вопреки беспрерывному нытью Блэка. «Я смог понять логику магии Хогвардса, смогу и с этим домом». - твердо сказал себе Люпин. Проблема лишь в том, что у него катастрофически мало времени. На создание карты Мародеров у них с друзьями ушло почти три года, а тут… Сколько дней или часов пройдет прежде чем Вольдеморт захочет видеть его? Или поймет, что он пытается изучить его пристанище? Или захочет получить требуемое?
Ремус быстрым шагом прошелся по коридорам. Нужно составить представление, о системе коридоров и промерить расстояние от комнаты до комнаты.
«Остановимся пока на этом». Ремус отошел немного подальше и открыл первую попавшуюся дверь. Перед ним была его собственная комната, из которой он ушел полчаса назад. «Может, я сделал круг?» - неуверенно предположил Ремус. Но слова Вольдеморта о заклинании, наложенном на дом, приобретали все больший вес. Но Люпин решил продолжать. На всякий случай. Заклятье, конечно, очень сложное, но кто знает... Хогвардс в его сегодняшнем состоянии тоже был сотворен не за один день. Его магия совершенствовалась веками. А этот дом сравнительно новый. Какие-то огрехи так и так неизбежны.
Он еще немного потаскался по запутанному лабиринту, наткнулся на лестницу, спустился на два этажа вниз и снова попробовал отыскать какое-нибудь помещение. Дернул на себя дверь и оказался опять же в своей комнате. «На это потребуется больше времени», - рассеянно подумал Люпин. Наваждение какое-то. Как так может быть? Наверняка в основе использовано обычное следящее заклинание. Только помимо звеньев ведущий-ведомый нужно было включить в цепь целый дом. А если учесть сколько здесь таких ведомых...
Он подошел к кровати и поднял с пола поднос с едой. Ее запах больше не вызывал муть. И хотя особого аппетита тоже не было, он все же поел, поскольку дальнейшие поиски обещали растянуться надолго.
***
Ремус плелся вдоль серых стен уже целый час, даже не пытаясь ничего найти, просто-напросто ему надоело натыкаться на ту комнату. Темный сорт мрамора, из которого были сделаны стены, выдавал свое магическое происхождение - витиеватые прожилки слабо мерцали голубоватым светом. Красиво, конечно, но почему-то от этого казалось, что камень буквально пропитан безысходностью. На ум пришел Азкабан. Люпин никогда там не был и с настоящими дементорами пока еще ни разу не встречался, но стены лабиринта заставляли думать именно о них.
Он прошел еще немного, а потом сел на пол. Возвращаться в отведенное ему место Люпин не хотел из принципа. не подчиняться приказам человека, который… из-за которого... «Нет, это все из-за меня. Клара... И Лайнус... И еще Ванда», - Ремус никогда в жизни, даже после случая со Снэйпом в школе, не чувствовал себя столь бесконечно виноватым. Весь этот ужас произошел только потому, что он не захотел удовлетворить пожелания Лорда. Он и сейчас не хотел, но теперь над ним как дамоклов меч висела смерть, произошедшая из-за его упорства.
- Эй! - кто-то требовательно тряс его за плечо.
Ремус встрепенулся. Рядом, склонившись над ним с обеспокоенным видом, стоял Снэйп.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он.
Ремус огляделся. Он оказывается задремал.
- Сплю. - буркнул он. - Что, нельзя?
- Пожалуйста. Но почему здесь?
- Потому что. Я, куда бы ни пошел, все время прихожу в одну и ту же комнату. Мне она надоела.
- О. Ну, видишь ли, дом заколдован. - принялся растолковывать ему Северус. - Вольдеморт устроил так, что каждый посетитель может передвигаться только по определенному маршруту, а если специальный маршрут не установлен, то есть один простейший проход и...
- Не надо. - махнул ему Люпин. - Я все это знаю. Мне Вольдеморт говорил.
- Что?
- Ну то, что здесь приходишь, туда, куда он хочет.
- Так что же ты ищешь?
- Ну, вдруг есть лазейка, или это не так серьезно.
