Он снова стоял на четвереньках. Пыль с половиц в Визжащей Хижине покрывала его пальцы, пачкая их грязью. Кулаки сжались. Он чувствовал исступленный восторг ежесекундного поражения, затем чрезвычайное, как будто взорвавшееся в его голове, сладкое и острое унижение от того, что его брали силой снова и снова те, в чьей власти было причинять ему боль, те, кто наслаждался этим. Они не желали доставлять ему удовольствие, но порой делали это вопреки самим себе. Этими странными заинтересованными взглядами, мягкостью волос, касавшихся его лица, и их вкусом, когда он от боли внутри него кусал пряди, случайно попавшие в рот, и мерцающим восторгом, который был, каким-то образом, хуже всего.

Потому что когда он выгибался дугой и кончал, он кончал в никуда. Не было ни тепла плоти, ни мягких губ и порхающего языка, ничего, что было у них, ободряющего его, как они это делали между собой. Они сказали, что не хотят, чтобы он кончал: это могло испортить их, заставить их испытывать к нему симпатию. Непринужденный смех, презрительные усмешки, растягивающие эти рты, которые так хорошо знали вкус его кожи – даже Ремус, который выглядел немного смущенным, как будто ему слегка неудобно; настрой был разрушен, и Снейп выглядел так, будто его бросили об стену и оставили как ненужную вещь – даже Ремус просто стоял там.

Это тупо ныло, и болело, и рвалось, и кричало внутри него. Он в этом нуждался. Месяц за месяцем, они брали его сильно и быстро, медленно и плавно, и в любых сочетаниях, что вы только можете вообразить, и они все еще не знали. Глупые молодые скоты, думающие полностью задурить ему голову – они не знали, как совершенно и полностью он был затрахан, как он был раздираем изнутри каждый раз, когда их налитые кровью члены угрожали порвать его растянутую дырку. За исключением Ремуса. Казалось, что его беспокоит это, но он ничего не мог сделать в открытую. И он лишь проводил рукой по заплаканной щеке Северуса, торопливо тыкался языком в его ухо, чтобы удовлетворить свое любопытство, а затем спокойно выскальзывал вслед за остальными. Северус оставался, бледная восемнадцатилетняя тень, с трудом переводящая дыхание на полу. Обнаженный и истощенный. Но переполненный спермой троих парней, неряшливо сочащейся по его бледным ягодицам.

Несмотря ни на что, они все же никогда не были его хозяевами. Это пришло позже и стало частью воспоминаний, которые Северус хранил в своих подземельях разлитыми в бутылки, запечатанными и надписанными красными чернилами: «Пожиратели Смерти». Они содержали в себе знания, слишком ужасные, чтобы хранить их постоянно в себе. А Мародеры никогда не обладали той грубой властью, что была способна буквально заключать души в оковы.

Их власть была более тонкой, хотя не менее далеко простирающейся в своих последствиях; их власть заключалась в притягательности силы. Северус слышал этот призыв, и это было нечестно – это передавалось прямо по нервам, и тогда он не мог сосредоточиться, потому что не мог больше доверять своему здравому рассудку. Их близость шептала у него в ушах и кричала в его крови. Ему хотелось выпустить эту отравленную кровь из своего тела, сильнее, чем они это делали время от времени в Хижине перочинным ножом Джеймса, и смотреть, как она хлынет, переливаясь через края его письменного стола на каком-нибудь уроке. Тогда все бы в недоверии уставились на тени Сириуса, Джеймса и Ремуса, восстающие, вырастающие из его крови, пока она капает на пол. Потому что это было единственным способом когда-нибудь отделаться от них.

Эта ужасная притягательность была такова, что они заставляли полюбить их красоту, разрушая его. Он изучил их лучше, чем кто-либо еще, – высокомерие Джеймса, проницательность всегда цедящего слова Сириуса, спокойную сосредоточенность Ремуса – и все-таки они никогда не признавали его. Происходящее между ними оставалось тайной, и из всех них у него было меньше всего причин хранить ее. Но причина была - и чертовски хорошая. Вероятно, самая лучшая причина из всех. Месть.

***

Джеймс нацелил свою палочку в лицо Северуса и наклонился.

«Сегодня вечером. 7 часов. Хижина», - прошептал он, обдавая дыханием скулу Северуса, затем нахмурился для большей убедительности. «Понял, Снейп? Ты это усек? Попробуй только вывести меня еще раз. Ты знаешь, что с тобой будет, верно?», - закончил он громко.

Северус кивнул - сжатые губы, тонкие брови сошлись вместе - затем быстро зашагал прочь. Группа пятикурсников - фанаты обожаемого всеми семикурсника Джеймса Поттера, чудесного чемпиона по квиддичу и факультетского лидера, насмешливо зашумела ему вслед. Их обожание было до бесстыдности очевидным.

Сдвинутые брови Северуса нарисовали тонкие линии на его лбу, пока он шел. Он знал, что они смотрят на него, эти трое, наблюдают за его походкой. Представляя, как его бедра покачиваются под мантией, и абсолютно точно зная, какие они на ощупь там, где выпирают острые косточки таза, с маленькой родинкой на левой стороне, которую Ремусу нравилось целовать, и куда Джеймс всегда впивался пальцами. Они объяснили в ту последнюю неделю, зачем приказали ему пройтись по лестнице вверх и вниз обнаженным - чтобы они точно знали, как он выглядит в этот момент, чтобы помнить, когда он будет полностью одет снова. «Они любят играть в такие игры», - подумал он, убыстряя шаги, и заворачивая за угол, убегая от их взглядов. Он знал, что заплатит за это маленькое удовольствие сегодня вечером.

***

Он кусал язык до тех пор, пока на губах не показалась кровь. Они истязали, чтобы слушать всхлипывания и рыдания, вырывающиеся из его груди; глубокие крики и мольбы нравились им всем. Затем кольцо с члена сняли, и появилась другая боль - от растяжения, когда в нем начали скользить туда и обратно, все тело покрылось испариной. Но крики возбуждали их больше; Ремус потянул его за волосы и потребовал. Он единственный, кто называл его –

«Сев», - упрашивающим голосом, - «Давай, Сев…. Покричи для меня, мальчик»

Он закрыл глаза и вздохнул.

«Ремус!», - прорвалось из его глотки.

Член, скачущий в нем, казалось, набух еще больше. Ремус удовлетворенно вздохнул и подался вперед, пробежав руками вверх и вниз, ощупывая бедра Северуса. Он стиснул их крепче и начал грубо вколачиваться в его неподатливую плоть, они оба застонали, и у Северуса из глаз посыпались искры, когда в абсолютный центр его удовольствия снова и снова наносились удары. Сириус, стоявший позади них и наблюдающий с видом ценителя, протянул руку, и, легонько проведя между упругих ягодиц Ремуса, ущипнул его. Ремус выругался и, задыхаясь, основательно излился.

Как только Ремус вытащил член, Северус благодарно кончил, но у него не было времени отдохнуть, потому что Джеймс уже сграбастал его за бедра и опустил на матрас, который они тут держали. Он быстро и грубо вошел, затем вздохнул, оставаясь неподвижно внутри него. В сексе Джеймс был пользователем. И для Северуса это могло иметь только одно значение: ему пришлось научиться получать удовольствие от того, что его использовали. Карие глаза, которые смотрели в его душу сквозь его собственные широко раскрытые черные, были полны равнодушия.

Ремус шлепнулся рядом с ним, они наклонились друг к другу и поцеловались. Затем принялся очищать себя – он всегда был брезглив, вспомнил Северус. Подошел Сириус - на негнущихся ногах. Его член пульсировал у лица Северуса. Он знал, что делать. Он был непревзойденной «глубокой глоткой», главным образом, благодаря значительной практике. Даже вбивающийся в него член не лишал его язык знаний, где надо обвиться, а где стегнуть. Его руки искусно ласкали яички, погружались в углубления, поглаживали складки, пальцы обхватывали пальцами основание члена и смыкались вокруг пригоршни черных кудрей.

Сириус выдохнул.
«Твою мать, он так – очень - хорош в этом…»

Джеймс засмеялся, и тот же самый блеск замерцал в глазах Ремуса. Он, протянув руку, спокойно и мягко погладил длинные волосы Северуса, прочертил мизинцем линию вокруг ушной раковины, вскользь пересек его нижнюю губу, липкую от смегмы Сириуса. Северус сжал аккуратную крепкую задницу Сириуса достаточно сильно, чтобы там, если повезет, могли остаться синяки. Следы его пальцев на их телах. Он этого хотел. Джеймс усилил толчки, и от новых ощущений его язык потерял нужный ритм, ему пришлось поторопиться, чтобы снова его найти, весь его мир застыл, удушливые вздохи Джеймса смешались со стонами над головой Северуса.

Сириус аккуратно выбрал четыре волоска из массы мягких прядей, щекочущих его яйца, намотал их на пальцы и нарочно, не спеша, оторвал их, слушая шипение боли и наблюдая, как по векам Северуса прошла напряженная рябь.

Улыбающийся ублюдок. Северус знал абсолютно точно, как его рот будет кривиться, вот так – его рот не мог удержаться, чтобы не попытаться сымитировать эту ухмылку. Иногда он хотел быть похожим на них, а иногда - просто никогда с ними не встречаться. И совсем никогда ему не хотелось быть самим собой.

Он был беззащитным, беспомощным, не то, что они. Они разрушали все, чем он мог защититься: гнев, - они смеялись, связывая его запястья над головой и удерживая его ноги в той позе, какой им хотелось; сарказм – здесь они ни в чем ему не уступали, и когда они уставали от его норовистых пререканий, то просто наполняли его рот тем, что может лучше использовать этот острый язык; холодность, - они игнорировали до тех пор, пока он не сдавался, раздавленный их жаром, огонь просачивался обратно в его голос, прежде чем он успевал его заморозить, задыхаясь и умоляя о разрядке. Которую они ему давали, когда чувствовали себя щедрыми. Он снова собирал защиту по кусочкам, но она уже была расколота, а они точно знали, куда бить.

С ними Северус состоял из одних уязвимых мест. Иногда это начиналось с простого поглаживания между его ягодиц, и ему хотелось растянуться на полу и открыться полностью, открыть всего себя для них, сдаться им и зарыдать от опустошенности. Когда его сотрясали рыдания, и помрачалось сознание, ему было интересно, дойдет ли он в итоге до такого. Но сильная пощечина – брезгливо, тыльной стороной руки - «Прекрати реветь, Снейп и приди в себя. Тебе будет нужна вся твоя дыхалка, чтобы сосать», - снова убеждала его, что он еще не успел пасть так низко. Этого о нем они все еще не знали. Возможно, кроме Ремуса, который догадывался и поэтому молчал. Это безразличие помогало ему держаться, сохраняя единственный оставшийся у него запас прочности.

Ночью он просто лежал на спине, чувствуя покалывание наспех вылеченной магическим способом плоти, мягкие потеки семени, оставшегося в тугом воспаленном проходе. Его член все еще пульсировал, но обычно он мог игнорировать это и немного поспать. Он привык. С ним оставалась его память, знание их тел, скопившееся в сознании. Обрывки воспоминаний разгорались в его памяти, и он облизывал губы, желая прикоснуться к ним снова. Крепкие мышцы Сириуса, подтаскивающего его ближе, чтобы бросить к своим ногам, надменный взгляд карих глаз Джеймса, прежде чем он опускал веки и наслаждался, впадинки между пальцев Ремуса, по которым он проводил языком…

Эти образы все еще были с ним. После двадцати лет более или менее успешных попыток забвения Северус окончательно признался себе, что он все еще не справился с этим. Наступило время его холодной, рассчитанной ярости дать выход, позволить ей обрушиться на одного-единственного человека, вместо того, чтобы тратить ее на всех обитателей Хогвартса. И был только один действительно заслуживающий этого, до кого он мог дотянуться, единственное оставшееся звено.

***

Северус строил планы тщательно. Всегда. Он выбрал вечер пятницы, когда только что закончилась тренировка по квиддичу, и усталость притупила реакцию мальчика на него. Для него.

«Да, профессор?»

Невинность. Какая радость вот так спокойно обхватить ее пальцами обеих рук. Заранее зная, как он будет растягивать ее до предела. Как разрушит ее – со всей извращенностью, на которую способен.

Снейп привел его в свои апартаменты через потайную дверь в кабинете Зелий. Он повернулся и посмотрел на мальчика, ставшего как раз напротив камина. Его очертания плясали в неровном свете пламени. Гарри стоял, закатывая глаза и что-то бормоча себе под нос. Настало время для короткого жесткого урока.

«Дай мне руку»

Рука осторожно тянется к нему. Он берет ее.

Пауза.

Хрясь.

Боль была такой неожиданной и сильной, что Гарри не мог поверить в произошедшее. Его указательный палец болтался под неестественным углом. Снейп с полуулыбкой смотрел на него. Крик вырвался непроизвольно, у Гарри перехватило дыхание, он почувствовал, что задыхается. Зрение затуманилось от внезапно нахлынувших слез. Снейп вытащил свою волшебную палочку, и Гарри отпрянул от него, съежившись от страха. Совершенно сбитый с толку, он вдруг почувствовал успокаивающее тепло, его кости соединились… боль исчезла.

«Позволь мне рассказать тебе кое-что о твоем отце, Поттер. Ломать мои пальцы было одним из его излюбленных развлечений. Конечно, он всегда потом исцелял их, так, чтобы не оставалось следов. Но пару раз он был небрежен»

Перед лицом Гарри оказалась правая рука Снейпа. Юноша уставился на средний палец, немного искривленный. Слезы все еще текли по его лицу.

Шепот предвкушения начал разноситься по жилам Северуса. Он уловил глубокое эхо ушедших времен, и с радостью приветствовал его. Сейчас он был во власти внезапно вспыхнувшего гнева. Он сделал шаг вперед и осторожно протянул руку. Затем посмотрел вниз, надменный с высоты своего роста - сознающий всю безнаказанность и силу собственной власти. Ничего плохого больше не случится с ним. Все плохое теперь случится с Поттером.

«Поттер…»

Как только его рука потянулась к лицу Гарри, тот откинул голову назад, натянувшись, как струна, под его прикосновением. Палец Снейпа прикоснулся к нижней губе мальчика и принялся поглаживать ее, сминая нежную кожу. Выражение лица Гарри само собой менялось от страха к замешательству и полному недоумению. Что происходит?

Он слишком неопытен, чтобы почувствовать нюансы этой игры, подумал Северус. Непреодолимая потребность, мучительное желание овладело им. Он взвесил его, обдумал, затем неторопливо пропустил пальцы сквозь волосы Гарри, перебирая пряди, ощущая, какими причудливыми и странно беспорядочными волнами ниспадают волосы. Вылитый Джеймс. Снова. Эта мысль заставила его наклонить голову к удобно откинутому сейчас лицу Гарри. Рот Гарри обмяк от шока. Собираясь усилить его, Северус мало-помалу начал проталкивать свой язык внутрь. Глубже и глубже, до тех пор, пока хрюкающие удушливые звуки и неистовые толчки в грудь в попытке отпихнуть его не заставили Северуса снова поднять голову. Но несмотря ни на что, он наслаждался первым вкусом.

Гарри вспыхнул румянцем, задыхаясь, потупив взгляд. Снейп… только что… Снейп… Да ради Бога!

Северус улыбнулся. Ловким движением ухватив его подбородок, он вынудил Гарри поднять голову и пристально посмотрел на него, в глаза, мерцающие на таком знакомом ему лице. Гарри вспыхнул еще больше под холодным взглядом так близко стоящего к нему мужчины. Он услышал отчетливые слова.

«На колени»

Северус увидел, как у Гарри отвисла челюсть. Вид промелькнувшего между губ языка послал вниз по спине к паху Северуса возбужденную дрожь, но он только вздохнул.

«Поттер, у меня нет ни времени, ни желания ждать, пока твой столь редко используемый мозг уловит мою команду. Пойми: ты будешь повиноваться незамедлительно. Или испытаешь всю тяжесть последствий»

«Н-но», - начал заикаться Гарри. - «Я не хочу»

Северус поднял бровь.

«Твои желания в этот или любой другой раз, Поттер, оставляют меня в высшей степени безразличным. Насколько безразличным? Что ж», - его глаза сверкнули, - «ты поймешь в свое время. На колени, я сказал. Или ты хочешь, чтобы в этот раз я сломал одно из твоих симпатичных запястий?»

Его пальцы легонько погладили место, где билась ниточка пульса на правом запястье мальчика. Гарри взглянул в эти темные, неумолимые глаза и шумно сглотнул. Он знал, что Снейп сдержит свою угрозу. Неловко наклонившись, он упал на колени. Наступила тишина. Северус наслаждался моментом. Джеймс! Внутренне возликовал он. Как кошмарно он пал!

Одной рукой он откинул полу своей мантии за спину, а другой вытащил твердую обнаженную плоть, ничем не стесненную – он подготовился к этому моменту. Выражение ужаса на лице Гарри чуть не заставило его кончить сразу. Он подтолкнул член к губам Поттера, чувствуя дрожь, которая затем перешла в первое влажное прикосновение к его члену.

«Соси, мальчик…»

//Тени Ремуса.//

Его глаза сузились. Он увидел, как мальчик взглянул на него, затем опустил глаза к своему «заданию», слишком растерянный, чтобы смотреть.

Искусное и резкое движение языка по головке заставило его откинуть голову назад. Его руки сжали плечи Гарри.

И так все началось.

