|
Remember yesterday
Walking hand in hand
Love letters in the sand –
I remember you
Through the sleepless nights
and every endless day
I'd wanna hear you say – I remember you
Skid Row “I remember you”
О Великий Мерлин! Сириус! Зачем же ты сделал это? Зачем? Я не понимаю тебя, Сириус. Я перестал тебя понимать с тех пор, как ты стал аврором. Иногда мне кажется, что я вообще никогда ничего о тебе не знал. Ведь то, что ты в течение многих лет дружишь с человеком, вовсе не означает, что ты его знаешь? Верно ведь, Сириус? Всего три слова, и я решил, что имею право. Право знать. О тебе. Помню твой голос – ты рассказывал мне о себе – помню твои глубокие глаза, в которых не было лжи. Или все-таки была? Ты же говорил, что не оставишь меня одного!! Как ты мог, Сириус? Как ты мог предать Дамблдора, как ты мог предать всех тех людей…как ты мог предать меня?! Ублюдок! Лживый ублюдок!!! Будь ты проклят, ты ведь знаешь, куда ты меня вышвырнул.
Он оступился, жидкая ледяная грязь заполнила ветхий ботинок. Человек покрепче прижал к себе связку книг и двинулся дальше сквозь темноту, не обращая внимания на холод и дискомфорт. Единственное, что заставляло его хмурить брови – так это то, что книги мокнут под занудливо моросящим дождем, как ни пытайся их укрыть. Собственная изношенная мантия и худые ботинки его явно не беспокоили.
И ведь дело даже не в том, что сейчас я бреду невесть где под дождем и в грязи, словно последний нищий. Ах, о чем же я, я и есть нищий – единственное, что у меня осталось, это мои книги. Дело в том, что тебе удалось спихнуть меня еще ниже, чем я когда-либо был. Знаешь, каково это, Сириус – когда тебя сначала гладят по головке, а потом бьют наотмашь? То-то. Не знаешь. А знаешь, каково это – быть чужим в своем доме?
Ты подарил мне новый дом. Ты стал моей семьей. А потом одним взмахом волшебной палочки отнял все. Как ты, должно быть, смеялся надо мной!
Узкая скользкая тропинка вывела его на окраину леса. Ремус Люпин остановился и перевел дух, пытаясь поухватистее взять книги и накрыть их мантией. Впрочем, на мантии, казалось, было больше дыр, чем собственно ткани, так что эта – не первая – попытка оказалась неудачной. Жаль. Книги хорошие. Вздохнув, он без особого интереса огляделся. Окружающий мир уже несколько месяцев как перестал занимать его мысли, и теперь он даже не мог представить, где он и как это место называется. Впрочем, какая разница, все равно здесь никто не жил…ну почти никто. Не без удивления Ремус обнаружил, что смотрит на одинокий желтый огонек в окне небольшого деревянного домика. Оно, конечно, понятно, что приличные волшебники стараются держаться подальше от маглов, но чтобы так…
А есть хотелось. Ему, конечно, было не в новинку засыпать на голодный желудок и просыпаться от тянущей боли внутри, но кому ж такое понравится? Может быть, хозяева не побояться открыть дверь незнакомцу, и ему удастся выпросить хотя бы немного еды или обменять на нее какую-нибудь книгу.
Ремус не спеша пошел на теплый манящий свет.
Все-таки правду говорят – надежда умирает последней. Сейчас я постучу, а мне не отворят. Хорошо, если просто не отворят. Думаешь, приятно слышать эпитеты, которыми благопорядочные волшебники награждают бездомных бродяг?
После нескольких месяцев скитаний он все еще стеснялся просить о еде и ночлеге в хлеву – это было до того унизительно, что, казалось, он теперь никогда не отмоется от всей этой грязи. Иногда ему казалось, что легче всего было бы единым махом прекратить все это. Нельзя ведь постоянно жить одним прошлым, а настоящего у него нет. Нет и будущего. Только духу не хватало. И он шел вперед. Куда? Зачем?