- Не серьезно? - обеспокоенный вначале голос Снэйпа сорвался на его обычную иронию. - С чего ты взял, что Вольдеморт любит шутить? Или ты думаешь он наврал тебе?
- А почему бы и нет? - недовольно пробормотал Ремус. - Ему ведь надо удерживать меня здесь. Тем более, что он слизеринец... - Ремус прикусил язык, поняв что он ляпнул, но Снэйп уже возмущенно приосанился.
- Вот оно что! Несомненно, расхожее мнение, что все слизеринцы лгут, очень уместно именно здесь. - саркастично оповестил он Ремуса. - Большое спасибо. А как насчет того, что ты постоянно говорил учителям, что каждый месяц уезжаешь навестить больную бабушку, а сам...
- Хватит Северус. Извини, если обидел, но я не хочу спорить с тобой. У меня нет на это настроения. Снэйп замолк. Его фигура своей позой прямо-таки взывающая к правосудию потеряла свою напряженность.
- И что конкретно ты надеешься найти? - вернулся он к первоначальному разговору.
- Выход.
- А он здесь есть? - спросил Снэйп
- В каком смысле? Ну, да есть. Крыльцо, ступеньки, дверь все как надо. Когда меня привели, все это было. А что еще? Ты то сам ведь сюда заходишь?
- Я никогда не входил сюда через обычный вход. Я всегда только аппарирую.
- Да? А у меня не получается. Я пробовал несколько раз еще вчера. И подумал, что здесь как в Хогвардсе.
- А у тебя и не могло получиться. У аппарации здесь принцип тот же, что и у всего дома. Сюда, отсюда и в пределах дома аппарировать может только тот, кому это разрешено.
- А-а-а… Ты не мог бы перенести меня отсюда? - попросил Ремус. - Я знаю, что совместное аппарирование не рекомендуется, но я бы тоже произнес заклинание и...
- А с чего бы мне это делать?
Ремус пораженно замолк. Он вдруг увидел, что мирно разговаривает с еще одним Пожирателем Смерти, не больше не меньше. И то, что знает его чуть больше, чем остальных обитателей этого дома, и их мимолетное влечение друг к другу еще ничего не означают.
Снэйп - такая же часть этого дома, как и сам Вольдеморт. И лишать своего господина игрушки в виде случайно попавшегося вервольфа он не желает и не собирается.
- Да, естественно. - процедил Люпин. - С чего бы.
Он резко отвернулся. «Надо же! Разбежался! Так он тебя отсюда и выведет!» - Ремус изо всех сил пытался разозлиться, чтобы не дать убийственному одиночеству поглотить его. «Давай, проваливай к своему вареву, или чем ты тут еще занимаешься!»
Снэйп не уходил.
- Я в курсе, что для тебя вчера устроили. - негромко сказал он.
С этими словами напряжение Люпина достигло критической массы. Напоминание Снэйпа о прошедшей ночи заставило его подсознание исторгнуть из себя все, что Ремус с таким усердием пытался туда загнать: искалеченный мужчина, женщина, потерявшая рассудок и взирающая на тело мужа взглядом, в котором разума не больше, чем у выкинутой на берег рыбешки.
- Откуда, откуда в человеке может взяться такая сила? - спрашивал Ремус, обращаясь больше к стенам, чем к Снэйпу. - Он абсолютно не способен контролировать себя. А ведь пробовал. Я видел, я не мог ошибиться! Он был... осторожен, что ли? И вдруг ррраз - как прорвало! - Люпин говорил и говорил. Уж если забыть невозможно, то он хотел хотя бы получить объяснения всему этому. Он затравленно взглянул на мужчину. Снэйп смотрел на него очень странно.
- Ты правда хотел бы узнать это?
- У тебя есть объяснение? - Ремус даже приподнялся, приготовившись, если понадобиться вытрясти из него эти объяснения.
- Нет. Его нет ни у кого, кроме самого Вольдеморта. - остудил его пыл Северус
- Малфой сказал, что это из-за магической мощи. Но откуда она? Ты спрашивал когда-нибудь?