***

Другой вечер. Уставший от бремени выполненной за день работы, он откинулся на кровать, когда оставленная полуоткрытой потайная дверь медленно поддалась под осторожным нажатием. Мальчик явился как будто прямо из душа. Влажные волосы. Ему нравились влажные волосы.

«Входи, Поттер»

Он поманил его пальцем. Дрожащие ноги с усилием сделали шаг. Застывший на лице ужас противоречил смелому взгляду уставившегося ему прямо в лицо Поттера. Это будет занятным.

Нерешительный голос, нервозность заставляет его звучать громче.

«Только чтобы Вы знали, я… я не собираюсь … делать что-нибудь для Вас. Я здесь только для того, ч-чтобы… с-сказать Вам это»

Это будет очень занятным.

Его руки нежно поиграли с прядями волос, мягких и тяжелых от пропитавшей их влаги.

«В самом деле, Поттер? Почему-то я сомневаюсь… Если бы ты действительно хотел отказаться, ты мог бы найти другой способ сообщить мне об этом. На уроке, возможно, пара слов в конце твоего реферата. Ты достаточно изобретателен, чтобы придумать, как избежать этой встречи наедине. Но ты этого не сделал. Что заставляет уже меня сделать простое умозаключение - ты хотел сюда прийти. Возможно, из любопытства. Возможно, из желания узнать, что еще я могу сделать с тобой. Или - почему я это делаю»

Голос, исполненный отвращения.

«Нет! Это не… не так! Я просто подумал, что если я не приду, Вы…» - Голос затих, совсем прервался.

Слабый намек на что-то, что могло бы напомнить смех.

«Что я сделаю что-нибудь еще хуже?»

«Да», - пробормотал Гарри.

«Возможно, ты прав. Я не питаю добрых чувств к неповиновению, что ты часто испытывал на своей шкуре, Поттер. Как бы то ни было», - голос стал еще холоднее, - «твое присутствие здесь позволяет снова заверить тебя в моей способности сделать твою жизнь чрезвычайно неприятной. Да, такой неприятной, что это превосходит весь твой опыт, причем настолько, что трудно поверить»

Твердый, несгибаемый взгляд. Немигающие глаза Гарри заплыли слезами. Он моргнул, и попытался сфокусироваться. На свистящем, угрожающем шепоте, чеканящем слова, которые рождали в его воображении картины, заставляющие кровь стынуть в жилах.

«Не забывай о времени, которое я провел на стороне Темного Лорда, мальчик. Ты даже не представляешь, что мне приходилось делать. Прежде чем рискнешь поступить вопреки моей воле, вспомни о размере моих познаний. Я могу кончиками пальцев приводить в действие заклинания, которые будут разрывать тебя изнутри, постепенно. День за днем. Затем срастят твою плоть вместе снова, так что никто не увидит. Я могу впустить голоса в твой разум. Заставить тебя видеть такие сны, что ты будешь бояться заснуть. Даже запретить тебе рассказывать об этом другим»

Гарри сглотнул, пытаясь что-то сказать. Скрипучий писк. Еще одна попытка.

«Вы не сможете - Вы не сможете – Вы закончите в Азкабане!»

Покачивание головой, ухмылка.

«Повзрослей, Поттер. Не все заклинания смертельны или относятся к Непростительным. Мне не придется использовать Cruciatus, чтобы превратить твою жизнь в ад на земле. В моем распоряжении очень большой выбор куда более утонченных средств. Они не причиняют постоянную невыносимую боль, но я бы не стал рекомендовать их тебе»

Гарри нечего было сказать. Улыбка Северуса была подобна кнуту разящему. Он нежно притянул его ближе и усадил на кровать, рядом с собой. Его руки занялись застежками мантии Гарри. Его голос был мягким, но Гарри вряд ли это заметил. Он проиграл. Это случится снова.

«Я не скажу тебе, почему я сделаю это, сегодня вечером. Но если ты думаешь, что это тебе не понравится… ты очень ошибаешься»

Его триумфальный тон прорвался даже сквозь тупое отчаяние мыслей Гарри. Он неуверенно поднял глаза к лицу Снейпа, обычно такому невозмутимому, а теперь он выглядел… Юноша с трудом пытался подобрать название для эмоции, которая так откровенно была представлена перед его глазами. Он придумал – «ликующий». И это очень его беспокоило.

«Что…?»

Он запаниковал, как только почувствовал холодный воздух на своей обнаженной коже. Снейп расстегнул его мантию полностью.

«Подними руки, Поттер»

Руки, как свинец. //Приведи в действие мускулы, используй разум//, - напомнил себе Гарри. В конце концов, он ухитрился произвести требуемое действие, продолжая пассивно сидеть на кровати. Он позволил своим мыслям бессистемно бегать, спотыкаясь друг о друга и попискивая, как испуганные мыши. Наблюдая за бледными руками Снейпа, которые освобождали его от одежды и помогали ему лечь в центр кровати.

Северус рассматривал тонкое тело, полупрозрачную кожу и сильную, развитую квиддичем мускулатуру. Джеймс, с погрешностями и изменениями. Теперь, наступило время для того, чтобы начать избавление от этого постоянного статуса жертвы.

Он атаковал.

Осторожные попытки Гарри избежать этой ситуации грубо разбились, когда горячий, проворный рот целиком всосал в себя его член - в эту теплоту и влажность. Он практически напрыгнул прямо на него.

«Эй!»

Он потянул за волосы Снейпа, пытаясь заставить его остановиться. Две руки крепко стиснули его запястья и придавили их к кровати, с силой удерживая там. Он пытался освободиться, но эти попытки заставляли его бедра приподниматься и вздрагивать. Это заставляло его член еще глубже входить в контакт с той единственной вещью, которую он не хотел встретить. С языком Снейпа. Который свирепо сосал его, обвивая и лаская во всех правильных и нужных местах.

Он пытался отпрянуть. Рот следовал за ним, находил основание его члена и влажно ласкал его. И так несколько раз. К его вечному стыду, его член имел совершенно отличное от его мозга мнение о происходящем. Жалобы раздавались при каждой новой попытке убрать его из лучшего места, где он когда-либо был. Член вырастал и пульсировал, и Гарри знал, что он сдается экстраординарным талантам Снейпа. Членососание. Это не то, с чем он ассоциировал такого властного человека. //Гарри!// – стонал его член, - //Может, ты заткнешься со своими философствованиями, просто откинешься на кровать и начнешь наслаждаться? Он, в любом случае, поймал тебя в ловушку. Непохоже, что ты можешь что-то с этим поделать…//

Ах…. Северус почувствовал. Этот момент. Когда юноша понял тщетность своего сопротивления. Когда он даже не хотел больше сопротивляться. Он работал над твердеющей плотью губами, когда встретил совершенную капитуляцию. Он провел языком по головке. И – вот! Он добился этого. Вздох. Неизбежная реакция на его способности в этой области. Снова и снова, от Джеймса, Ремуса, Сириуса. От других, на службе у Вольдеморта.

Гарри начала сотрясать дрожь. Она проносилась сквозь его тело. Вопреки самому себе, Гарри застонал еще громче.

«О!... Оххх!»

Северус хмыкнул, насколько это у него получилось при заполненном членом рте. Он имеет его сейчас. Месть это такое чистое удовольствие с тем, кто так тошнотворно морален, нравственно здоров и достоин. В качестве главы факультета Слизерин, растлевающего юных гриффиндорцев, он ощущал ситуацию еще более утонченно. И он должен терпеть напыщенности Дамблдора насчет воплощения в Поттерах всех ну-таких-раздражающих «добродетелей» этого жалкого факультета. Поттеру понадобится вся так-сильно-превозносимая храбрость, которая у него предположительно имелась, чтобы выжить после того, через что пропустит его Северус.

Ну что ж, возможно, он стремился к тому, чтобы заставить Гарри принять удовольствие… но будь он проклят, если глава Слизерина будет сглатывать, как хорошая маленькая сучка. Эта роль предназначалась для Поттера. Он попробовал его сперму, как пробовал сперму Джеймса, Сириуса и Ремуса, - все смешалось. Он потянулся за стаканом на прикроватном столике и сплюнул.

Ошеломленные зеленые глаза изучали его. Он смотрел в ответ. Медленно улыбнулся. Елейным голосом, -

«Ну что ж. Гриффиндорский мальчик-герой… кончил мне в глотку. Кто бы мог подумать, Поттер?», - поддразнил он, чувствуя внезапное напряжение мышц там, где он все еще удерживал его запястья. Запятнанные красным щеки и ставшие жестче глаза.

«Ублюдок, ты…. Заставил меня!»

«О, нет, Поттер. Мы оба знаем, что ты хотел этого. Ты – принял – это», - прошипел он, наклонившись, завернув запястья Гарри за спину, и удерживая там, - «и ты наслаждался этим, вероятно, гораздо больше, чем когда-нибудь будешь наслаждаться еще».

Яростные глаза Гарри сверлили его, не моргая.

«Вспомни, что я могу с тобой сделать, Поттер», - предупредил он, затем быстро освободил его и стащил собственную мантию. Когда он должным образом привел в порядок свою одежду, он повернулся обратно к Гарри, который пялился на его обнаженный член с выражением ужаса на лице.

«Ты знаешь, что делать, Поттер»

Ни одного движения в знак повиновения. Он схватил его за загривок и вынудил опуститься, наслаждаясь его сопротивлением.

«Теперь соси. Как следует. Никаких зубов, или я лично доведу до сведения Министра Магии информацию, завтра, совой, что ты знаешь местонахождение Ремуса Люпина, опасного оборотня, который должен быть уничтожен. И у меня есть влиятельные друзья в Министерстве, Поттер, которые могут устроить так, что он будет пойман прежде, чем ты закончишь оплакивать свою последнюю потерю. Теперь давай, приступай».

Гарри замер над толстым и длинным членом. Он был исполнен такой кристально чистой ненависти, что для него было просто невероятно, как это несколько минут назад в нем росла благодарность к этому человеку, за то, что тот сделал ему так хорошо, и он даже хотел от него большего… Внезапно отчаяние сокрушило его. Это была полная безнадега. Теперь жизнь Ремуса Люпина была в опасности, если он не будет слушаться. Может, лучше уступить. Он лизнул член по всей длине, и нежно взял его в рот. Подвигался вверх и вниз. Когда Снейп вздохнул, он испытал от этой идеи неожиданное воодушевление. //Я могу сделать с ним то же самое, по меньшей мере! Он потеряет свой прославленный контроль, и будет выглядеть глупо передо мной. Может, я даже заставлю его умолять.//

Он попробовал несколько трюков, которым научился когда-то давно, что заставило Снейпа застонать и зашипеть.

Северус взглянул вниз на черную голову, на Гарри, который принялся за дело с внезапным, необъяснимым рвением. Он погладил волосы, краснеющую тыльную сторону шеи, на которой были видны отметины от его грубых прикосновений. Он сложил два и два.

//Он хочет заставить меня умолять. Меня!//

Северус мягко усмехнулся.

//В аду наступят заморозки, прежде чем это случится, мой невинный Гриффиндорец.//

***

Масло тонкой струйкой потекло по его ноге, собираясь в ямке под правым коленом и капая оттуда на пол. Он тупо смотрел на это и размышлял… нет, он не размышлял. Он научился не задумываться, как долго это будет продолжаться каждый раз, потому что когда бы он ни взглянул на них с надеждой в глазах, они неизменно замечали это, и мучения продолжались еще дольше. Он жил мгновением. Это мгновение раздражающе замерло, влажное и покрытое масляным блеском, с глубоким липким запахом, с долгими рваными вздохами. Его вздохами.

«Сдается мне, Джеймс, что наш мальчик выдохся», - сказал Ремус, ласково глядя в его направлении. Джеймс тоже смотрел. Удовлетворение сделало неторопливыми движения его рук, беспорядочно блуждающих по телу Ремуса с гораздо большей нежностью, чем обычно. Удовлетворение происходило от осознания того, чего они добились, вместе. Это можно увидеть в нервных, болезненно напряженных глазах Снейпа. Он принадлежит им. И они все это знают.

Сириус станет тем, кто успокоит сейчас боль грубыми и искусными поглаживаниями своих пальцев по ярко-красной коже безвольно опрокинувшейся на спину жертвы. Северус вздрогнул и попытался не умолять, хотя бы один раз, но даже несмотря на то, что голос пропал, его глаза все равно были слишком выразительны. Сириус тоже наблюдал за ним, читая его, накапливая знания – хотя прямо сейчас он уже мог дать ему точную оценку – прекрасно-отлаженная пытка. Он знал, что Северусу это нужно. Неповоротливость, с которой Сириус неловко склоняется над ним, маскирует его врожденную грацию. Мерцнув глазами в сторону остальных, Сириус касается языком головки его члена. Северус знает, что сейчас нельзя и шелохнуться. Язык попробовал, скользнул вдоль выступающих вен, затем исчез. Длинные и сильные движения рукой увеличивали темп, и Северус дергался вверх и вниз вместе с ними. Сгорбившиеся плечи Сириуса медленно двигались, все растворилось в одном окончательном вздохе, он – вот так – почти – они позволят ему на этот раз? – да! – «Твою мать, он с каждым разом все громче и громче», - раздался раздраженный голос Джеймса откуда-то – откуда-то – Оххххххххх.

Сириус встал, взгляд исполнен легкого отвращения. Он вытер руку о ногу Снейпа, затем переключил внимание на остальных. Северус смотрел на него со своего места на матрасе. Сириус, который безо всяких усилий выглядел хорошо, даже делая такие прозаичные вещи, вроде накидывания мантии на плечи, казался прекрасным.

«Время идти, Сев»

Он моргнул на Ремуса.

Подошел Джеймс, поигрывая пальцами с волшебной палочкой. Он направил ее на Северуса, и веревки, которыми он был связан, рассыпались.

«Вставай. Одевайся. Уходи»

Холодный голос, имеющий власть заставить его испытывать оргазм. Он преследовал его. Голос в голове, который говорил ему, что он ничто: это был голос Джеймса. Теперь этот голос стал запинаться и слабеть. С тех пор, как он заставил его заикаться, хныкать. Душить, затыкать его своим членом.

Сегодня вечером он хотел… большего. Не просто хриплых стонов, которые Джеймс издает под ласками Ремуса. Он хотел услышать крики. Такие крики, которые получаются только тогда, когда испытываешь настоящий страх. Как кричал он сам во время бесчисленных встреч со своими не знающими жалости любовниками. Они глумились над его телом и забавлялись его мучениями. И если в настоящее время и было что-то, в чем он добился успеха, так это умение вселять настоящий, подлинный страх. У Поттера нет и шанса.

***

«Чего от тебя хочет Снейп?»

Голос Рона. Гарри проглотил первый ответ: «причинить мне боль». Он задрожал; необходимость находиться так близко к Снейпу нервировала его. Плюс эти прикосновения, такие мимолетные, что он не мог поклясться в их реальности, взгляды, сверх-язвительные слова, сказанные голосом, богатые модуляции и глубину которого Гарри начал замечать только сейчас. Ах, этот голос. Так же холоден и мрачен, как и его глаза.

Но временами, когда он оскорблял его, и это вызывало в Гарри только раздражение, Снейп мог просто посмотреть, и этот взгляд переворачивал все в нем, потому что он знал, о чем думает при этом Снейп. И рука Гарри, заблудившись под столом, натыкалась на член, извращенно и тошнотворно одновременно, и лежала неподвижно на его коленях, потому что он не осмеливался трогать себя на уроках Снейпа, что бы тот ни делал с ним после.

Нормальным тоном, Гарри.

«Он… хочет, чтобы я пришел сюда после уроков. Для сверхурочных занятий»

«Придирчивый старый хмырь!», - откомментировал Рон, негодуя из-за Гарри.

«Да, я знаю», - сказал Гарри.

Дыши, Гарри. Только не говори.

//Ну что ж, на самом деле он не такой уж и старый, под этими своими тряпками. Но он действительно придирчивый. Резкий. Когда я с ним, он заставляет меня так сильно бояться. Но у меня так стоит, тоже. Знаешь?//

Нет, Рон вряд ли знает.

«Пошли, двинем отсюда»

Они потащились из кабинета, Рон все еще бубнил что-то себе под нос. Гарри шел целеустремленно, не глядя через плечо. Он слышал, как Снейп тихо и наверняка криво усмехнулся и знал, что он заметил этот невзгляд. Он чувствовал эту глумливую усмешку как удар между лопаток; это ощущение оставалось с ним весь оставшийся день, что в итоге непременно приводило его обратно в подземелья кабинета Зелий.

Он еле волочил ноги. Дверь распахнулась сама собой.

«Заходи, мальчик, не трать зря время»

Снейп раздражен. Сегодня его свяжут?

Снейп раздражен. Свяжут. Слабо вздохнув, Гарри представил красные ссадины на бледной коже.

Он вошел, хлопнув дверью. Безмолвно проследовал внутрь. Расстегнул свою мантию настолько, чтобы выскользнуть из рукавов и оставить руки свободными. Сложил запястья вместе над головой, чтобы Снейп связал их тонкой веревкой.

Снейп поджал губы, оценив результат, затем посмотрел на Гарри, как будто глядя сквозь него. Юноша нервозно заерзал. Голос в голове Гарри превращался в ГОЛОС – и от него веяло холодом.

«Ну что ж, Поттер. Ты выполнил мои инструкции?»

«Да, сэр»

«Скоро увидим, не так ли?»