Прошлого не вернуть.
Будущего не построить, не имея настоящего.
Дверь домика распахнулась, и на пороге показался…
Стройный силуэт, крепкие руки, плечи; встрепавшиеся от ветра черные волосы; блестящие глаза…
Сириус?!
Ремус и не заметил, как ускорил шаг. Он почти бежал навстречу этому свету, навстречу этому человеку.
Конечно, это был не Сириус. Не мог быть.
Рем остановился в нескольких шагах от человека. Тот не выказал никаких признаков беспокойства, испуга, удивления. Просто смотрел на Ремуса и улыбался. Светло, гостеприимно.
Нет, совсем он не похож на Сириуса… Ростом ниже, скулами шире, волосы светлее, а глаза…
- Добрый вечер тебе, путник.
Какой волшебный голос! Может быть, это одно из тех существ, что заманивают путешественников своими чарами, а потом убивают и грабят? Люпин усмехнулся про себя. Что ж, терять ему нечего.
- Здравствуй и ты, - Рем поклонился, как делали бродяги, выпрашивая еду. Особый поклон, такому не научишься, покуда есть дом и еда.
- Я вижу, ты устал и голоден, - человек в два прыжка спустился по ступенькам и подхватил книги, выпадающие из слабеющих рук гостя. – Будь моим гостем сегодня.
Они вошли в дом. Ремус чувствовал сильные горячие пальцы на своем плече, поддерживающие его, ведущие, не дающие провалиться в благостную тьму беспамятства.
Кажется, он все-таки отключился на несколько минут, потому что когда снова открыл глаза, то сидел в удобном мягком кресле у камина в одной тонкой рубашке и брюках. Его мантия и башмаки сушились тут же, рядом.
- Вот, - и его ноги укутал теплый шерстяной плед. Ремус сфокусировал взгляд и встретился глазами со столь гостеприимным хозяином. Тот улыбнулся.
- Я сейчас принесу тебе поесть, - сообщил он и скрылся на кухне.
Загремели тарелки. Люпин невольно втянул носом запахи готовящейся пищи, и у него потекли слюнки. Как давно он не ел по-настоящему!
Горячее, сочное мясо пробудило в нем по-настоящему волчий аппетит. Человек сидел напротив и с легкой улыбкой смотрел, как Ремус ест. Рем смущенно опустил глаза – вообще-то, он терпеть не мог, когда на него смотрели в процессе принятия пищи, но хозяин был столь гостеприимен, что невозможно было что-либо возразить.
Чувствуя приятную тяжесть в желудке, Люпин несколько стесненно отставил тарелку.
- Спасибо.
- Не за что, мой гость. Надеюсь, ты вознаградишь меня… - человек слегка опустил длинные ресницы, - интересным рассказом. Я тут один, уже давно один, и не получал ни единой весточки из внешнего мира.
- Что ж… - Люпин задумался. – Дело в том, что я тоже не очень-то слежу за последними событиями, и не смогу рассказать тебе ничего нового.
- Тогда расскажи о себе, - просто предложил хозяин. – Твоя жизнь, должно быть, интересна.
- С чего ты взял? – резко спросил Люпин и тут же сбавил тон. – Не настолько, чтобы о ней рассказывать.
- Отчего же? Жизнь оборотня…
Какие странные у него все-таки глаза, подумал Ремус. С… да, с красноватым отливом. Что же все-таки это за создание, раз оно видит его истинную нечеловеческую суть?
- И что же ты хочешь обо мне услышать? – спокойно, но сухо спросил Люпин.
- Пожалуй, ничего… единственное…
- Скажи сначала, как тебя зовут. Я не могу говорить, не зная по меньшей мере твоего имени.