- Может, и спрашивал. - Ремус посмотрел на него, ожидая продолжения. - Только что толку. Эта информация не является обязательной, для должного выполнения моих обязанностей. - процитировал кого-то Снэйп. - Он потер запястья, на которых въелись пятнышки растительных соков. - И потом я не настолько близок к Темному лорду. Вот ты мог бы спросить. А если и не спросить, то мог бы получить возможность узнать это.
- А почему это ты думаешь, что я настолько близок к нему, или что я хочу становиться настолько близок к нему?
- А как же! - невесело усмехнулся Снэйп. - Немногие удостаиваются персонального показательного выступления.
- Это не тема для шуток! - вскинулся Люпин. - Если ты думаешь, что... - Ремус сглотнул, чтобы остановить предательски подкативший к горлу ком.
- Я не пытался шутить. Извини. - успокаивающе произнес Снэйп. - Я знаю, что все плохо. - сказал он, присаживаясь рядом с ним.
- Ты видел?
- Нет.
- Тогда откуда тебе знать?!
- Люциус. Он кричит во сне... Иногда. - добавил Снэйп слово относящееся неизвестно к чему. - Люпин вопросительно уставился на него, но продолжения вероятно ожидать не приходилось. -
- Пойдем? - предложил слизеринец после явно затянувшейся паузы.
- Куда?
- Ну, попробуем что ли перенести тебя.
- Не нужно, Северус. Ты накличешь себе неприятностей. А из-за меня тут и так уже погибло много народу.
- Пойдем. - более настойчиво потребовал Снэйп. - Я совсем не уверен, что получится. Но в любом случае, что ты здесь сидишь, на полу. У меня лучше. Покажу тебе пару манускриптов. Ты же любишь всякие такие штучки. Они правда по зельям. - добавил он как бы извиняясь.
- Да, ладно. - Ремус поднялся.
Они шли молча, преодолевая чувство неловкости. Люпин пытался подстроиться под шаг Снэйпа. «Находиться рядом с другим человеком все же лучше, даже если это Северус. А может и особенно, если это Северус». - подумал было Ремус, но одернул себя. Главное, что вдвоем с ним он не чувствовал себя таким подавленным. Обреченность не исчезла, но притаилась где-то, свернув в досаде свои щупальца.
- Вот. Пришли. - Снэйп положил руку на бронзовую ручку. - Надеюсь, это моя лаборатория, а не твоя опочивальня. - усмехнулся он. - Добро пожаловать - театральным жестом Снэйп распахнул перед ним дверь. Они вошли и оказались в зале Вольдеморта.
Сам ее хозяин стоял, оперевшись на столик и небрежно побрасывал в руке небольшой хрустальный шар.
- Добрый вечер. - сухо поприветствовал их Темный лорд.
Ремус остолбенел. А потом возмутился. Он поверить не мог, что Северус привел его к Вольдеморту. С обидой и гневом он обернулся к Снэйпу и понял, что тот сам буквально в шоке. Снэйп не ответил на его взгляд. Он был слишком занят, пытаясь сохранить самообладание.
- Благодарю, Северус, что проводил ко мне МОЕГО гостя. - сказал Лорд. - Ты можешь идти.
«Не уходи!» - мысленно взмолился Люпин, с отчаянием понимая, что Снэйпа уже нет за его спиной.
* * *
Прозрачная сфера в последний раз взлетела в воздух и опустилась на ладонь Темного лорда. Он положил шарик на маленькую подставку и воззрился на юношу, застывшего у самого порога, практически как в прошлый раз. «Это начинает надоедать» - подумал Лорд, сам подходя к «гостю». Ремус не выглядел очень уж утомленным, хотя ему определенно пора было побриться.
- Отдохнул немного? - непринужденно осведомился Вольдеморт. - Светло-карие глаза юноши недобро полыхнули, но он быстро отвел взгляд, неопределенно мотнув головой. Лорд улыбнулся.