Северус перевернул Гарри на бок и расстегнул оставшиеся пуговицы, что заняло некоторое время. Прошелестела черная ткань. Снейп потянул ее к себе и его глаза наполнились болезненным желанием, так как Гарри повиновался и остался совершенно обнаженным под верхней одеждой. Желание расфокусировало взгляд и наполнило его острой решимостью. Он принялся его гладить. Чуть-чуть, легонько, в самых неожиданных местах. Лоб. Тыльную сторону рук. Маленькую впадинку на локтевом сгибе. Длинный палец провел по желобку на его нижней губе, затем, внезапно, все десять пальцев прошлись по его ключице и обхватили шею. Средние пальцы прыгнули в нежные ямки сразу под ушами и легонько нажали там. Грудь Гарри вздымалась в более глубоких вдохах. Быстрые пальцы дернули за мочки ушей. Он резко вздохнул. Пальцы двигались вдоль линии его челюсти, а затем сжали плоть, оставив отпечатки ногтей.

«Недостаточно красные», - прошептал Снейп. - «Не такие, как я помню…» - И отошел вглубь комнаты.

Гарри стало интересно, о чем это он. Но когда Снейп вернулся с маленьким острым ножом, его сердце застыло от ужаса. Снейп заметил, как посерел Гарри, и метнул ему жалостливую улыбку.

«Глупый мальчик. Ты мне не доверяешь?»

Малая часть Гарри удивлялась, как это Снейп ухитряется даже смеяться так саркастично. Остальная же - просто начала в панике задыхаться.

Северус лег на кровать между ног Гарри и начал выбирать место. Не слишком публичное, но достаточно приметное. Он сделал первый надрез. У него была твердая рука благодаря многолетней практике измерений и нарезания ингредиентов. Четкие линии на коже заплывали кровью.

Борьба между ужасом, диким страхом, любопытством и облегчением //он все еще не умер// отражалась в чертах лица Гарри. Он взглянул вниз. Определенно, кажется, что Снейп точно знает, что делает, нахмуренная морщинка еще резче проявилась из-за концентрации, черные глаза следят за лезвием. Он что-то пишет.

Жалящее жжение возрастало с каждой буквой, до тех пор, пока из горла Гарри с усилием не вырвался тихий стон. Снейп взглянул на него, затем дочертил еще две буквы. Он наклонил голову и начал сосать всю пораненную поверхность, пока Гарри не взмолился, заплакав от боли. Когда Снейп слизал всю кровь, сочившуюся из неглубоких порезов, он взял правую руку Гарри и заставил провести ее по очертаниям. Буквы. Имя. Северус.

«Рассказать тебе, почему, Поттер?»

От слез его очки запотели. Снейп сняли их, и протер, а затем водрузил обратно на переносицу Гарри. Как будто они близкие друзья. Как будто они нежные любовники. Гарри заплакал еще сильнее.

Северус небрежными пальцами взъерошил его волосы. Встал и начал раздеваться. Затем повернулся спиной.

«Взгляни, Поттер»

Непреодолимо подчиняющий тон требовал внимания. Гарри взглянул на обнаженную спину мужчины. Его глаза упали на крепкую задницу Снейпа, и почти вопреки себе он почувствовал дрожь возбуждения. Костяшками рук он легонько коснулся мягкой кожи красивых округлостей.

«Посмотри на левую»

Он нахмурился. Там был тонкий шрам. Сформированный в безошибочную букву «J». Неловко, из-за все еще связанных запястий, Гарри погладил его. Снейп резко развернулся. Гарри успел уловить блеск пламенеющего гнева в его глазах, прежде чем почувствовал резкую и сильную пощечину. От удара он в шоке откинулся спиной на кровать.

«Ты, маленький ублюдок!», - зашипел на него Снейп. - «Это не награда на память, чтобы выставлять напоказ и обожать. Это…»

Он заколебался. Медленно, нехотя произнес слова:

«Это знак позора»

Он сел, раскинув ноги, безразличный к своей наготе. Близко к Гарри, глядя прямо ему в глаза.

«Я расскажу тебе, каким образом это появилось здесь»

Мурлыкающий голос. Совершенно не сочетающийся с историей.

«Все начал твой отец, Поттер. Удивительно, как много важных событий в моей жизни начались и закончились им, учитывая, насколько я его терпеть не мог. Но и ты обладаешь той же самой способностью - быть бесконечно раздражающим, разве нет? Как назойливая муха, которая никак не исчезнет, сколько бы раз ты ни думал, что прихлопнул ее как следует»

Он неприятно улыбнулся, увидев в глазах юноши еле сдерживаемую ярость.

«Итак… через некоторое время после инцидента с Визжащей хижиной, в течение которого мы благополучно ухитрялись избегать друг друга, Поттер решил еще раз вмешаться в мою жизнь. Он выяснил, что у меня были… чувства к одной девушке с моего факультета. Он старательно разнюхал некоторые факты, касающиеся моей семьи. Факты, о которых никому не следовало знать, и меньше всех Джеймсу Поттеру… или этой девушке. Он решил использовать эти два кусочка информации, чтобы удовлетворить свои желания, а заодно основательно и полностью уничтожить меня, своего худшего врага».

Северус смотрел в сторону, его взгляд блуждал по комнате. Огненные блики плясали на его лице, высвечивая резкие линии, бросая тени, на мгновение скрывающие тонкие черты. Ему было очень трудно говорить об этом даже так, с ледяным контролируемым гневом в голосе, принизывающим каждое - как будто отрезанное - слово, очевидным даже в большей степени, чем он мог себе представить.

«В то время у него не все гладко шло с Лили, они встречались с начала учебного года. Она ему отказывала… Короче говоря, он был… расстроен. Сириус и Ремус…»

Даже сейчас, эти имена причиняли боль.

«Они были в точно таком же положении. У них не было никого под рукой, чтобы утолить юношеские желания»

Он проронил это голосом, словно высмеивающим такие ничтожные побуждения.

«Обсудив все это, они пришли к выводу, что способ решить их общую проблему существует. Разочарования. Злоба. Жестокость. Они решили отыграть все это на мне, и, в меньшей степени, друг на друге. Итак, второй раз в жизни меня заманили к Дракучей Иве. Я думал, что встречусь там с той девушкой, о которой я говорил. Вместо этого Джеймс, Ремус и Сириус оглушили меня, а потом затащили в Хижину. И вот там они и проинформировали меня о том, что знают все о моей семье и о девушке. И что если я не буду сговорчивым, она узнает правду, и вся школа вместе с ней. У меня не было выбора, кроме как подчиниться»

Его взгляд впился в оцепеневшее лицо Гарри. Я не хочу слушать, что случилось дальше, повторял мысленно Гарри. Не говори мне.

Не обращая внимания на его мольбу, Северус облизал губы, наклонился вперед и начал гладить его скулы. Он шептал прямо ему в лицо.

«И тогда…»

Он замолк, позволив словам зависнуть в воздухе.

«Они раздели меня. Затем друг друга. В тот первый раз никто из них не представлял себе, что именно надо делать. Но потом они обрели большую уверенность в своих умениях»

Горечь, которая переполняла его голос, сейчас буквально выплескивалась в лицо Гарри.

«Они заставляли меня сосать их члены до тех пор, пока я не начинал задыхаться, и пока меня не вырвет от сглатывания каждой последней капли их спермы. Они брали меня так грубо, что разрывали изнутри, но это их не волновало; после первого раза они выучили несколько основных заживляющих заклинаний, чтобы продлевать веселье. После этого они могли резать и мучить меня так, как им хотелось»

Гарри чувствовал на лице его дыхание. Ему хотелось ударить его и бить до тех пор, пока эта ухмылка не превратится в месиво вспухших синяков, обнять его и представить, что этого никогда не происходило, схватить его палочку и потребовать, чтобы Снейп стер ему память… Меньше всего ему хотелось знать эту страшную правду о своем отце. О своем крестном и о лучшем друге крестного.

«Шрам появился из-за того, что Джеймс где-то прочитал о чарах, которые привязывают к тебе человека, если ты напишешь свое имя его кровью в его плоти. Он хотел сделать это со мной, чтобы продлить мои мучения, но Ремус отговорил его после того, как он вырезал первую букву».

Этот спор до сих пор звучал у него в ушах. Ремус, в конце концов, победил, расписав Джеймсу в красках, как чудовищно надоест ему Снейп, если будет ошиваться рядом до скончания его жизни. Гораздо лучше просто бросить его после окончания школы. Сириус, забавляясь, наблюдал за ними, беззаботно и небрежно углубляя рану, образующую букву «J» - он специально подобрал тогда нож, отброшенный Джеймсом в сторону.

Северус стряхнул с себя воспоминания. Он медленно поднял взгляд, наблюдая за поведением Гарри. Он видел, как постепенно в сознание юноши приходит постижение истины. Как Гарри мотает головой, сотрясаясь под тяжестью обрушившейся на него правды, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону, не подозревая об испытующем взгляде Северуса.

Тихое бормотание, – «Нет, нет, нет», - доставило ему удовольствие, и он зажмурился.

Вопреки ужасающему пониманию, что с этого момента он не сможет спрятаться от истинного смысла всего. Вопреки воспоминаниям о том, что какую бы ненависть Снейп не испытывал к его отцу, он никогда не лгал о том, каков был Джеймс на самом деле. Когда Гарри побывал в воспоминаниях Снейпа в Омуте памяти, увиденные им высокомерие Джеймса и его безжалостность неопровержимо доказывали правоту Снейпа.

Что, в свою очередь, делало последние его слова мучительно правдоподобными.

Северус крепко стиснул сгорбившиеся от соприкосновения с реальностью плечи Гарри. Он притянул ближе сопротивляющееся тело и заключил его в свои объятия. Гарри пытался вырваться из кольца окруживших его рук, но не преуспел в этом; сила Северуса взяла над ним верх, и он в отчаянии упал вперед, на его обнаженную грудь. Через некоторое время он незаметно для себя расслабился, успокоенный теплом и устойчивым биением сердца мужчины. Даже у Северуса Снейпа есть сердце, с горечью отметил он. Одна из удерживающих его рук принялась нежно гладить его волосы. Это было приятно. Прошло еще немного времени, и постепенно он успокоился еще больше, неосознанно на миллиметр придвинувшись ближе, слегка наклоняя голову к ласкающей руке. Его дыхание замедлилось. Северус продолжал просто гладить, сплетая паутину доверия вокруг его уязвимости. Его прикосновения были такими успокаивающими, что казались продиктованными почти нежностью. Он знал, что делает. Гарри, потерянный в мучительно-болезненном забвении, не осознающий происходящее, его не устраивал. Ему было нужно, чтобы мальчик четко понимал, что происходит.

Свободно лежащая левая рука прижалась к обнаженной спине Гарри и начала блуждать невинными легкими кругами по коже. Затем нежно скользить вверх и вниз, примерно так успокаивают боль в спине. Он нарочно запретил себе спускаться ниже поясницы. Никаких требований, только предложение утешения. И, в точности как он и планировал, Гарри принял это. Он вздохнул в грудь Северуса, а затем скользнул в его объятия еще глубже.

Теперь его голова покоилась на коленях Северуса. Тихое дыхание Гарри напомнило ему о великом таланте, который он планировал передать этому пока еще неопытному рту. Времени для этого достаточно, Северус, триумфально напомнил он себе. Его проворные руки воспользовались положением лежащего сейчас ничком Гарри, чтобы по-настоящему заняться его спиной. Большие пальцы медленно и тщательно вкруговую массировали его плечи, а затем он всеми пятью пальцами - умело, со сноровкой настоящего знатока - принялся нажимать на уязвимые точки на спине. Он пробегал своими изящными пальцами последовательно вниз и вверх, снова и снова, заканчивая движение как раз над тем местом, где начинается аккуратная ложбинка.

Он чувствовал под своими пальцами дрожь и слышал вздохи каждый раз, когда останавливался в точности там же, где и до этого. Глаза засветились насмешливым удовольствием – посмотрите-ка на этого благородного гриффиндорца сейчас! – он провел руками по бокам Гарри. Восприимчивый, или станет таким. Он прав. Танцующие вкруговую и по спирали кончики его пальцев заставили Гарри поднять, наконец, голову. Тоскливый взгляд снизу вверх. Ребра слегка вздымались под невесомыми и мягкими прикосновениями. Северус поднял бровь.

«Хмм?»

Гарри заметно сник под его пристальным взглядом. Встряхнул головой и положил ее обратно, на колени Северуса, глаза полны задумчивости. Отвлекая его, Северус положил два пальца ему в рот. Зеленые глаза на мгновение вспыхнули, а затем он принялся сосать пальцы. Северус закрыл глаза, чтобы удержать иллюзию. Подходящее стечение обстоятельств для подобных действий, подумал он. Этими двумя мокрыми пальцами он провел вниз по спине Гарри и не остановился там, где обрывал свои движения раньше. До его слуха донесся разгоряченный вздох. Пальцы съехали ниже к восхитительной заднице, раздвинули ее, принялись ласкать и гладить нежную кожу в ложбинке и прелестные темные волосы между ягодиц, прежде чем Гарри мог задуматься о том, что происходит.

Без дальнейших церемоний, он погрузил один влажный палец внутрь и медленно проник им глубже. Другая рука продолжала гладить ягодицы Гарри, как будто это было нечто бесконечно хрупкое. Сейчас Гарри, несомненно, реагировал. Удушливыми вздохами, плавными движениями бедер навстречу медленным и еще глубже проникающим пальцам Северуса, словами. Или звуками. «Ох», например. И еще - «Да». А это - это было «пожалуйста?» И опять. Северус оценил… и добавил еще один палец. Вот, теперь «пожалуйста» было отчетливым

«Пожалуйста, что?», - прошептал он, продолжая водить ладонь по теплой коже вперед и назад. Наступила испуганная тишина.

Он протянул руку вниз, туда, где напрягшийся член Гарри упирался в кровать и погладил легонько за яичками. Приглушенное ругательство. Бедра Гарри задвигались, сначала нерешительно, затем с силой подались назад, насаживаясь на длинные пальцы настолько глубоко, насколько возможно. Его вздохи застревали в глотке, пока он покачивался на старательной руке Северуса, наконец, полностью отдавшись движению.

Тонкие губы Северуса изогнулись в высокомерной и холодной ухмылке. Внезапно он прервал ритм, резко вытащив пальцы, и быстро перевернул Гарри на спину, оставляя синяки своими грубыми действиями. С губ юноши сорвался вскрик разочарования. Сильные руки приподняли бедра Гарри, который уже не знал, хочет он этого, или нет… но непреклонная длина твердого члена уже входила в него, не оставляя места для протестов. Волна боли обрушилась на него. У него вырвался мучительный крик. Снейп навис над ним, пронзительный взгляд черных глаз зафиксирован на его лице. Как только Гарри поднял на него взгляд, он снова ударил вперед. Нежный рот //так похожий на рот Джеймса// исторг рыдание, затем задохнулся, когда Северус, раскинув свои умелые пальцы, именно так, как нужно, совершенно верно и аккуратно обхватил его поникший член и, зажав его в кулак, начал поднимать и опускать руку, одновременно медленно двигая бедрами, назад и вперед. Боль осталась, но удовольствие тоже возрастало. Северус нашел сочетание мучительного страдания и желания на лице Поттера очень привлекательным. Но чего он хотел больше, не смотря ни на что, так это услышать крики, исполненные голосом Джеймса…

Он увеличил темп своих движений. Истертая плоть медленно поддавалась, но недостаточно быстро, чтобы состязаться с ударами Северуса. Голос начал кричать, всхлипывать, умолять.

«Боже, сэр… пожалуйста! Мне… надо…»

«Слушаю, Поттер», - мягко, - «Что тебе надо?»

«Просто… немножечко… медленнее…»

Брови Северуса сошлись вместе. Он сделал жестокое движение вперед, затем улыбнулся, увидев слезы, хлынувшие на щеки Поттера. Он наклонился, чтобы попробовать их. Сладкие.

«И что» - вышел, замер, - «заставляет тебя думать, что я хочу делать то, что тебе надо?»

Сильный удар.

Глаза Гарри расширились.

Очки Гриффиндору: понятливость.

Еще больше очков: страх. Это чувство вдруг возникло в глазах Поттера и осталось там.

Он замер, не выходя из него. Проник языком ему в рот. Медленно трахал его рот своим умелым языком, рукой скользил по его члену, до тех пор пока Гарри вообще не утратил способность мыслить, а только бездумно подергивался ему навстречу.

Гарри снова взвизгнул. Снейп, казалось, являлся экспертом по извлечению из него как можно большего количества разных звуков. Еще один звук - от безжалостного стимулирования языком его сосков. Еще один - от жжения в заднице. Северус начал опять, великолепный в своей мощи и тяжести. Гарри смотрел, полуоткрыв на вздохе покрасневшие губы, на непрерывное сокращение мышц на руке Северуса, на сильные движения его бедер, на другую руку, обхватывающую его талию. В Гарри больше не осталось никакого оцепенения; только смутное воспоминание о голосе, который несколько минут назад рассказывал о его отце – но разве может оно сравниться с этим, с этим экстазом и этим возрастающим темпом. Он выгнул спину…

Но Северус все еще не услышал то, что он хотел услышать.

Усилия, толчки, встряска в эту тесноту, тесноту, тесноту - ну давай же, черт тебя подери! - взвизгивания, крики, все громче, - и вот оно, да!