- Том, - улыбнулся парень. – Том Марволо Реддл. А ты – Ремус Люпин, оборотень. Твои глаза… я вижу, ты до сих пор сомневаешься.
- До сих пор? Что ты имеешь виду? - Люпин порывисто поднялся и отвернулся к окну. Снаружи была чернота.
- Сириус Блэк.
- Что? – Ремус повернулся, и…
…и встретил знакомый взгляд темно-синих глаз. Сириус улыбался ему – как всегда, весело, задорно, бесшабашно.
- Знаешь, я думаю, нам нужно исследовать тот ход, что ведет в Хогсмид! – заговорщицки понизив голос, сказал он. – Тот, что ведет прямо в Сладкое Королевство. Говорят, там есть несколько ответвлений, надо бы проверить. Джим и Питер с нами.
- Я… не знаю, - Ремус склонился над очередным эссе и бормотал себе под нос. Пятый курс, куча домашних заданий, впереди С.О.В. Ну когда тут исследовать? Ну когда тут затевать очередные приключения?
- Ох Рем, не будь ты занудой! – Сириус со всей своей мальчишеской непосредственностью навалился на спину Люпина и попытался заглянуть ему в глаза.
Ремус отчаянно сжал перо, словно пытаясь найти в нем защиту от тех чувств, что пробуждала в нем близость Блэка. Господи, ну какой же он горячий, сильный и такой родной…
- Ну хорошо, хорошо. Я пойду с вами, - выдохнул Ремус, желая только одного – чтобы Сириус отодвинулся подальше, и не было больше этого жара, слабости в коленках и дрожи в руках.
- Рем, я всегда знал, ты – чудо! – радостно воскликнул Сириус, сжимая его еще сильнее.
- А пока отойди и дай мне доделать домашнюю работу, - заключил Люпин.
Сириус отступил, зная, что теперь, когда Рем согласился, от него лучше отстать.
…
- Дже-е-еймс! Да ты шутишь, приятель? – громкий, изумленный голос Сириуса раскаленным лезвием врезался в больную голову Ремуса, заставляя юношу сжиматься под одеялом.
- Ты хочешь сказать, что ты бросаешь нас из-за этой… этой… этой БАБЫ?!
- Она не баба! Она – моя девушка!
Ребята, не ссорьтесь. Пожалуйста. Пускай Джим сколько угодно гуляет со своей Лили, Сириус, позволь ему. Ты не понимаешь. Наверное, ты и не сможешь понять. Но я бы поступил точно так же – если бы ты только позвал. Если бы мы были больше, чем просто друзья. Сириус, как я этого хочу. Желаю всем сердцем. Но… нет. Ты держишь меня, держишь Джеймса и Питера, но никого к себе не подпускаешь.
Позволь им быть счастливыми, Сириус. Хотя бы им, если не мне.
- Стоило тебе увидеть юбку, и ты готов бежать за ней на край света! А еще друг называется. Дерьмо ты, Джимми. Рем, а ты чего молчишь? Спишь, что ли?
Ну да, тут заснешь, под ваши-то вопли.
- Не сплю. Просто… заткнитесь оба. У меня голова раскалывается.
Конечно, Сириус тут же оказался рядом, сухая теплая ладонь легла на лоб, нежно откинув волосы.
- Прости, Рем, – злобный взгляд в сторону Поттера. – Я больше не буду. Только ради тебя.
Ради тебя…
…
- С ума сойти! Выпускной! – Сириус, пьяный вином и весельем, плюхнулся на скамью рядом с Ремусом, переводя дух от безумного танца.
- Да, даже не верится… - Рем тоскливо оглядел танцующие пары и попытался улыбнуться.
- Ты чего грустишь, Рем? Смотри, как здорово! Пойдем танцевать!
Миг – и он опять в толпе, среди ярких нарядных девушек, в центре внимания. Они смеются, они флиртуют с ним – и скорее всего, в эту ночь одной из них повезет. Сириус всегда считался завидным кавалером. Даже при том, что гулял направо и налево.