- Вопросы? - Люпин посмотрел на него. «Просто так? На блюдечке с голубой каемочкой?» К своему сожалению, Вольдеморт знал наверняка, что юноша, даже обладая незаурядным мышлением, не сможет удивить его своими вопросами.
Нет, конечно, он выдаст что-нибудь эдакое, но он не спросит правильно. Никто не задает вопросов, которые вели бы к правильным ответам. Все считают, что это неважно. Поэтому то основная масса магов и довольствуется поверхностным волшебством, при этом считая себя асами в магии.
- Где Ванда Боунс? - вдруг выпалил Ремус.
- Кто?
- Ванда Боунс… та женщина, жена Лайнуса...
- Ах, эта. - «Только этого не хватало! Сейчас будут гребаные сантименты». Вольдеморт скользнул взглядом по волосам Ремуса, растрепанным, словно он каждую пару минут запускал в них руки.
- Боюсь, она мертва.
- Ты...
- Нет, не я. - безразлично бросил Вольдеморт, с интересом наблюдая, как Ремус яростно сжимает кулаки. - Она выбросилась в окно. После такого зрелища мало кто из женщин оставался в своем уме. Если быть честным, то только одна, которая сейчас возглавляла отряд Пожирателей Смерти. А эта... Как ему доложили, она всю ночь напевала, дурацкую песенку «Мой милый с букетом пришел», а на восходе спрыгнула прямо на каменную отмостку.
- В окно. - скептически повторил юноша. - В доме, откуда нет выхода. - «Сообразительный мальчик». Но эта особа действительно выбросилась. Кто же виноват, что Люциус имел предусмотрительную привычку, оставлять открытыми окна, в той комнате, куда запирали женщин после подобных сделок?! Ремус погрузился в свои мысли, и Лорд, уличив момент, быстро переключился, чтобы рассмотреть его ауру. Желание узнать, понять, получить объяснение были так напряжены в нем, что буквально захлестывали остальные чувства. Но! Все это конечно, невероятно занимательно, но продолжить игрушки с ним лучше, после того, как он выяснит его пригодность.
- Ну, хорошо, если пока тебя больше ничего не интересует, и ты теперь все знаешь, перейдем к нам. - Вольдеморт наконец позволил себе сделать то, что давно хотелось: он протянул руку и пригладил его взъерошенную шевелюру. - Как насчет того, чтобы попробовать прямо сейчас?
- Я... - очнулся Люпин.
- Да?
- И ты думаешь, что это мерзкое зрелище... - Ремус сглотнул, сдерживая вновь подступившую тошноту. - Что это... заставит меня переспать с тобой?! - Вольдеморт опустил руку и мысленно перечислил компоненты сильнодействующего наркотического яда.
- Нет, ты все-таки глуп, или до тебя просто никак не дойдет. Потому что Люциус наверняка тебе все объяснил правильно. Что ж я попробую сам объяснить тебе еще раз. Я могу контролировать свою силу только до определенного момента, пока я сам в достаточном для этого сознании. Потом... Ну ты видел, что потом.
- И что? Я должен умереть, удовлетворяя твою похоть? - перебил его Ремус. «Поверить не могу. И почему Паркинсон не убил меня Авадой. Сейчас уже все было бы кончено».
- А я считаю, что тебе совсем не обязательно умирать. - Люпин недоверчиво взглянул на него.
- Да-да, мой юный оборотень. Твоя сила настолько велика, что я считаю вполне вероятным, что ты выживешь.
- Так... это все было только чтобы... чтобы показать мне.
- Да. Нужно, что бы ты знал: сопротивление убьет тебя. На самом деле я всех предупреждаю, но никто не слушает.
- Зачем было убивать их? Можно было бы просто сказать мне…
- И ты бы поверил?
- Не знаю. - подумав, признался Ремус.
- Во-от. А я предпочитаю быть убедительным.
- Это отвратительно! Я не могу. Я просто не могу. - Люпин чувствовал, что срывается на истерику. Давно такого не было. Вообще никогда. Он привык иметь дело с агрессией темных созданий. Но в любом поединке каждый из них защищал свою жизнь. Он привык к тому, что его могут растерзать, съесть, убить как угодно. Но умереть вот так!? Причем даже не сопротивляясь. В этом не было ничего кроме грязи.