Гарри заорал от резкой неровной боли, которая становилась все хуже и хуже. Он кричал Северусу, вбивающемуся в него, не проявляющему никакого милосердия – он так растянут, он не может больше – пожалуйста, не порвите, - «пожалуйста, сэр, я сделаю все, пожалуйста, только не…»

И темные глаза бешено уставились на него, пожирая все признаки мучительной боли на лице, чувствуя царапанье коротких ногтей по его спине в попытке сопротивляться ему – бесполезно! - губы изогнулись – удовольствие свело его ноющие яйца, как удар хлыста - продолжая вколачиваться в то же самое место, до тех пор, пока он не мог больше сдерживаться и - он – трахает – кричит – сам, имена своих мучителей, теперь триумфально – наконец единственный, кто есть в его распоряжении, начал ломаться ради них – «Гарри…!»

Он не позволял себе закрыть глаза до самого последнего момента, глядя, как юноша захвачен его, Северуса, разрядкой, как он разрывается из-за удовольствия, которое Северус получил от его тела, и его собственной неудовлетворенной эрекции, которая пришла просто в неистовство. Сейчас боль побледнела, когда его истертая задница наполнилась успокаивающим теплом спермы. Один последний жестокий удар - до самого основания - и он рухнул. Дышать. И дышать.

Гарри тихо всхлипывал. И застонал, когда Снейп из него вышел, падая рядом с ним и даже не взглянув на него, глаза все еще закрыты. Он вздрогнул, когда руки Снейпа упали. Гарри уткнулся лицом в подушку, ненавидя и боясь, лежа в изнеможении и отдыхая, перепутанные волосы почти достойны любования… Веревки вокруг его запястий исчезли, когда Северус произнес одно длинное слово. Он замер, затем смело протянул теперь свободную руку, и вытащил изо рта нечаянно попавшую туда прядь. Глубокий смешок, и Гарри отдернул руку. Глаза Снейпа открылись, изучая его, затем непроницаемый взгляд упал на одно особенное место. Глаза вспыхнули, на мгновение осветив лицо, затем снова погасли. Гарри залился румянцем. Затем задумался, почему //в конце концов, Снейп только что… мм… он не смог закончить фразу даже мысленно//. Он покраснел еще больше.

Северус наслаждался неопытностью юноши. О, но ему надо будет так многому научиться. Так многому. Сегодняшний вечер будет завершен еще одним уроком. Он с наслаждением потянулся //как будто огромный гибкий кот, подумал отстраненно Гарри//, и встал.

«Вон, Поттер»

Он указал на дверь.

Обиженный взгляд мальчика. Восхитительно. Он наклонился вперед, устрашающе зашипев:

«Ты слышал меня. Вон отсюда!»

«Но», - Гарри затрепетал. Ему нужна помощь. Как может Снейп быть таким ублюдком? Не может. Он приподнял бедра, умоляя. Затем еще больше покраснел.

Знакомая ухмылка Снейпа вернулась на лицо.

«Поттер. Ты маленький педик», - сказал он, отчетливо цедя слова, чтобы не было никакой ошибки. Он смотрел, как запылало лицо Гарри.

«Меня не интересует, что ты намереваешься сделать с этой штукой. Мое единственное желание - чтобы она немедленно исчезла из моих покоев вместе со всеми остальными твоими органами. Я ясно выражаюсь?»

Слезы стыда и ярости закапали на постель из глаз теперь склоненной головы Гарри. Он кивнул и встал, потянувшись за своей сброшенной мантией, кое-как натянув ее на себя. Рука на его локте. Он взглянул, безошибочная надежда в его глазах – Северус чуть громко не засмеялся, настолько это жалко выглядело – и увидел палочку, направленную в грудь.

«Как бы я сильно ни наслаждался, оставляя тебя помеченным, Поттер, полагаю, что я должен заставить себя стереть наиболее - так скажем, откровенные – следы сегодняшнего развлечения. Это может выйти за пределы допустимого, если ты так и будешь расхаживать с моим именем, начертанным на тебе. Особенно в душе после квиддича, где любой – например, юный Малфой – сможет увидеть это. Даже несмотря на то что нам обоим – и ему и мне - доставил бы определенное удовольствие вид этой отметины там»

Гарри в ужасе прикусил губу, представив себе Малфоя, узнавшего хоть что-нибудь об этом. Раны сами собой затянулись, больше не видимые никому, кроме Гарри. Который все еще мог чувствовать эти буквы, написанные поперек его ребер. Который чувствовал, как будто он всегда будет способен прочертить две S, две E, соединяющую их посередине V… Его хрупкое самообладание рухнуло и он, спотыкаясь, поплелся к двери как можно быстрее. Его сотрясали горячие слезы, и с каждым шагом била дрожь от ощущения саднящей боли, которую оставил ему Снейп в качестве ясного напоминания о своей власти.

Северус смотрел, как он выходит, затем налил себе стакан красного вина и поднял его. Видишь, Джеймс, что я сделал? Сириус? Ремус? Он прелестен, ваш мальчик. А теперь он мой.

***

В конце следующей недели, тактика избегания, которой тщательно придерживался Гарри – избегания физического присутствия рядом со Снейпом и практически любой попытки коснуться воспоминаний, которыми была забита его голова, воспоминаний, что набрасывались на него, подобные глумливым ухмылкам, ухмылкам Снейпа – эта тактика дала сбой.

Как бы то ни было, когда он попытался в третий раз подряд убедить нетерпеливую Гермиону в том, что, да, он на самом деле чувствует себя достаточно неважно, чтобы отправиться к мадам Помфри вместо подземелий Снейпа и Сдвоенных Зелий, прямо за их спинами послышался холодный голос. Гарри оцепенел. И снаружи, и внутри.

«Поттер. Хотя я, вне всяких сомнений, тронут заботой мисс Гренджер о твоем здоровье, сам я менее склонен верить в совпадения после того, как ты два раза подряд отсутствовал на моих уроках. А они, как всем нам известно, являются единственным местом, где необходимо все твое прилежание, чтобы усовершенствовать способности в приготовлении зелий, которые в настоящее время соответствуют способностям среднестатистического сквиба. Позволь мне на тебя взглянуть»

Гарри медленно повернулся. Сверкающие глаза окинули его взглядом с головы до ног.

«Ты производишь впечатление – по крайней мере внешне неотмеченного… печатью болезни»

Гарри сглотнул, услышав это умышленное напоминание.

«Пойдемте со мной»

Северус знал, что он выиграл. Он провел их в подземелье, открыл дверь и встал у нее, ожидая. Гарри метнул в него взгляд, который Снейп с ликованием признал «бегающим», и прошел в класс. Гермиона проводила его вопросительным взглядом, затем последовала за ним, явно крепко задумавшись. Действительно, ему будет необходимо научить Поттера в будущем чуть менее явно демонстрировать свои чувства.

Снейп вел себя совершенно одинаково – и по отношению к остальному классу, и по отношению к Гарри. Но Гарри не мог расслабиться. Он положился на Гермиону, которая поправляла его постоянные ошибки в подготовке ингредиентов для Анти-ожогового зелья, и все свое время делил между изучением пола и шныряющими взглядами на Снейпа, которые он кидал, пытаясь не встретиться с ним глазами, лишь проверяя, в каком месте кабинета тот находится.

После урока, который он покинул почти с благодарностью, ему пришлось стойко выдерживать пробные вопросы Гермионы на тему его странного поведения. Гарри пробормотал что-то о том, что он сейчас весь поглощен мыслями о предстоящем квиддичном матче против команды Слизерина и что он беспокоится, чтобы Снейп, как глава дома Слизерин, не наложил на него какое-нибудь заклятье, или что-то в этом роде. После едкого замечания – «Честно говоря, Гарри, ты когда-нибудь собираешься прекратить эти дурацкие разговоры о Снейпе? Он до этого спас тебе на Квиддиче жизнь!», - она проводила его на урок к профессору Трелани. Он сидел рядом с Роном, глядя на влажные чаинки в чашке и делая вид, что все в порядке. Но лишь до тех пор, пока он не открыл свою сумку, чтобы достать запасное перо для Невилла, и обнаружил кусок пергамента. Когда он развернул его, сердце начало бешено колотиться, потому что пергамент был исписан зелеными буквами. По-слизерински зелеными. Он извинился и выбежал в туалет, чувствуя, что пергамент сворачивается в его руке, как дремлющий скорпион.

Он заперся в последней кабинке, сел на крышку унитаза, задыхаясь. Медленно развернул пергамент.

«Поттер. Ты не можешь избегать меня вечно. И пытаться это делать будет не мудро. Встретишься со мной, как раньше, в 20.00. Твоей отец и два его друга все еще пользуются безупречной репутацией в глазах многих людей. Ты хотел бы, чтобы это продолжалось?»

Руки задрожали. Гарри разорвал пергамент на крошечные клочки и смыл их. Он не может позволить, чтобы жизнь Ремуса была разрушена еще больше, не важно, что он сделал в прошлом. Он был всем, что у него осталось после смерти его отца и Сириуса. Его отец и Сириус… их обоих Ремус оправдывал за издевательства над Снейпом, списывая все на пятнадцатилетний возраст. Но ничто не проходит бесследно, за все рано или поздно приходится платить. И Гарри платил.

***

Гарри распластался, обессиленный. И снова приказ. Нет, нет, хотел сказать он. Невнятно, уголком рта, так чтобы не надо было прикладывать слишком много усилий, даже произнося слова. Слишком устал. Но то, что Снейп хочет, Снейп получает. Он медленно поднялся.

По крайней мере, он научился повиновению, одобрительно отметил Северус. До этого он был недисциплинированным дураком. Бегал везде с этим дебилом Уизли-младшим, выбалтывая все, что приходило ему в голову. Даже легкое прикосновение утонченности может только улучшить его.

Затем он нахмурился. Зачем ему беспокоиться о поведении Поттера? Формирование его характера – не его, Северуса, забота. Он отогнал эту мысль.

Прикоснулся к члену мальчика, мускулы дрогнули. Он использовал любрикант, начал снова. На этот раз они приложили больше усилий, Гарри стонал. Снейп всегда давал ему больше. Слишком много. Чтобы тренировать его, или мучить. Он не мог вспомнить, что именно.

Затем он начал насмехаться над его отцом. Сообщая ему нежелательные детали о сходстве между ними в состоянии возбуждения, открыто демонстрируя триумф и презрение, пока Гарри, положив голову ему на колени, медленно отсасывал, безнадежно, но тщательно, а его собственный член подергивался в полу-возбуждении. Он застонал вокруг толстого члена Снейпа.

«Удивительное сходство. Когда он чувствовал, что в нем растет возбуждение, он прикусывал сбоку губу – нижнюю губу, в точности, как ты это делаешь сейчас – чтобы попытаться сдержать крики. Но это никогда не срабатывало, представляешь?»

Гарри прервался. Поднял голову, глубоко вздохнув. Холодные глаза смотрели на него.

«Я не помню, чтобы приказывал тебе остановиться»

Сейчас или никогда.

«Просто заткнись насчет него. ПРОСТО ЗАТКНИСЬ!»

Выражение лица Снейпа скользнуло к гневу, граничащему с мимолетным удовлетворением, прежде чем он резко и жаляще ударил Гарри по лицу. Его щека загорелась. Еще одна оплеуха – по другой щеке, тоже очень сильная, затем Снейп схватил его за волосы, снова дернул голову вперед и вниз, к его теперь сильно напрягшемуся члену.

Злобно зашипел, - «Теперь посмотрим, так ли хорошо ощущается твой членососательный рот, как и у твоего отца. Начни с головки»

Это возбуждает его, вдруг осознал Гарри с внезапно нахлынувшей на него жалостью.

Северус откинулся назад, чувствуя восхитительное тепло пылающих щек Гарри, уютно прижавшихся к его бедрам. Удовлетворение затемнило его лицо, когда он смотрел на Гарри, на его растянувшийся и работающий рот.

После того, как он кончил, он провел языком по припухшим губам, пробуя вкус самого себя. Мягко сказал, -

«Твое неповиновение только заставляет твое и без того незавидное положение становиться хуже, мальчик. Ты знаешь это, не так ли?»

Гарри, свернувшись на его груди, взглянул на него и молча кивнул, в глазах слезы. Северус погладил его. Унизил. Пальцы небрежно пробежались между ягодиц, просто потому, что они это могли.

***

Камень. Холод, леденящий его обнаженные руки и колени. Через некоторое время он почти утратил чувствительность – горевшие поначалу ладони онемели. Снейп двигался в нем мягко, почти нежно. Глаза Гарри наизусть изучили все оттенки серого, все пятна и замысловатый рисунок трещин, пробегающих через каждую плиту каменного пола в подземельях, где он стоял на четвереньках перед столом Снейпа. Его голова низко опущена, задница поднята под неестественно высоким углом, удерживаемая длинными пальцами Снейпа, бесстыдно выставленная напоказ. Слабый сквозняк, стелившийся по полу в подземелье, успокаивающе охладил его переутомленное тело, когда Снейп жарко взорвался в его упругой глубине.

Он чувствовал каждый дюйм. Он был такой… скользкий. Пот, сперма, немного масла. Действительно – немного.

«Меньше масла, больше удовольствия, Поттер»

Гарри покраснел, когда понял, что он имел в виду.

«Только если ты чокнутый мазохист»

Снейп почти засмеялся в ответ на это и повел его к кровати, усадив Гарри рядом с собой. Знакомые пальцы гладили его, втягивали в водоворот прикосновений рук и рта, влажных языков, ударов и вздохов. Щипков, укусов и царапин. Гарри был покрыт синяками и незаживающими маленькими ранками, которые постоянно излечивались и появлялись снова.

Снейп остановился на полуукусе. В зените стонов. Его пристальный взгляд впился в раскрасневшееся лицо Гарри. Выражение более чем заурядно злобное.

«Так ты отказываешься быть чокнутым мазохистом, Поттер?»

Гарри стало неуютно. Он - не знает. Почему этот человек просто не продолжит… это, и не перестанет разглагольствовать?

Северус смотрел на него, осторожные руки замерли. Он хотел проникнуть ему под кожу, заставить его пойти по тому же пути, по которому Джеймс отправил его самого. Где он будет знать свое место и будет благодарен за это. Полное подчинение, но не просто готовность исполнять приказы. Вдобавок к этому - огромная страсть и желание снова и снова повторять те вещи, что сломали его тогда, в самом начале. Завораживающее безумие, которое Северус познал сам.

//Его собственный голос, почти неузнаваемый под грубым слоем страстного рвения – «Пожалуйста, Сириус, можно мне отсосать у тебя?». Голос, искрящийся с трудом сдерживаемым смехом отвечает, - «Что за вопрос, Нытик! Разве ты не должен сначала сделать минет Рогалису, разве не его очередь трахать тебя в рот?» «Я сделаю ему все как следует после. Пожалуйста, только дай мне попробовать твой член. Мне… надо… пожалуйста, Сириус». Шарканье ног по полу. Скрип пружин. Медленно скользящий по члену рот, вздохи//

И он помнил боль. Предательскую, внезапную. Боль, убеждавшую его, что тело может и будет с готовностью предавать его тем, кто научил его получать удовольствие от всего, абсолютно всего. Что он сложнее, чем о себе думал, что и легкое поглаживание ног, и болезненные щипки, и дерганье волос, и ласкание его яичек – все это ведет к одному и тому же – вознесению на приливную волну блаженства. Ту, на которой он так хочет удержаться, но его снова безжалостно швыряют об острые камни, ему вновь не позволяют...

И удовольствие оказывается гораздо сильнее боли, боли, которую вполне возможно вытерпеть и получить в награду наслаждение, наслаждение от страдания. И наоборот, так что разум приходил в полный беспорядок. В голове пронеслась бессердечная мысль: «Так произойдет и с разумом Поттера».

Следующий вопрос заставил Гарри открыть рот.

«Разве с болью не лучше?»

Гарри обдумал это заявление. Он вспомнил… возможно, на самом деле, боль дает… ну… приводит его на край. Северус знал, о чем думает Гарри. Его мысли были сформированы таким же образом.

«Я не знаю, почему я больше не сопротивляюсь», - искренне ответил Гарри.

Северус обратил внимание на отзвук стыда и смущения, признака скорой капитуляции.

«Очень просто, Гарри. Ты сын своего отца»

Его темный янтарный голос ронял в уши Гарри слова, которые впитывались, глубоко и медленно.

«Давай. Умоляй меня причинить тебе боль, Гарри»

И опять Гарри пытался восстать в темных уголках своей души против таких невероятно волнующих слов, которые ему говорил Снейп. «Гарри». Его имя, которое шептали и выкрикивали, использовали снова и снова, было теперь собственностью Северуса. Северус. Он мысленно попытался произнести это слово, назвать, попробовать на языке. Имя чужака, кажущегося совершенно другой личностью. Другого и, в то же время, того же самого человека. Он не знал, осмелится ли когда-нибудь использовать это имя.

Северус терпеливо ждал. Он был уверен, что они оба это знали: грубость была ему необходима. Возможно, нужно доказать это. Он легко поднялся с кровати и властно протянул руку. Гарри встревожено нахмурился, но быстро поднялся, чтобы не испытывать его терпения; рука робко легла в руку Снейпа.

Вместе они пересекли комнату, подойдя к большому старинному кожаному креслу. В дергающей походке Снейпа еще сохранилось что-то, напоминающее паука, но к его шагам добавлялось и стремительное достоинство, обусловленное его привычно тяжелыми одеждами. Это в нем нравилось Гарри.