- Я не могу. - Повторил он. Он должен понять, хоть что-то человеческое в нем осталось?
- Должен сказать, что у тебя нет выбора. Смочь тебе придется. Я был терпелив с тобой, мальчик мой. Я предоставил тебе не только много времени на раздумья, но и веские причины, по которым я делаю это. И, к твоему сведению, ты первый с кем я так долго церемонюсь. И то лишь из той слабой надежды, что с тобой может выйти что-то иное. Если нет, значит нет. Я собираюсь убедиться либо в том, либо в другом. А если ты будешь и дальше упираться, то мне придется пойти на крайние меры.
- Крайние меры? Отлично! Убей меня, и покончим с этим.
- Убить тебя? Ты хоть слушаешь, о чем я говорю? Нет, у тебя точно от всего этого рассудок помутился. Я, наверное, действительно перестарался с этим спектаклем. - Вольдеморт уже давно не позволял себе нетерпения, что бы он там не говорил, но упрямство оборотня прямо таки достало. Может это от того, что раньше он не встречал явного отпора, или просто не считал нужным обращать на него внимания.
- Собери свои мозги в кучу и осознай следующее: если ты этого не сделаешь, такой спектакль будет на твоих глазах каждый вечер. - Он сделал паузу, чтобы дать Ремусу время осознать это. - И каждая новая смерть будет на твоей совести. Понял? - Юноша напрягся, не веря своим ушам.
- Что ты за чудовище? Кто ты?
Он отшатнулся, когда увидел ухмылку, скользнувшую по губам Лорда. Даже не сознавая того, юноша сам дал ему в руки гениальный в своей простоте способ отвлечь его от своего сопротивления. Раз он так вежливо интересуется, ответить на его вопрос. Кстати, наиболее приближенный к тому, что он назвал бы правильным. Такой общий. Ну, вот и ответ такой же, без лишних подробностей, так припугнуть...
- Мне бы страшно хотелось показать тебе это. - самодовольно произнес Вольдеморт. - Но сейчас это не входит в мои планы. Впрочем беглый взгляд можешь бросить. - В комнате становилось темнее и холодней, как будто невидимый смерч уносил из нее свет и тепло. А потом разлилась чернота, тьма такая, что нервы Ремуса заныли.
Все покосилось, понятия верха и низа утратили смысл. Люпин упал на колени, ухватился за пол, чтобы не скатиться к потолку. Настала не просто глухая плотная тьма, не просто отсутствие света - настал конец света. Ремус поднял голову, чтобы разглядеть хотя бы лорда. И тут же встретился с ним глазами.
И вся эта темнота показалась ему сущим пустяком по сравнению с этим взглядом. Готовый вырваться крик, не успев долететь до губ, застрял в горле сдавленным хрипом. Эти глаза... Холодные и хрустальные. Зрачки как две огромные дыры, ведущие в хаос, не знающие разума, не признающие реальности; черные как ночное небо, никогда не видевшие ни солнца, ни слабого света луны и звезд. Вокруг зрачков расстилалась непроглядная мгла, и, расширяясь до бесконечности, она будто бы открывала невидимые двери в другой мир, ужаса и безумия.
Безумие... Оно манило и тянуло к себе. Там тихо, там безопасно, там никого нет. Как прекрасно было бы нырнуть в эту тьму и погрузиться в ее ослепительно-черную бездну. Упасть в нее и падать, падать, падать… не встречая преград... вечно, пока падение не превратиться в покой.
- Нет! - Ремус попытался обуздать нахлынувшие на него чувства. Но зачем же? Ведь жизнь - это болезни и потери, несчастья и бессмысленная борьба, в которой проигрывают все. Какой в этом смысл? Ничто не ценится, чем бы человек ни занимался. Для чего вообще пытаться что-либо делать? Он почувствовал неодолимое желание приблизиться к нему, жгучую страсть, сопротивляться которой не было сил. Как легко шагнуть в нее...