Он сел в кресло, слегка расставив ноги.

«Ложись… осторожно… поперек моих колен, на живот»

Гарри испытывал удовольствие от такой близости к нему. Он касался почти всего, и его касалось тело Снейпа почти везде. Он вздохнул. Почти пугающий оскал на лице Северуса стал ответом на вздох удовольствия Гарри. Он мотнул головой.

«Бедный Поттер – так наивен», - прошипел он, прежде чем отвесить первый тяжелый шлепок. Голова Гарри вскинулась, и он потрясенно взвизгнул. Северус сосредоточился на этом новом положении, его член напрягся и упирался в живот Гарри, приятно грея. Его руки согнулись, чтобы найти наилучшее место на ягодицах, и он начал в устойчивом и быстром ритме.

//Он шлепает меня на коленях. Как непослушного ребенка!//

Гнев, возмущение вспыхнули в Гарри – он не сделал ничего плохого! Как это похоже на Снейпа, всегда нечестный, яростно прорычал его мозг, пока изо рта непроизвольно рвались протяжные хныкающие крики. Он пытался подвинуться, но рука Снейпа прижала его спину.

«Лежи смирно, дерзкий мальчик», - прорычал голос.

Его плоть горела. Это больно черт подери больно… больно больно болит.

Гарри уткнулся лбом в кожу кресла, чувствуя ее прохладную шероховатость. Его руки безвольно болтались в воздухе, цеплялись за кожу, сминая ее в складки. Он с трудом понимал, что молотит в воздухе ногами, как Дадли в истерическом припадке, но его ноги были слишком близко к бедрам Северуса, и он не мог, не мог пнуть его. Слишком рискованно.

Поглаживание. В районе живота. Недоверчиво – это же член Снейпа! Как он стоит… я могу до него дотянуться? Попробуем. Его внимание переключилось, он прогнулся вниз, ерзая, что было сил, и почувствовал… целая новая возможность. Больно больно болит… но затем их члены начали тереться друг о друга, и он от всей души застонал. Он попробовал снова, нежно, чувствуя выдохи и вдохи Снейпа, щекотка возбуждения опустилась вниз, теперь появляясь даже немножечко и от шлепков по заднице, от трения о находящееся под ним бедро…

Северус закончил избиение, удовлетворенный тем, что Гарри подыграл ему – неважно, знает он об этом, или нет.

Казалось, с его задницы содрали кожу. Теперь Снейп продолжал нежно гладить его. Это очень приятно, подумал Гарри между плавными толчками и подался вверх, к его руке. Северус молча улыбнулся.

Он собрал пальцами пот, капельками покрывавший ягодицы, стекавший между ними. Попробовал. Пощекотал кожу, а затем схватил пригоршню горячей плоти и сжал, одновременно пробегая проворными пальцами вверх и вниз по окостеневшему члену Гарри. Его голос жестоко дразнил.

«Представь мои губы вокруг твоего члена», - прошептал он, пощипывая и гладя, - «которые сосут тебя именно так, как тебе нравится, Гарри. Что бы ты сделал ради этого?»

Гарри услышал свой собственный голос, раздавшийся совершенно без участия мозга.

«Все, что угодно… пожалуйста», - выдохнул он, - «пожалуйста, прошу, позвольте мне кончить…»

«Все, что угодно?», - мурлыканье. Рука снова жестко стиснула его задницу.

Нет, он наверняка запланировал нечто ужасное! - кричал ему мозг. Его рот повторил: «Все, что угодно…»

«Вставай»

Он поднялся. Спотыкаясь, подошел к стене, к которой его подвели и поставили лицом. Внезапно он оказался пришпиленным к ней; Снейп произнес короткое заклинание, и его запястья и лодыжки магически зафиксировались у стены.

Он привязан, беспомощный. Его голос повысился до панического подвывания.

«Посмотри на меня, Гарри»

Снейп был рядом. Он дотронулся до лица Гарри.

Ледяным тоном. «Ты об этом попросил меня. Теперь возьми это».

Он вернулся через мгновение, и Гарри почувствовал жалящую боль на его и так уже припухшей заднице.

«Я буду считать – только двадцать сегодня»

Сегодня?! - взвился мозг Гарри.

Кнут со свистом рассек воздух, встретившись с плотью, и впился, оставляя следы.

Северус наслаждался видом стройного длинного тела, тем, как оно натянулось, напряглось и, в конце концов, обвисло, задыхаясь.

Восемнадцать.

Девятнадцать.

Двадцать.

Он произнес: «Finite incantatem», - и быстро сделал шаг вперед, поддерживая юношу, когда тот стал падать назад. Уложил его на пол и перевернул на спину. Затем одна рука безжалостно прошлась по его бедру, другая потянулась, чтобы обхватить слегка обмякший член. Губы открылись, и язык начал порхать по головке. Гарри застонал, открыв глаза. Затем поднял нетвердую руку и погладил темную голову человека, который ласкал его языком и руками и – о да да да - сосал именно так, как обещал. Так сильно. Так невероятно... зубы Гарри стиснулись ... хорошо.

Бедра дернулись, и в следующий момент он уже парил на небесах. Он полностью потерялся в этом.

«Северус!»

Брови выгнулись, самодовольное выражение лица от неожиданности изменилось на мгновение, но, конечно, Гарри не видел этого. Северус медленно поднялся.

Когда все закончилось, Гарри лежал на полу, раскинув руки и ноги. Северус смотрел на него.

Нечто интригующе гладкое… добавить укус в это открытое место на бедре, вот тут. Он наклонился и оставил глубокую отметину. Раздался слабый стон, но мальчишка слишком вымотался, чтобы отреагировать как-то еще.

Довольно сносная вечерняя работа.

***

Это стало отравлять его дни. Похмелье после бессонных ночей, когда он начинал думать, что медленно теряет рассудок, раз желает, чтобы это снова с ним случилось. Раз он действительно с нетерпением ждет, когда Снейп снова будет принуждать его, наказывать, мучить. А затем… изнасилует. Потому что это было изнасилование, разве нет? Он определенно не спрашивал у Гарри разрешения на свои действия. Но сейчас? Стоило мельком подумать об этих жестоких, с силой впивающихся в его плоть умелых пальцах, как у него немедленно вставало - так, что приходилось засовывать наполовину пальцы себе в глотку, чтобы сдержать крики, когда он кончал. А то, что у него в горле что-то находилось, напоминало ему все снова, и он проводил жалкую ночь, спрятав руки между ног, захваченный физическими ощущениями от возвратно-поступательных движений, мысленно сжимаясь от страха перед тем, что Снейп сделает с ним в следующий раз.

Мальчик теперь выглядел несколько усталым, бледным и озабоченным неведомыми мыслями. Зеленые глаза с залегшими под ними тенями главенствовали на лице, щеки, казалось, ввалились под бременем изнуряющих забот, свалившихся на него. Даже волосы стали безжизненными и, неухоженные, лежали более покорно.

Его разум изменился. Все время между этими визитами он чувствовал себя таким изможденным, что просто пережидал время ради следующего урока Зелий, ради трапез в Большом Зале, где он мог исподтишка наблюдать за Снейпом, когда тому случалось попасть в поле его зрения. Ради следующей долгой ночи резких приказов, унижений, действий, которые опускали его самыми – стыд обжигал его при мысли об этом – упоительными способами.

Он слаб, вне всяких сомнений. Снейп даже указал ему на неразумность поведения, хоть чем-то отличающегося от обычного.

«Недопустимо вызывать подозрения, а они обязательно будут, если в твоих ответах мне будет что-то еще кроме обычной яростной неприязни. Да, я в курсе, что ты всегда страстно ненавидел все во мне, возможно, и сейчас ненавидишь. И, поверь мне, осознание этого факта доставляет громадное удовольствие, а вовсе не душевные терзания».

Готов поспорить, что так и есть, ты, чокнутый ублюдок, думал Гарри. А затем снова уступал его прикосновениям. С отчаянием Гарри думал о том, что вряд ли станет когда-нибудь достаточно сильным, чтобы противостоять этой его тактике.

***

Но у Северуса были свои собственные проблемы.

Он назвал тебя Северусом.

Поджав губы, он беззвучно постукивал пальцами по коленям и размышлял. Его взгляд незряче блуждал по мебели.

Это ничего не означает, возражал его разум. Он просто кончал. Ты, наверное, счастлив, что он не выкрикнул имя своей малышки с Равенкло – как там ее? – ах, да, Чо.

Что именно ты имеешь в виду под словом «счастлив», дурак? - внезапно прорычала у него в голове более слизеринская часть его натуры. Мы тут не для того, чтобы узнать друг друга лучше. Это касается лишь извращенной похоти и власти. Власти, которая работает на тебя. Даже не думай об этом…

Слишком поздно.

Быстро промелькнувший образ его самого, умоляющего… умоляющего Поттера.

«Нет!», - вслух выплюнул он. Его кулаки стиснулись, и ногти больно впились в ладони.

Он не будет умолять два поколения Поттеров, чтобы они его трахнули… - «очень грубо» - добавил голос внутри него, задыхаясь от пробужденного воспоминаниями желания. У него вспыхнуло лицо, он застонал.

Нет, это было бы слишком унизительно.

Но разве не поэтому ты этого хочешь? - намекнул другой голос. Станешь возражать, что это были великолепные ощущения, когда ты подчинялся Джеймсу, когда он втискивал в тебя пальцы, и ты кричал, принимая в себя каждый следующий, все пять…

Тишина. Нахлынули воспоминания.

Голос понимающе улыбнулся.

***

Снейп был в одном из наихудших настроений, когда-либо виденных Гарри. Он тайно любовался им из-за блюда с тостами, пока Рон болтал о каких-то письмах, присланных ему Биллом. Разгорающимися глазами он смотрел на крючковатый нос, бросающий тень на все остальное лицо. Снейп выглядел так, словно ему ужасно хотелось проклясть всех в комнате, не объясняя причин. Гарри с тихим вздохом затаился. То, что он раньше принимал за несправедливый гнев, теперь стало чарующей и возбуждающей агрессией. Повелевало им. Он поежился во власти смутного удовольствия при осознании этой власти.

Как только тарелки исчезли, сигнализируя об окончании завтрака, Снейп встал, его глаза остановились на Гарри. Это его воображение разыгралось, или он внезапно увидел непривычную ранимость во взгляде Снейпа? Черные глаза на краткий миг встретились с его, зелеными, а затем Снейп величаво удалился, впечатляющий, как и всегда.

***

Они трахали его здесь. Здесь, на этом полу – впрочем, он тогда не кончил, потому что они его за что-то наказывали. Они пришли сюда как-то ночью, украдкой, когда Мастер Зелий заболел, и никто не додумался установить охранные заклинания на время его отсутствия. Элемент риска создавал Джеймсу и Сириусу совершенно потрясающее ощущение новизны - и они уговорили Ремуса несмотря на всю его рассудительность.

«Ну давай, Лунатик! Нам нужна перемена обстановки после Хижины хоть на один разок! Клянусь, если мне придется вытаскивать хоть еще одну занозу из твоей задницы после того, как Мягколап трахнет тебя на том чудовищно расшатанном столе…»

Затем маленькая игра – они привязали его ремнями к его же письменному столу, руки неуклюже вывернуты с каждой стороны деревянной столешницы. Как будто опомнившись, они заткнули ему рот, чтобы удержать звуки. Грубые руки между его ног, но потом двое отступили назад, чтобы позволить Ремусу быть первым - они пообещали это, ему невероятно нравилось это зрелище. Медленные, нежные пальцы с чрезмерным количеством смазки – время от времени он предпочитал мягкий стиль. Каштановые волосы, завитками спускающиеся вниз от пупка Ремуса, терлись о ягодицы Северуса с каждым сдержанным ударом, эти ощущения были знакомы ему досконально.

Каждый раз, когда после этого он приходил на урок Зелий, кто-нибудь оглядывался на него в одно и то же время урока и просто ухмылялся.

Сейчас он собирался исправить это. Стереть образ его мучений из памяти, вытеснить их воспоминаниями о страданиях Поттера. Это преподаст отродью хороший урок. Он знал из личного опыта, как ужасно, если линия между тайной и обычной жизнью начинает стираться, и эти два мира, кажется, вот-вот столкнутся. Напоминание о его господстве должно быть впечатано в безупречную повседневную жизнь Поттера.

Эта безупречность просто идеальна для его цели. То, что случится, станет недвусмысленным посланием для обоих - его и Поттера: Северус Снейп держит все под контролем. Он – главный. И он не подчинится.

***

Пальцы приласкали истертую поверхность стола, по телу пробежала дрожь. Его глаза были исполнены тайных знаний, когда он поднял голову и на краткий миг сцепился взглядом с профессором, стоящим перед классом. Снейп не сбился с ритма, но кинул вызывающий взгляд на Гарри, затем на стол Гарри, потом опять на мальчика. Продолжая едко обрисовывать ошибки, совершенные на уроке. Все оставшееся время он не обращал на Гарри внимания. Стол, стоящий невинно и вопиюще посреди подземелий, все сказал сам за себя.

***

Гарри принес метлу, как и было приказано. Дрожа, он отдал ее, пытаясь не обращать внимания на блеск в глазах Снейпа. Почему-то он сомневался, что его просто попросят сесть на метлу и пару раз облететь вокруг комнаты.

Северус обдумал, стоит ли информировать Гарри о том, что он собирается сделать. Но опять же, кто он такой, чтобы объяснять ему свои действия? Все просто, прошлой ночью его осенила блестящая идея. Квиддич. Вот что он испортит в этот раз. Тем более, это так тошнотворно напоминает о Джеймсе. Мелкое высокомерное дерьмо.

Он просто указал ему на кровать и вытащил из обычного деревянного сундука, стоящего в углу комнаты, несколько новых атласных лент и одну из черного бархата. Он пересек комнату и встал перед ним на колени. Настороженные глаза Гарри расширились. Он обычно этого не делает. Нет, ответил взгляд Северуса, но этого я тоже обычно не делаю. Он снял с него очки и закрыл бархатной лентой глаза Гарри, аккуратно завязав ее на затылке. Свет полностью исчез. Материал заворачивался над верхней губой. Он не сможет теперь ничего увидеть, даже если будет смотреть вниз. Юноша начал задыхаться, но внезапно его рот накрыли губы Снейпа. Их языки встретились, и все снова стало казаться привычным.

Он снова доверился ему.

«Ложись на кровать, лицом вниз, ноги в стороны»

Он подчинился, двигаясь медленно, наощупь.

Не торопясь, Северус взял атласные ленточки и привязал его к четырем столбикам на углах кровати за запястья и лодыжки. Затем провел длинными руками по ногам Гарри, чтобы убедиться, что они раздвинуты на максимальную ширину и при этом не сильно напряжены. Он хотел, чтобы Гарри мог биться и дергаться в этих путах; так гораздо забавнее.

Гарри легонько заерзал, опробуя новый способ, которым был связан. Ему было необходимы какие-нибудь ощущения, чтобы понять. Задница казалась ему совершенно беззащитной.

Медленное биение крови/

Воздух циркулирует вокруг его растянутого выставленного напоказ отверстия/

Он полностью беспомощен.

Он, не спеша, осознанно заставил себя расслабиться, сильнее обмякнув на кровати.

Бархат плотно прижимается к его лицу.

Атласные ленточки надежно, хотя и мягко, удерживают его на месте.

Он чувствовал остатки слюны Снейпа на своем нёбе.

Слух заостряется. Едва ощутимый шепот….

«Ты слабый недоумок, Поттер, как я и раньше говорил. Ты нуждаешься в дисциплине. То, что я задумал, должно научить тебя»

Возражение. Удивительное на этой стадии.

«Садист ублюдочный»

Комната погрузилась в тишину.

Никакого ответа. Гарри подумал, что его не услышали. И вдруг все сразу - резкая, мучительная боль, простреливающая болью вниз по ногам: в него стремительно ворвался Сполох. Он дернулся, дико заорал. Рукоятка погружалась все глубже, с силой загоняемая рукой Северуса, с неумолимой жестокостью, наглядным подтверждением его последней реплики в адрес Снейпа.

Сквозь свои крики и визг, он слышал голос Северуса, становящийся все громче.

«Я не собираюсь обмениваться с тобой оскорблениями, Поттер. Ты и так сам знаешь, кто ты такой»

Дааа, Мальчик-Который-Выжил, чемпион Квиддича, Дамблдор сказал, что он – истинный гриффиндорец… дальнейшее перечисление бессмысленно. Все улетучилось.

Северусу не надо было ласкать себя на этот раз. Достаточная стимуляция обеспечивалась единственно траханьем Поттера его Сполохом. Это грязно, проникающе и грубо. Его бедра, резко вскидывающиеся вверх. Все было чудесно.

Руки комкали простынь. Острейшая боль все нарастала. Он закричал так сильно, как мог.

Северус заметил кровь. Мстительные движения замедлились, но не остановились, все еще довольно сильные. Тяжелое, затрудненное дыхание вырывалось из его открытого рта, длинные волосы закрыли обзор, когда он наклонился вперед, чтобы убедиться, что зрение не обманывает его. Он нетерпеливо отбросил волосы с лица и взглянул ближе. Движения его правой руки временно приостановились. Он протянул руку и с силой развел ягодицы. Гарри закричал. Палец оросился кровью, и он поднял руку, чтобы попробовать. От этого вида он чуть не пустил слюни. Его член болезненно напрягся. Наконец-то он смог причинить боль, которую раньше ему доводилось только испытывать.

Он медленно и осторожно вытащил Сполох, положив его рядом. Прошелся пальцами по поверхности, они тут же запачкались красным. Гарри все еще кричал.

Злобно, -

«Теперь ты знаешь, каково было мне, мальчик. Я доволен, что нечаянно довел это до твоего сведения»

Он облизнул палец, смакуя металлический вкус. Задумался. Тяжело вздохнул.

«Заткнись, Поттер. Конечно, я тебя вылечу. Все твои повреждения временные, так что прекрати издавать этот адский шум»

Он еще раз обмакнул палец в кровь, в последний раз попробовал, а затем достал свою палочку оттуда, где он ее до этого спрятал //нет никакого смысла давать Поттеру шанс причинить ему вред, - он знал способность мальчика к умению ухватиться за один-единственный шанс//, и нужную книгу. Сверился с оглавлением, тихо что-то напевая.

Гарри недоверчиво прислушался. Твою мать, он что, сейчас поет? Онанист гребанный. Он слышал, как Снейп переворачивает страницы. Это немного его успокоило. Хотя профессор, вне всякого сомнения, садист, он не будет рассматривать книжку, если Гарри в это время рискует истечь кровью до смерти. Обнадеживает.

Северус нашел нужную страницу.

«Очень хорошо. Сохраняй полное молчание и не двигайся, если хочешь, чтобы тебя вылечили, Поттер. Это заклинание довольно сложное, и если ты решишь пошевелиться, твои внутренности окажутся развешанными по четырем углам этой кровати, не пройдет и пары минут»

Гарри попытался не всхлипывать, не дышать, не чувствовать. Он думал о нейтральных вещах. Вроде Хедвиги, сегодняшнего обеда, и того, что ему где-то придется раздобыть несколько новых мантий, ведь из тех, что есть, он вырос. О Квиддиче он не думал.

Северус произнес слово, состоящее из двадцати пяти слогов, взлетевшая палочка затанцевала.

Мгновение, и кусочки порванной плоти срослись.

«Ну, Поттер?»

Он был там все еще невыносимо стерт, вероятно, покрыт синяками. Но не разорван.

«Да, сэр»

Повторное: «Ну?», - более угрожающее.

Гарри сглотнул.

«Спа-спасибо, сэр»

Он ненавидел, просто ненавидел его. Нет, на самом деле – не «просто». Снейп заслужил многогранную, многослойную, многоязычную ненависть. Он закрыл глаза, представляя змей и проклиная его на парселтанге.

***

Гарри, скрюченный и израненный, спешил в ту часть замка, где находилась ванная префектов. Пароль был ему известен от Фреда и Джорджа. Он плотно закрыл дверь и попытался выровнять дыхание. Ему было гораздо больнее, чем когда бы то ни было. Но у него не было выбора.

Ну конечно, все верно. Появилась знакомая ухмылка. Продолжаем использовать то же самое избитое оправдание. Я уверен, если повторять достаточно часто, это заставило бы тебя забыть все наслаждение, что он тоже дарит тебе. Я видел, как ты расслабился сегодня. Как ты доверился ему. И все еще доверяешь, верно? Потому что он тебе нужен, неважно, что он с тобой делает. Так что ты продолжишь принимать это все. Ведь продолжишь?

Заткнись, Поттер, приказал он себе. Голосом Снейпа.

***

Снейп мучил его. Своими маленькими играми. Снейп напоминал ему, что он еще и Северус тоже, проявляемой время от времени мягкостью после. В конце концов, когда тебя так много и часто унижают, ты становишься беззащитен перед ласковыми словами. Удовольствие, которое испытывал при этом Гарри, выходило за все пределы. Что-то внутри него прыгало вверх и вниз и кричало, требуя большего внимания.

«Твои волосы»

«Да, сэр»

«Вероятно, это мягчайшая вещь, к которой я когда–либо прикасался. Просто невероятно»

Гарри хотел заколдовать свой рот так, чтобы он больше никогда не мог изобразить эту сияющую улыбку, всегда появляющуюся после таких замечаний.

Хотя, возможно, это было всего лишь частью игры. Сейчас Гарри не мог точно определить, что является правдой, а что – нет.

Некоторые игры были простыми. Северус знал: «просто, но эффективно». Вроде трахания Гарри перед зеркалом, предварительно наложив на его глаза чары, не позволяющие им закрываться, чтобы юноша не мог избежать вида проявляющихся в нем перемен, зрелища того, как он плавится, свидетельств его страстного желания, потребности, подчинения. Все это уже было; Северус просто показывал ему это. Неизбежность в этом отражении, в очевидном факте.

Маленькие игры. Вроде тех, в которые Джеймс, Сириус и Ремус играли с ним. Он играл в те же самые. Он помнил, как сам реагировал на них. Теперь ему не нужно отбрасывать эти мысли, наоборот – изучать и исследовать. Сравнения и контрасты, просчеты и усовершенствования. Неразбавленное ничем классическое наслаждение, которое он получал, видя реакцию Гарри, не удивляло его. Каков он, таков и Гарри. Это особенности их личностей.

Сменяющие друг друга в диком темпе эмоции были лучшей составляющей. Размах и колебания стыда и сокрушенности //вздохи-рыдания//, чередовались с гневом и возбуждением. Ему нравились едва заметные вспышки в глазах Гарри, о которых тот даже не подозревал.

Он смаковал… отвращение. Смаковал… ужас. Смаковал… нестерпимое желание. Смаковал… старую добрую похоть. Распахнутые проницательные глаза над ястребиным носом видят, как эти эмоции приходят к мальчику, но никогда не уходят, вцепляясь и погружаясь в него навеки. И в следующий раз они будут там же. Когда он вызовет их снова

Однажды, испытывая слишком большое любопытство, которое он не в состоянии был сдержать, он спросил Поттера, очень искусно, со всем хитростью, которой владел, что тот думает о нем сейчас. Он сумел изобразить глубокое отсутствие интереса, притворившись что, какой бы он ни услышит ответ, это ни в коей мере не затронет его эго.

«В некотором роде… это волнующе – узнать, что заставляет тебя тикать. Я имею в виду, как ты работаешь. Или что–то в этом роде. Потому что Ваши действия… рассказывают мне хоть что–то о Вас»

Он запнулся, поймав холодную вспышку в глазах Северуса. Интересно. Но ему не следовало спрашивать.

Гарри был слишком поглощен экстатическими стонами под неумолимыми действиями Северуса. Он был честен, но не сосредоточен на этом прямо сейчас. Он поинтересуется позже, почему Снейп задал этот вопрос. Хотя - Гарри знал - тот никогда этого не скажет.

Он не мог себе представить, как Снейпа трахали его отец вместе с друзьями. Нет, мог. Эти образы возникают бесстыже, неожиданно, подробные, живые, насыщенные деталями, что рождало его воображение, целиком основанные на том, чем Гарри занимался вместе со Снейпом. Тем не менее, даже зная все это, он все равно не мог соединить в мыслях прошлое и настоящее, не потому, что не представлял того, что осталось в промежутке между сегодняшним Снейпом и вчерашним, а скорее из-за того, что эти раны так глубоки, что не показываются на поверхности, доступной взгляду Гарри. Весь этот стыд запрятан в глубине. Показать его – недопустимо.

Он не мог представить Северуса, с радостью подчиняющегося своим мучителям, видеть его их добровольным рабом. Ты – позор, Нытик. А он все еще так зависит от них.

***

Он пришел, и они тут же бросили его на пол. Стоны, стоны, стоны. Стоны, стоны, стоны. Стоны, стоны, сто… - ох, блиииииииин! Он так УСТАЛ от этого, недовольно заявил внутренний голос. «Быстро» - слово явно не из их словаря.

«Звучит так, как будто ему необходимо, чтобы его хорошо и грубо трахнули. Как думаешь, Лунатик?»

Ремус ничего не ответил, только легонько засмеялся и взглянул на него из-под ресниц. В комнате сразу поменялось настроение. Северус уже чувствовал каждой жилкой жесткие толчки, которые Ремус будет делать внутри него своей волшебной палочкой, которая иногда использовалась, как альтернатива члену ///Ремус заявил, что ощущения совершенно такие же благодаря магической связи//.

Но сейчас Ремус пересек комнату, легко переступая через обломки мебели, которую он разбил в прошлом месяце во время превращения. Его обнаженные ноги согнулись, и Северус зачарованно наблюдал за ним, а затем все мысли вылетели у него из головы, потому что Ремус повернулся и изящно принял удобную позу.

Слюнные железы Северуса автоматически отреагировали, наполнив рот таким количеством влаги, что ему пришлось быстро сглотнуть. Ремусу нравился хороший римминг. Опытные пальцы принялись за дело, рот умело ласкал неглубокую ложбинку прямо над отверстием, язык щедро лизал вкруговую, длинными осторожными движениями. Ремус вздохнул. Это означало – «глубже».

Сириус встал над ними, потершись о спину Северуса –интересное ощущение, он должен запомнить это – пальцы скользнули к возбужденному члену и начали двигаться в привычной манере..

Джеймс лежал, откинувшись, руки за головой, наблюдая происходящее и слушая, как развлекаются его друзья. Его член встанет сам собой, и он позволит Северусу позаботиться об этом. Он всегда будет заботиться об этом. И все равно, он скорей всего изобьет его, просто ради удовольствия. Это так забавно - быть нечестным.

***

Конец года. Последний день насмешек. Последний раз – он все еще не мог сказать «вместе». Он смотрел на их удаляющиеся спины и впервые смог сказать – «уроды». Он был свободен.

Выпускной. Гордые лица учителей. Его - безразличное. Больше никакого притворства. Все, чему они учили меня – сплошная ложь. Вы не можете защитить меня от самого себя. Тишина маленьких вместительных чуланов его разума, где он запер отвергнутую тьму прошлого. И никто не звенит цепями и не пытается вскрыть навесной замок. Пока - нет.

Время уйти и найти менее унизительное общество.

***

Сверкающие черные глаза. Они преследовали его даже во сне. И тогда чаще всего они были совсем близко от него, вот как сейчас. Просто наблюдающие за тем, как он нерешительно учился отсасывать: с правильным нажимом, двигаясь соответствующее количество раз, запоминая, где следует касаться только ртом, а когда нужно добавить пальцы. Насмешливый голос давал указания, поправлял и высмеивал.

«Ты наконец-то начал оправдывать себя. Я почти оставил всякую надежду. В конце концов, уступчивость никогда не была твоей сильной стороной, да? Но я думаю, что ты должен был унаследовать естественную склонность Поттера к низости, несмотря на прискорбное наличие самомнения Джеймса»

Он ломал его так основательно.

«Ты знаком с термином “fisting”*, Поттер?»

Злоба буквально сочилась с каждого слова. Он поднял взгляд от того, чем он сейчас занимался – от члена Снейпа, если точнее.

«Нет, сэр»

«Какое досадное невежество. Моей обязанностью на этот вечер будет просветить тебя. Повернись»

Он подчинился. Почувствовал пытливые пальцы Снейпа, шелковистые от смазки, проникающие в его задницу, изучающие его, двигающиеся вкруговую, снова и снова… Он почувствовал себя так уязвимо.

Снейп заново испытывал, до каких пределов он может быть растянут, играя съеженным входом в мужское тело. Наблюдая, как один палец – два пальца – поглощаются, чувствуя, как невероятно растягивается темнеющая плоть. Пальцы на мгновение исчезли, оставив красноту, затем их стало больше. Теперь внутрь вталкивался третий палец.

«Я никогда не устану заниматься этим», - прошептал Снейп над его головой.

Попробуем четвертый.

Гарри начал стонать громче. Мускулы под нажатием рефлекторно сокращались.

«Поттер», - он сделал ему выговор, - «Это может быть истолковано как неповиновение»

«Но, сэр… Я просто не могу…»

«Расслабься», - велел голос. Пальцы вторгались глубже, они царапали скользкую плоть, сгибаясь внутри. Должно быть, они погрузились туда уже по вторую фалангу.

Он отпрянул, но его подстерегла хитро подкравшаяся боль. Как и внезапное удовольствие от более глубокого толчка внутрь. Он тихо вздохнул. Сделать так снова?

Северус наконец добился того, чтобы в тугой проход протиснулся большой палец. Теперь он может заняться делом по-настоящему.

Его голос гипнотически жужжал в ушах Гарри:

«Починяйся всему, мальчик»

Он наклонился вперед, член под углом уперся в его живот. О, как ему это нравилось.

Гарри был согласен. Его мышцы и пальцы Снейпа соприкасались с электризующими вспышками возбуждения от каждого толчка, теперь он двигался внутри него действительно очень глубоко.

Он чувствовал себя так, словно им неумолимо овладели. И его это возбуждало. Он хотел, чтобы Снейп продолжал. Не щади меня, не щади меня, не щади меня, монотонным речитативом пел его разум. Покажи мне как следует, что значит хороший сильный трах.

«Гарри», - работая рукой все сильнее и сильнее //О, как хорошо! - Пировал его разум//, - «Что ты думаешь об этом сейчас?»

Вот дерьмо.

Он был слишком рассеян из-за этой боли и попыток ухватиться за обрывки удовольствия, испытываемых его задницей, чтобы быть способным даже начать придумывать ложь.

Он не мог отделить себя от того, что думал. Желание просто выболтать все, не было принято во внимание. Мысленный крик: ты полная и законченная подстилка! Несмотря на то, что вторая его часть расслабилась и сконцентрировалась совсем на другом: ах-х-х… он чувствовал, как слова беспомощно падают с его языка.

«Мне так хорошо от того, что Вы делаете, что я хочу это сильнее, я хочу, чтобы Вы растянули меня свыше предела прочности. Что Ваши пальцы такие умелые. Я хочу, чтобы мои были такими же»

Снейп в некотором удивлении вздохнул. Вот невезуха, теперь он не мог ничего изменить.

Масляным тоном.

«Вероятно, этого можно достигнуть, Поттер. Если работать достаточно упорно. Несомненно, часами… практики. Что же насчет остального… Я считаю, что у меня есть кое-что, просить о чем с твоей стороны было бы опрометчиво».

Он вытащил пальцы. И вернулся с чем-то в руке. Самый большой, черный, фаллоимитатор, который Гарри имел когда-либо неудовольствие видеть. Он был толще руки Снейпа.

«Растянуть тебя сверх пределов прочности», - так это звучало в точности или нет?»

Он едва справился с тошнотой. Он заставил себя расслабиться и стиснул зубы, чтобы не умолять.

Северус намазал фаллоимитатор любрикантом. Испытывая некоторую слабую жалость к мальчику, а главным образом потому, что он мыслил здраво и осознавал, что его способности в таких сложных медицинских чарах, как восстановление полностью разорванного внутреннего прохода, были не столь сильными, как могло бы потребоваться в данной ситуации, он вышел из положения с помощью своей профессии. Зелье, которое он очень умеренно использовал, согревало и расслабляло мышцы, одновременно с этим воспламеняя нервные окончания и невероятно повышая чувствительность. Все эти эффекты в совокупности приводили в состояние сверхъестественного возбуждения и были причиной нескольких самых, самых, самых потрясающих оргазмов, которые он когда-либо испытывал.

Черт, я так растрахан… бля, я так растрахан… никогда не смогу снова трахаться … эти мысли, сверкая разными цветами, спиралями закручивались в голове Гарри.

Неподатливая плотность искусственного фаллоса проталкивалась в его раздвинутые ягодицы. Не такой холодный, как он ожидал. Орудие начало проникать внутрь. Никоим … гребанным… образом. Невероятно… это удивительно… прекрасно. Что за черт происходит? Он, вытянув шею, оглянулся через плечо. Северус наклонился.

«Ну и как тебе это?» - Он хмыкнул.

Хнычущий звук. Гарри забыл, как закрывается рот.

«Ну давай. Даже ты способен на более членораздельный уровень общения на английском языке, чем это»

«Черт… что Вы делаете со мной?» - Гарри слегка задыхался, чувствуя отголоски боли. И неподобающее количество великолепных ощущений. Он хотел насаживаться на этот необъятный член часами.

«Ты никогда не слышал об этом, Поттер, с твоим уровнем», - сухо указал ему голос. - «Один из самых могущественных эликсиров-афродизиаков… даже тексты, которые содержат лишь намеки на это средство, упрятаны в Запретной Секции библиотеки»

О, он так основательно его ломает.

Поскольку ни одно удовольствие не дается просто так, без цели заставит его сдаться еще больше.

Итак, когда мальчик поздравил себя, думая, что он вышел из положения, получив приятный опыт, Северус смотрел на это по-другому. Он создавал у Гарри запас воспоминаний, через которые он мог контролировать его. Эти воспоминания, доказывающие, какие потрясающие чувства он способен подарить ему, можно использовать, чтобы заставить его повиноваться. Умолять его, Северуса, самым унизительным образом, чтобы повторить какой-нибудь бывший экстаз. Все закончится тем, что наступит время, когда он ничего не будет делать без того, чтобы его об этом умоляли. И Гарри не сможет сопротивляться.

Он плавно двигал фаллоимитатор вперед и назад, наблюдая, как страстно юноша принимает его, как он без усилий приподнимается, чтобы встретить его наконечник, каждый раз с такой точностью касающийся простаты.

***

Он начал следующий этап, решив, что уже готов к этому.