Однако Ремус не шевелился. Что-то внутри него уже отказывалось сопротивляться, но одновременно требовало не делать никаких движений. А глаза так звали, а он уже так устал. В конце концов, какое это имеет значение? Он задрожал, раскачиваясь на краю вечности. Вдруг все пропало. Его взгляд уперся в начищенные ботинки на чуть приподнятых каблуках с металлическими набойками. Внезапная уверенная сила в руках и ногах показалась излишней в сравнении с разумом, сквозь который как через кисель с трудом проникали слова Лорда.
«Он что-то предлагает?» Ремус кивнул, не желая напрягать себя такой проблемой, как понимание. Воледеморт смотрел на юношу, сидящего перед ним на полу и с долей тревоги вглядывался в его окаменевшее лицо. Ремус прикрыл глаза и глубоко дышал через рот, словно впал в транс. Как будто хочет избавиться от него в мире светлых воспоминаний, как от дементора. Вольдеморт нахмурился, сожалеть о содеянном он не собирался, такие откровения были для него лучше самого изысканного секса. Поэтому то и получали его люди, которых пересчитать можно было по пальцам одной руки. А ради того, чтобы окунуть этого человека в свою тьму, он был готов даже отложить занятие сексом. Но...
«Кажется, теперь это и в самом деле перебор». - признался себе Вольдеморт. Если парень свихнулся, то он ни на что не будет пригоден. Лорд взял его за ворот мантии и поставил на ноги. Но что уж тут поделаешь. Он не привык уговаривать, он привык брать, и в другом просто не нуждался. Наверное, не нуждался.
Он взял юношу за руку и потихоньку потянул за собой. Ремус повиновался. Они вместе подошли к столу, и Вольдеморт опустился на свое кресло, усаживая парня к себе на колено. Почувствовав опору, Люпин расслабился и тяжело облокотился на него, Ни одного порыва к сопротивлению. Наоборот. Только непонятно, хорошо это или плохо. Слишком он покорный. А ему совершенно не нужна еще одна запуганная жертва.
Лорд осторожно коснулся краешка его сознания. Нет, он вполне в себе. Просто на него навалилось слишком много и теперь ему очень страшно. Хорошо, это можно поправить.
- Хочешь забвения, грифиндорец? - спросил он, обращаясь к нему совершенно не ожидая ответа. - Конечно, хочешь. Может быть потом, когда ты будешь готов, мы попробуем еще раз, а пока... Вольдеморт вертел между пальцами волшебную палочку. Немного рассеянно он наблюдал за обрывками мыслей юноши и прикидывал, что бы из этого удалить из его памяти. Пригляделся. Нет, лучше подумать о том, что оставить, чтобы мальчишка помнил об опасности, но и не впадал в истерику при его приближении. Тем более, что сделать такое гораздо трудней, чем просто стереть память, а значит и интереснее.
Лорд усмехнулся. До чего же глупы маги, считающие, что заклятье Забвения просто стирает память! Им можно манипулировать гораздо разнообразней. Глупцы! Им в наследство оставили тончайший инструмент, способный управлять сознанием получше любого Империуса, а им пользуются в качестве кувалды. Вольдеморт более тщательно исследовал его мысли. Ощущения от недавно полученного Откровения были слишком размытыми, чтобы он мог акцентироваться на них. Зато они привели к тому, что он теперь заново переживал события прошлой ночи, с болезненной скрупулезностью прокручивая все детали.
Вольдеморт попробовал воссоздать собственные впечатления. Еще один мужчина умер, пока он пытался продемонстрировать мальчишке, с чем ему придется столкнуться. Неужели так страшно со стороны? Ему самому было не страшно, ему было противно. Это омерзительно, приходя в себя, обнаруживать рядом труп. Но это не вызывало ужаса. Или он уже привык? Пора отвыкать.
- Ты сделаешь, чтобы этот раз был последним. - тихо прошептал он, касаясь палочкой лба юноши.
|