Гарри понимал: он не оставит его в покое, не закончит все это просто так, это станет слишком большим разочарованием. Он все еще хотел использовать его для своего удовольствия и все еще хотел иметь его при себе, чтобы издеваться. Но жестокость эволюционировала, став настолько скупо сдержанной, что Гарри почти позволил себе думать, что он собирается совсем от нее отказаться. Он заблуждался до тех пор, пока он мельком не видел его глаза. Немилосердная изобретательность, окружающая похоть, ее накал возрастал с каждым неуверенным словом, сказанным им, с каждым нечаянно брошенным им на непреклонное лицо бесстыдным взглядом.

То, что делали эти проницательные руки, заставляло его корчиться от предательского теплого, похожего на шпильки и булавки, покалывания в ступнях, в то время как он был близок к оргазму. Его прикосновение так неуловимо.

Но Снейп был нечувствителен к прерывистым вздохам и не потакал желаниям Гарри. Они сражались долгими ночами. Гарри проигрывал. Становился настойчивым, когда случайно замечал, что именно этого хочет от него Снейп.

Северус осторожно играл с ним. Все это время он ни разу не позволил ему кончить. Да, он мог после этого пойти и помастурбировать. Но это никогда не будет настолько приятно. В конце каждого вечернего занятия он натирал его член особым кремом, который расхолаживал его пыл, делал его вялым и медленно реагирующим. Он мог бы просто выжать оргазм из своего члена, но ему приходилось не спать полночи, чтобы добиться этого. А ему и так достается слишком мало сна. Гарри, с кляпом и связанный, глаза яростные и отчаянные, бессилен удержать блаженство, которое у него отнимают.

Он издевался над ним точно так же, как издевались над ним самим раньше - гладил, растирал, лизал, сосал, везде, кроме относящихся к делу мест. И заставлял его у него отсасывать. Очень часто. Использовал специальные заклинания, чтобы задержать разрядку. Растягивал его задницу, медленно, спокойно, покрывая снова и снова каждый дюйм его кожи укусами, прикосновениями требовательного рта, касаясь всеми пятью уверенными пальцами, горячим кончиком своего члена и, в конце концов, своей спермой. Он считал ниже своего достоинства вызывать его реакцию страхом перед физической болью – с тех первых раз он больше никогда не ломал ему костей, не обдирал кожу плеткой или что-то в этом роде. Он действовал более качественно и утонченно. Потом все окупится.

В конце особенно тяжелых двух недель Гарри пришел в подземелья Северуса в восемь вечера, а к десяти истерически рыдал в его объятьях. Он не мог больше выдержать. Но он и не мог сделать того, о чем его просил Снейп.

«Конечно, ты можешь, Гарри», - голос у его уха. Успокаивающее тепло его объятий, когда Снейп притягивает его ближе, ободряя. - «Просто скажи мне, чего ты хочешь. Вот и все. Забудь о гордости и позволь себе окунуться в это. Умоляй».

Голос был роскошен. Как и рука, словно сама по себе захватившая в кулак мягкий член Гарри и так прекрасно гладившая крайнюю плоть …

Итак, вечер прошел, наполненный голосом Гарри, описывающим, чего он хочет от Северуса, отчетливо формулирующим свою похоть, произносящим по буквам все, чего он жаждал. Несмотря на его смущение, потому что Северус не облегчал ему задачу – просто сидел и ждал, хмыкал и выгибал бровь при особо откровенных оборотах речи. И хотя где-то в глубине его глаз можно было поймать завороженное выражение, его голос время от времени только задавал ему уточняющие вопросы, чтобы извлечь как можно больше деталей.

Потом были минуты, в течение которых он позволил Гарри изучать свое тело языком и руками, так чувственно, что это заставляло его стонать. Они мылись вместе в душе, вода вместо пота делала его скользким. Из-за пара было почти невозможно разглядеть его тело. И Гарри выучил его наизусть. Он добровольно предлагал сделать все, что угодно. Прислуживал ему так, что Северусу не надо было шевелить и пальцем. Разумеется, в этом был некий скрытый мотив. По своему собственному желанию он делал все, что, по его мнению, могло бы понравиться Северусу. Он пытался убедить его оказать немного внимания его переполненному желаниями телу. Но разница была в том, что Гарри, пытаясь доставить удовольствие, делал все при свете, с ясностью, выдающей каждую его мысль, тогда как Северус всегда предпочитал темноту. Гарри не представлял, какие мысли проносились в этих загадочных глазах, и он просто не был достаточно искусен, чтобы докопаться до этого.

Гарри вытер его полотенцем насухо. И теперь стоял на коленях у ног Снейпа. Северус прервал литанию легкого порхания языка по его лодыжкам., заинтересовавшись прерывистым шепотом, которым Гарри просил ворваться в его жаждущую тугую задницу, – «…а затем я напрягу мышцы и стисну Ваш член так правильно, так сладко, Вы знаете… так, как Вы любите брать мою задницу, грубо… и я тоже хочу этого, я хочу этого, ох, я хочу…»

Предложение осталось незаконченным. Язык безропотно двинулся вдоль его икроножных мышц. Снейп протянул руку, чтобы просто взъерошить волосы на макушке Гарри; и зеленые глаза немедленно сузились, уставившись на него. Именно так, как делал он сам. Интересно.

Гарри ждал команды. Северус просто смотрел, концентрируя в себе все качества, что и делали его Снейпом, самым ненавистным и вызывающим ужас преподавателем, от которого когда-либо страдали учащиеся. Пусть этот страх растет, пусть опасения Гарри увеличиваются. Спина твердая. Взгляд угрожающе мстительный. Холодный. Исполненный самообладания.

Он обладает властью, его уверенность рождала незащищенность Гарри перед его положением, его права и привилегии как господина Профессора, преподавателя Зелий в Хогвартской школе. Тишина нагнеталась, засасывая в свой водоворот. Он копил ощущение власти в груди, с мрачным удовлетворением позволяя ей переливаться через край. Здесь – вот здесь - его полное господство и влияние.

Он был способен запугать Темных магов своей уверенностью; своим умением влиять на людей, неоднократно убеждая даже Темного Лорда в истинности фактов, которые были прямой противоположностью правде.

Так и сейчас, позволив вызываемому им страху окончательно оформиться, он использовал это чувство на манер кнута. Хлестал им юношу и видел Гарри съежившимся в благоговейном страхе и согнувшим шею у его ног.

Его презрение было настоящим шедевром

«Итак. Гарри Поттер. Поразительно, что это за мальчик? Это и есть великая надежда всего магического мира?»

Он с идеальным правдоподобием злобно сымитировал хныканье Гарри.

«Пожалуйста, сэр, пожалуйста, трахните меня. Мне нужен Ваш член, который сделает мне больно внутри, будет биться в меня долго и грубо»

Его язык обвертывался вокруг слогов, дикция была отчетливой, как всегда. Так забавно было наблюдать за предательским потрясением в лице Гарри.

«Поттер. У собаки и то гораздо больше достоинства. Но опять же, ты и есть собака, не так ли? Моя маленькая сучка», - выплюнул он. И это довело его член до максимальной твердости, на которую только способно его тело.

«Ты моя игрушка, Поттер. Это неприятно, обнаружить, что ты не являешься ничем, кроме как игрушкой, или нет?»

Унижение было настолько безмерным, что даже его тело непроизвольно выразило реакцию. Гарри поежился. Северус погладил свой член.

«Итак, ты окончательно признал это. Так же сильно извращен, как и твой отец. Как ты будешь продолжать жить с этим сейчас, Поттер? Как ты вернешься к невинным маленьким друзьям - Гренджер и Уизли? Когда ты знаешь, что уже не принадлежишь чистому Дому Гриффиндор? Даже Слизеринцы, которых ты всегда презирал, обладают большим самоуважением. О, да», - его губы поджались, - «гораздо большим. Они никогда не делают такого. Ты ведь даже никогда не пытался сильно сопротивляться мне, ведь так?»

Он изучал выражение полнейшего оцепенения на лице у Гарри, пальцы в мягком ритме размазывали смегму по бархатной головке. Самое время довести все до точки.

«Ты сейчас отлично подойдешь Малфою и ему подобным. Когда–нибудь они всей компанией точно вобьют тебя в подходящую форму. Ты замечательно подходишь их целям. Я могу сказать им, если хочешь. Возможно, тогда твои аппетиты будут удовлетворены на какое-то время… до тех пор, пока они от тебя не устанут, вот так. Это не займет слишком много времени, в конце концов»

Он смотрел, как по бледному лицу прокатилась дрожь. Непроизвольно дорожки слез побежали из широко открытых глаз. Он почти готов. Снейп усилием удержал насмешливый тон, чтобы произнести как надо несколько последних презрительных слов.

«Это определенно взбудоражит всю школу. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, местная знаменитость и самая отъявленная проститутка, которая только появлялась в дверях школы. Ты превзошел даже объединенные таланты Сириуса и Ремуса в бесконечном сосании члена: мне известны их наклонности. О, я между делом могу поставить тебя в известность об одном факте. Только по одной-единственной причине Ремус ошивался прошлым летом возле того унылого дома Блэков»

Пауза, для пущего эффекта…

«Ему хотелось хоть какого-нибудь члена, этой маленькой шлюхе»

Гарри застыл у его ног. Оскорбления так взвешенно и обдуманно сыпались градом на его тело, что он дрожал, как под ледяным ливнем.

Он не понимал. Северус ведь хотел, чтобы он умолял его об этом, стонал об этом, стоя на коленях.

Он был слишком запуган, даже чтобы плакать, его тело налилось свинцом, единственная мысль пульсировала у него в мозгу – мысль о предательстве. О том, что нечестный Северус насмехался над его одержимой страстью, которую сам же создал, над непристойным желанием, переданным ему из рук в руки, и бесстыже открытым.

Тихий шепот.

Он так выдающееся пригоден для траха.

Северус кончил, целясь аккуратно. Прямо в лицо Гарри. Язык быстро высунулся, автоматически слизывая сперму со рта.

«Ты даже сейчас уже не можешь себя контролировать, правда?»

Простое замечание, сделанное странным тоном. Гарри отвернулся.

***

Он боролся изо всех сил. Следовал своему собственному, великолепно задуманному и в точности исполненному совершенному плану. Когда он так поступал, ситуация не была столь неправильной, ситуация не выходила из-под контроля. Проклятый мальчишка назвал его по имени из-за чистого физического возбуждения. ПРЕКРАТИ эти навязчивые мысли, Северус. Прекрати, твою мать, придавать дополнительный смысл одному-единственному крошечному случаю. Физическое возбуждение, вот и все. Он смотрел на себя в зеркале. На свое бесстрастное лицо.

Какое-то время все будет идти как обычно. Северус будет продолжать. Он должен. Нет, он не должен. НЕТ, не должен!

Прикрывать все это, а, Сев? // То, что ты знаешь что-то, еще не повод об этом говорить.// Как хорошо тебе подходит этот слизеринский девиз.

Заткнись! Я ничего не знаю! Ты хорошо трахаешься, мальчик. Вот и все.

Ха-ха-ха, Северус. Отрицание будет преследовать тебя повсюду. Отрицаешь, что действительно чувствуешь вину за то, что уничтожаешь его. Просто за то, что мальчик превращается в тебя?

Он закончит тем, что сойдет с ума. Неужели это была такая хорошая идея?

***

Гарри не хотел есть, не мог спать. Когда заснуть все же получалось, ему снились горячие красные вспышки презрения в глазах Северуса. Но проснувшись, он знал, что это самообман. Насмешка была ледяной и мерзлой. Теперь он каждую ночь устанавливал заглушающие чары вокруг кровати, зная, что может выболтать всю тайну, прорыдав одно имя. Единственное, что всегда на губах, жаждущее вырваться, но никогда не получающее на это разрешение, всегда сдерживаемое до безопасного момента, когда никого не будет рядом.

Северус, Северус, Северус… Почему он не называл его по имени, когда у него был шанс? Какое имеет значение, даже если бы он и выпорол его за дерзость? По крайней мере, была бы возможность показать, что он чувствует. Что он…

Снейп не вызывал его.

Не разговаривал с ним.

Не смотрел на него.

Северус поднял бровь.

«Обрисованный углем изгиб сделал его презрение совершенным», - прочитал Гарри в своем задачнике по Зельям.

Он заставляет меня плавиться.

«Наглая шлюха»

Рот, уткнувшийся между его ног.

«Ты так восприимчив к истязаниям, Поттер». Такое отзывчивое тело. Так забавно мучить. Вот мое восприимчивое тело. Гарри хотелось вспрыгнуть на стол и продемонстрировать это тело всем. Пожалуйста, помучьте меня снова.

Почему я не должен позволять тебе… Больше никаких «почему».

Ему стало плохо от подступающей тошноты.

Так плохо, что ему хотелось блевать все время.

Однажды он упал в обморок после того, как съел апельсин. Его первая еда за 72 часа.

Почему апельсин? Потому что это не самый любимый фрукт Северуса? Я снова рассердил Вас. Мне очень жаль. Так жаль.

***

Очнулся он у Мадам Помфри. Северус в дверях. Нет, вряд ли. Он никогда не придет сюда, по крайней мере, не для того, чтобы увидеть меня.

Нет, это действительно он.

Снейп присел возле кровати. Посмотрел на его руки.

Гарри ждал, когда мир начнет снова вращаться.

Взгляд Северуса опустился на покрывало.

«Это потому, что я прогнал тебя?»

Гарри поднял голову. Никакого презрения в этой черноте. Он кивнул.

Северус принял решение. Оно не должно ему понравиться.

«Морить себя голодом неприемлемо, Поттер. Ты не должен думать, что я поступаю так, как поступаю из слабости перед», - //его сердце ударило в два раза быстрее, чем положено//, - «любым видом эмоционального шантажа. Мои действия – это мои собственные действия»

«Да, сэр»

Холодная кожа с венами на тыльной стороне кистей Северуса. Ему хотелось поцеловать их.

«Ты можешь приходить ко мне снова. Если ты понимаешь это»

Он почувствовал свой собственный страх. В этот раз его целью было самому угодить в ловушку.

Гарри просиял.

***

Итак, выйдя из больничного крыла, Гарри первым делом направился в подземелья.

И там был он, странно тихий и задумчивый. Они лежали рядом, пальцы лениво скользили вверх и вниз по изгибам тел, но черные глаза больше не пожирали жадными взглядами Гарри, а губы оставались плотно сомкнутыми, по какой-то необъяснимой причине язвительных замечаний не было. Гарри больше не испытывал неудобства от простого факта его присутствия. Как бы то ни было, эта отчужденность встревожила его.

«Северус?», - попытался он.

Черные глаза внезапно остановили на нем свой хмурый взгляд.

«Почему ты назвал меня так?», - странно дернулся рот.

«Потому что… потому что… это ты и есть»

Невозможно объяснить. Он оставил позади этап, когда называл его «Снейпом», и не сможет вернуться обратно.

Северус открыл рот. Он знал, что нужно сказать, чтобы разбить иллюзии мальчика и пустить все в правильное русло. Но он не хотел этого делать. Он хотел увидеть Ремуса в Гарри – нежность; быть снова «Севом». А еще Джеймса, он и так отчетливо проступал в Гарри, чтобы тот сказал ему, что он снова желанен, взглядом и прикосновением, если не словами. И он тосковал по уверенным движениям Сириуса, по тому, как тот управлял им, желая сдаться, снять с себя всякую ответственность, отбросить собственную волю и просто реагировать. Он скрипнул зубами, чтобы не проговориться, но слова все равно просочились на волю со следующим вздохом.

«Прошу тебя, Гарри… пожалуйста…»

Он не может сделать это. Мысли прожигали дыру в его голове, но они уже запутались в сетях воспоминаний. Он… он заплакал… о, Боже!

Гарри взглянул на него. Противоречие и замешательство. Он сам так чертовски хорошо знаком с этими чувствами. Северус помог ему, хоть и невольно, понять это. Он робко потянулся к нему и стал баюкать в своих объятьях, прижав его голову к своей груди, горячие слезы капали на кожу. Гарри притянул его, почти уложив на себя сверху, и крепко обнял, прильнув так близко, что только кожа мешала стать одним целым. Они не такие уж разные.

Бесконечное одиночество вымотало его. Выносливость была одной из его сильных сторон, но иммунитетом он не обладал. Он отплатил им всем полностью, и они снова сделали его должником, обязали этим новым мальчиком с зеленью глаз, и шрамом, и черными волосами, который по-прежнему будет связывать его с Джеймсом.

Приглушенный голос звучал, как будто ему было очень больно.

«Гарри…»

Гарри слегка отклонился, давая ему пространство для дыхания, но не перестал скользить ладонями вниз и вверх по открытой спине Северуса.

«Ты…»

Сосредоточься, сейчас же. Ни у кого из них не было этих зеленых глаз. Взгляни в них и попроси. Это Гарри. Никто другой.

«Пожалуйста. Мне необходимо, чтобы ты… сейчас. Трахнул меня»

У Гарри перехватило дыхание.

«Или просто сделал, что угодно. Все, что ты хочешь»

Потрясенное молчание.

«Пожалуйста, Гарри…», - сказал он, снова увидев быстро мелькающие изображения его самого, умоляющего, слыша теперь еще и мольбы, рвущиеся из горла, жестоко выталкиваемые оттуда, так что Гарри тоже мог их слышать.

«С-Сев?» - Неуверенно.

Краткая радость оттого, что он, наконец, услышал это имя. Он почти слышал то, что осталось не высказанным. Он в этом достаточно искусен.

«Потому что мне это необходимо. Я никогда не говорил тебе… что Джеймс… Ремус и Сириус делали…»

Извращенное возбуждающее ожидание наполнило его вены и притупило разум. Хитрость оставила его.

«Они заставляли меня умолять. И изнемогать. Если ты так долго хочешь кончить, но тебе постоянно не позволяют это сделать, то ты через какое-то время готов уже на все, что угодно. Даже когда пытка не прекращается. Тогда ты начинаешь ждать эту пытку. Привыкать к ней. Это очень тонкая линия… ты заканчиваешь тем, что тебе это начинает почти нравиться. Они играют тобой, играют на твоих нервах, играют на твоем оргазме»

Воспоминания поглотили, как открытые раны. Гарри вдруг заплакал в плечо Северуса. Оба гладили темные волосы друг друга.

«Я делал это… чтобы отомстить, но еще для того, чтобы приобрести кое-что вновь. Они заставляли меня так зависеть от них. Я хотел показать тебе эту темную сторону тебя самого - извращенность Джеймса в тебе. Так я мог получить тебя вместо него и подчинить себе. И, через тебя, - его. И Ремуса с Сириусом».

Имеет смысл, по-Снейповски. Гарри прекратил гладить его. Он вдруг понял, что его пальцы впились в плечо Северуса, и разжал их. Крайне приятное возбуждение и радость возрастали в нем. Северус хочет его. Гнев прибывал волнами. Северус трахал его, очень, очень долгое время. Он должен заплатить за это - к их взаимному удовлетворению.

Казалось очень правильным позволить гневу обрушиться на ближайшее имеющееся в распоряжении тело.

Начнем медленно… так, как он научил меня.

«Итак… ты хочешь хорошего траха, Северус?»

Он гордился своим тоном. Едкость, почти достойная самого Снейпа.

Северус замер. Гарри узнал рефлекс: затаись, насколько возможно, и надейся, что тебя не заметят.

«Хочешь? Отвечай!»

«Да», - проскулил Северус. Проскулил? Он переиграл заново. Никакое другое слово не подходило. Он подчиняется. Гарри нашел идею о подчиняющемся Северусе странной. А затем эта мысль ударила ему в пах почти насильственным, непристойным возбуждением. Его член встревожено затвердел. Внезапно: о да, твою мать! В этот рот, обычно полный оскорблений, который теперь просил и умолял. Этот ледяной, мурлыкающий голос теперь окрашен отчаяньем. Холодные, забавляющиеся глаза умоляют, достоинство отвергнуто и позабыто. Он обладает неограниченной властью. Он даже может, впервые в жизни, симпатизировать волшебникам, которые присоединились к Вольдеморту. Почти понять самого Вольдеморта. Страстное желание власти. Если оно хоть чуточку ощущалось как это…

Северус улыбнулся, сквозь слезы это получилось почти пугающе. Он почувствовал внезапно твердый конец члена Гарри у своего живота, его учащающееся дыхание. Гарри получал свой первый опыт полного контроля над кем-то другим, без страха за последствия и перед возмездием. Нравится тебе это, или нет, а, Гарри?

Неуловимым движением он подвинулся ближе.

И все-таки его сердце слегка подпрыгнуло при взгляде на то, что медленно занимало свое место на знакомом лице, в знакомых глазах. Слишком ярких глазах. Рот подрагивал, пытаясь найти точное определение смеси жестокости, веселья и еще не до конца исчезнувшего беспокойства. Скользнув языком по губам, он приглашающе приоткрыл рот. Ощущения словно короткие вспышки: ошеломляющая концентрация/погружение/сплав грубости с мягкостью. Вкус Гарри – непростителен. Они задыхаются.

Пальцы вплелись в его волосы, взяв хорошую пригоршню, и потянули, так сильно, как могли. Головокружительная ноющая боль вспыхнула у корней.

«Полижи мне соски»

Северус немедленно склонил голову.

Волнующее ощущение власти пронеслось по венам. Это было похоже на полет за снитчем. Действительно, он мог найти общий язык с этим новым чувством. Открыть в себе своего внутреннего Малфоя. Он пришел в легкий шок, когда почувствовал, как глумливая ухмылка приживается на его лице. Похоже, ему идет это выражение. Мммм… определенно, в положении законченного поганца есть свои плюсы. Наверное, поэтому Малфой так безустанно тренируется в этом.

«Очень мило, Северус…»

Он пробежался небрежной рукой вниз по длинной спине к нежной плоти прямо под изгибами его ягодиц. Отвесил сильный шлепок. Тело вздрогнуло, но покорные, усердные ласки языком продолжались.

«Прекрати, сейчас же. Дай мне увидеть твое лицо»

Гарри рассматривал дорожки слез. Его рот коснулся припухших век, запечатлевая на них легкие нежные поцелуи. На мгновение он просто застыл, но его дикое желание слишком настойчиво. Он взглянул вниз, протянул руку и лениво взялся за свой собственный член, слегка дернул его быстрым и умелым движением запястья. Легкая грация этого действа привела следящего за ним Северуса в восторг, его тонкие губы приоткрылись…

«Совершенно верно», - прошептал Гарри. - «В твой рот»

Он грелся в пылающем огне его глаз. Голова Северуса двинулась по его ребрам, вниз по животу. Он погладил волосы и одернул себя, чтобы не поднять бедра навстречу, вместо этого нажал на голову, опуская ее ниже. Мягкие вздохи срывались с податливых губ.

«Ммм, Сев. Моя покорная маленькая сучка. Я заставлю тебя выть».

Когда вздохи Гарри участились, он резко отдал приказ. Вспышка радости от готовности, с которой тело, принадлежащее сейчас ему, снова раскинулось перед ним. Черные глаза серьезны, но живое доказательство его страстного желания находится между их телами. Он прикоснулся к нему кончиком пальца.

«Чего я хочу сейчас, Северус?»

Тонкая рука плавно проникла между бедер Северуса, прокралась под них, чтобы почувствовать округлость его задницы. Выжидательно за ним наблюдая.

Северус с готовностью раздвинул ноги, его руки сами потянулись к ягодицам, разводя их в стороны. Гарри мог видеть темную плоть. Его ноги задрожали от почти болезненного напряжения в члене. Он попытался прошипеть следующую фразу. Получилось довольно прилично.

«Посмотреть на тебя – ты такая подстилка», - удерживая пристальный взгляд черных глаз, чтобы не упустить вспышку желания.

Спровоцированный таким образом, он потянулся за маслом, смазал себя, встал на колени у него между ног, внезапно обнаружив, что не уверен, как именно нужно действовать. Чужие руки помогли ему принять правильное положение. Он уперся кончиком твердого члена в узкий вход, поглаживая руками нежную кожу прямо под бедренными костями. И поместил солидную дозу смазки туда, где ей самое место.

Он с силой надавил, неглубоко. Сглотнул и продолжил втискиваться. Встретился взглядом с Северусом. Он проник внутрь и оказался захвачен, плотно стиснут, приостановился, позволяя тугим мышцам рождать волшебные ощущения.

О, эта гребанная теснота. Неудивительно, что Сев хотел делать это с ним.

Северус задохнулся, его дыхание стало хриплым. Непроизвольно хлынули слезы. С ним не было этого с тех пор, как…

«Сев? Ты в порядке?» - Его руки погладили щеки Северуса, вытирая слезы.

Северус кивнул.

Гарри прошептал: «Последний раз, ну, это было с…?»

Он не мог себя заставить назвать их имена.

Тихий ответ.

«Нет. Позже…», - его лицо закрылось, и Гарри понял, что это уже совсем другая история. Та, которую он не услышит сегодня. Не имеет значения.

Его член дернулся от почти мучительного наслаждения.

Северус решительно отправил Темного Лорда с его удовольствиями и его Пожирателей Смерти в самые темные закоулки сознания и сказал, -

«Продолжай, Гарри. Пожалуйста»

Решимость вернулась, а вместе с нею - похоть. Эта дикая смесь просто взревела в нем. Напомнила о власти, которая была ему дана, пронеслась щекоткой вниз по спине.

«Хорошо. Я трахну тебя… если ты попросишь меня об этом. Со всем искусством, на которое способен твой умный язык. Ты ведь такой красноречивый, так убеди меня. Почему это я должен двигаться прямо отсюда», - он самодовольно похлопал тыльную сторону бедер Северуса, - «если я могу оставаться в таком положении, наверное, часами?»

Все то, что ранее хорошо скрывалось, теперь оказалось на всеобщем обозрении. Он сам позволил это. Отдал Гарри всю сдержанность, и теперь его пристальный взгляд потерял свою силу. Гарри только засмеялся.

«Я жду, Сев»

Яркость напряженных зеленых глаз была хуже всего.

Итак, угрозы исключаются. Он скорей всего не поверит, если предупредить его о вреде для здоровья, который может получиться, если он будет так сдерживаться. Он, конечно, доверчив, но не до такой же степени. Мой репертуар включает в себя и логику – что почти наверняка не поможет, если принять в счет его «опьяненный-властью-секса» состояние, которым он сейчас наслаждается. Обращение к его лучшим качествам не стоит брать в расчет по той же причине. Наверняка он вообще забыл, что когда–то был гриффиндорцем. Осталась классика - просить и умолять мальчишку наконец – то оттрахать себя. Невольная дрожь радости. Никаких преград не осталось.

(Пожалуйста, позволь мне вспомнить не только односложные слова… )

«Ты выиграл, Гарри», - сказал он, и легкая улыбка заиграла в уголках его губ. Она была выжжена прочь следующим предложением.

«Ты нужен мне. Ты слишком умен, чтобы я мог тебя оскорбить предположением, что кто–то другой мог бы…»

Он вздохнул. Начал снова, более спокойно.

«Это не единственное звено, что связывает меня с Джеймсом. Ты сдался мне, шаг за шагом. И в самом начале я хотел только сломать тебя. Но этот процесс неожиданно оказался таким восхитительным… это была радость, очарование. Ты и я, мы так друг на друга похожи. Я видел так много слизеринского в тебе, эта страсть к играм со властью, великолепному подчинению превосходящей твою силе после свирепого сопротивления. Я узнал голоса, которые носились вокруг тебя, хотя именно я и был тем, кто поместил их туда. Мои собственные демоны были в точности похожи на твоих»

Мальчик сиял все сильнее, по мере того как голос обволакивал его своим мурлыканьем.

«Гарри. Дай мне это, умоляю тебя. Пожалуйста… ты этого потребовал, и я очень сильно хочу повиноваться тебе. Сделай так, как я тебе сказал. Дай мне это. Трахни меня. Очень грубо», - Северус в точности знал, что он говорит, - «…по самое основание, дай все, на что способен твой замечательный молодой член. Вбей его в меня. Не заботься ни о чем, просто возьми мою задницу и используй ее, порви меня, если пожелаешь, отплати мне за все, что я когда-либо тебе сделал»

Голос скользил по его чувствам, обволакивал его член. Он мог вытянуть из него семя одним только бархатом этой речи. Гарри знал возможности таких речей. Он просто улыбнулся в глаза Северусу и начал двигаться. Плавно вытащил член, а затем скользнул вперед, окруженный тугой плотью. Давление мышц менялось вдоль члена вместе с его движениями. Он взял руки Северуса и стиснул их. Пальцы с готовностью переплелись.

Бесконечные ласки поглаживаниями, соблазнительными звуками. Северусу нравилась их незрелость. Голова откинута назад, волосы разметались по подушке, ноздри трепещут.

Он качался внутри него. Быстрее. Глубже. Внезапно из глаз посыпались искры. Да… продолжай…

«Ахх!»

Гарри заметил то место, на котором Северус вскрикнул, и при следующем толчке специально остановился, прежде чем ударить туда.

Он делает это! Он действительно наказывает меня!

Он скрипнул зубами. Гарри ухмыльнулся. Внезапно ударил еще раз. Поинтересовался невинно, -

«И как - это?»

«… так хорошо»

«Достаточно быстро?»

«Мммм…», - удовлетворенно.

«Правильно, что ж, тогда сбавим скорость»

Умышленно слабые толчки члена, мучительно дразнящие.

Нижняя губа Северуса дернулась в невольном восхищении перед тактикой Гарри. Он определенно извлек пользу из моих уроков. Он попытался приподняться. Гарри ударил его по лицу, и он рухнул обратно на подушки.

«Я всегда хотел это сделать»

Гарри с обожанием смотрел на отметины от своих пальцев на быстро заалевшей щеке. Выражение его лица было одновременно злобным и нежным. Гриффиндор плюс Слизерин.

Долго и горячо – в мое тело

«Возьми это, возьми все до конца, Сев. Возьми мой член»

Конечно, возьму –

«Кто сейчас твой хозяин, Сев? Скажи!»

Уступая страстности, которая вскипала, подчиняя себе всю его личность с юношеской готовностью, явившейся из прошлого.

«Гарри!»

«Давай, кричи изо всех сил»

И он кричал изо всех сил, отдавался изо всех сил, рыдая до спазмов в легких, до тех пор, пока не осталось ничего, чтобы отдать. Его голос пропал, и сейчас им управляли только мускульные рефлексы. Он двигался навстречу ударам Гарри.

Разум потерян в бесконечном ощущении «тебя» внутри. Он впустил его. Ты, ты, ты… Каждое слово – это лишь уверенный удар его жесткого члена.

Пальцы разделили его губы, погрузились внутрь. Он жадно сосал их, чувствуя смешавшиеся на пальцах Гарри привкусы их обоих. Сладковатое липкое масло, слегка прокислый привкус его собственного пота, чуть смегмы из члена Гарри, когда тот направлял его внутрь, слюна Гарри… Чудесно. Больше… Он вздрогнул, затем подался вперед, возвращаясь в боль, потому что он на самом деле хотел этого. Он почувствовал, как Гарри немного замедлил движения.

«Не – останавливайся»

Темные завитки волос промокли сейчас насквозь от впитавшегося масла, просачивающейся смегмы из гордо стоящего члена Северуса.

Гарри дернулся вперед, резко и грубо, и Северус одобрительно вскрикнул.

«О, Боже, да! Гарри… Пожалуйста – сделай мне больно…»

Они поцеловались. Затем оторвались друг от друга. Северус смотрел, как его фирменная ухмылка переселяется на губы Гарри. Она и правда очень ему шла. Он запретил себе смеяться. А потом это желание пропало. Гарри был сейчас так глубоко в нем, что каждый вздох болью отзывался у него в заднице.

«Хитрая маленькая шлюшка», - прошептал он, когда Гари перестал двигаться, и напряженно приподнялся вверх, чтобы укусить его сосок. Лицо Гарри хранило «не-поддающееся-описанию» выражение. Затем он откинулся назад.

«Почему твои ругательства так гребанно горячи?», - потребовал Гарри.

«Язык, Поттер. Я должен буду наказать тебя за это», - ответил Северус, на мгновение возвращаясь в прежнее состояние. Пока не поймал взгляд Гарри. Он погрузился в укоризненное молчание.

«Больно, да, Северус?» - строго.

«Да»

«Что -«Да»?»

Посмотрим, как Гарри справится с этим.

Северус недоверчиво мерцнул глазами вверх. Он удерживал зеленый немигающий взгляд. Ни один не уступал.

Гарри потянулся к его волосам. Медленно и надежно обмотал их вокруг запястья, любуясь своими действиями.

Натяжение на мускулах шеи Северуса усилилось. Его голова силой оттянута назад.

«Как ты смеешь, Северус», - прошептал он. - «Ты знаешь, чего я хочу»

Северус закрыл глаза, наслаждаясь тем, как его подчиняют.

«Да, сэр», - сказал он отчетливо. Услышал звук очень долго сдерживаемого вздоха. Они улыбнулись друг другу.

«Ты хочешь, чтобы я начал двигаться?»

«Да, сэр»

«Тогда, мать твою», - он подождал, чтобы увидеть, вызовет ли это какую-нибудь реакцию. Испытал удовлетворение, когда ничего не произошло, - «хорошенько умоляй. В деталях»

«Пожалуйста, сэр. Пожалуйста – трахните меня. Я хочу, чтобы Ваш член двигался плавно и г-грубо в-внутри м-меня. А, Боже!... Я хочу – стиснуть тебя так сильно, Гарри…»

Он прикусил губу. Потекла кровь. Сочувственный выдох Гарри, приглушенный, когда он на миллиметр подвинулся вперед, и пососал нижнюю губу Северуса. Затем он начал двигаться. Затем он начал двигаться. Да.

«Грубо», - еще смутно что-то соображающая //маленькая// область разума Северуса ставила под сомнение, знал ли он когда-либо по-настоящему значение этого слова.

Теперь знает.

Они двигались и качались снова и они они они, жадно глотали вздохи, вместе… трахались и кончали, но еще они … скажи это словами, Северус.

«Занимались любовью»

Гарри посмотрел на него.

Его длинные волосы облепили лоб, влажный от пота. Его глаза сощурились, почти закрывшись. Его бледную кожу сейчас можно было бы назвать почти красной. Любимый, ты совершенен.

Северус утонул в зеленых глазах Гарри. Зеленые на черном. Хватило мгновения, чтобы осознать, где он видел вместе эти два цвета раньше. Цвета факультета Слизерин на черных мантиях. Его собственная маленькая говорящая на парселтанге слизеринская змейка. Красный румянец – это гриффиндорская часть Гарри. Он получил все части, и они все подошли идеально.

Страстно хотели и выгибались дугой и бились в агонии и изнывали в нетерпении и сливались и ах-х-х-х.

Harryseverusharry. Severusharryseverus.

**здец.