А он… как всегда, сидит один в углу и смотрит на этот праздник жизни. Иногда это становится невыносимым.
Если я уйду, никто ведь не заметит, никто не будет против.
Прохладный ночной воздух. Ремус вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Да… Ночь и одиночество. Иногда – Луна в небе. Вот его удел. Ветер тихонько шевелил складки поношенной парадной мантии, что досталась в наследство от отца.
Ремус медленно пошел вперед, прочь от освещенного замка, прочь от людей, прочь от развеселой суеты выпускного бала.
- Почему ты ушел?
Люпин застыл. Сириус, оставь меня. Иди к тем девушкам – они для тебя куда более подходящая… и приятная компания.
- Так почему ты ушел, Рем? – повторил Сириус, подходя ближе.
- Оставь меня.
Наконец-то он озвучил мысль, бьющуюся в голове, словно птица в клетке. Да разве ж Блэка этим отгонишь?
- А ну посмотри на меня! – приказал он.
- Не смей говорить со мной в таком тоне! – процедил Люпин, не оборачиваясь.
- Обернись, я сказал!
- Иди к черту.
- Ну уж нет!
Конечно, Сириус всегда был сильнее. Ему без труда удалось сломить слабое сопротивление, ухватить Ремуса за плечи, и, развернув, прижать к дереву. Сухой удар отозвался болью. Люпин закрыл глаза, борясь с накатившей злостью. Да если бы ты знал, ты бы возненавидел меня! Если бы ты знал, ты не ходил бы за мной и не спрашивал, в чем дело! Если бы ты знал, если бы, если бы…
Он даже не сразу понял, что это. А когда понял… Сириус целовал его. Дико, безумно, с силой прижимая его затылок к твердой коре дуба. Обкусывая губы в кровь, задыхаясь. Целовал так глубоко, как только мог.
- Господи, Сириус…
- Рем, Реми, прости, - бессвязно шептал Сириус куда-то ему в шею. – Прости меня!
Как же бились их сердца в эту ночь! Люпин подумал, что сейчас его грудь разорвется, представил, как горячая алая кровь оросит мантию Блэка. Он не мог поверить.
- Ты ненавидишь меня, - сказал Сириус, по-прежнему не отрывая лба от худого плеча Люпина. Тот медленно, словно во сне облизал губы, хранившие вкус любимого человека. Молчал. Столько лет мучиться… а теперь даже сказать нечего, словно все слова остались там, где-то далеко позади.
- Ремус… - Блэк наконец посмотрел на него. В глазах застыл вопрос. Но еще больше было страха. – Ремус, я…
- Не надо, Сириус.
- Нет, я.. – Сириус выдавливал из себя слова. Да, это трудно – сказать. Глядя в глаза.
- Я…
- Не надо!
- Люблю тебя.
Сириус, зачем? Ты же знаешь – для меня это не игра. Я со второго курса… а ты не замечал, или не хотел замечать. Что же изменилось теперь, что ты решил пойти за мной?
- Прости меня, Рем.
Молчание.
- Знаешь, - Сириус снова опустил голову, - я всегда боялся сказать тебе… что-то сделать… знал, что только оттолкну тебя. Но сегодня…я должен был сказать. Сил больше нет молчать.
Люпин медленно-медленно поднял руку и коснулся шелковых, черных как ночь волос Сириуса.
…
Люпин обнаружил себя стоящим на коленях, прячущим лицо в ладонях. Воспоминания, такие горькие, такие счастливые… Время, когда они были вместе, когда были рядом, когда жизнь была не такой одинокой, как тогда казалось. Джим, Питер… Сириус.
- А теперь он предал тебя… - чарующий, бархатный голос Тома. – Сириус, которого ты так любишь. Ради которого готов отдать все. Ты думаешь, что ты его ненавидишь, и тебе стоило бы… а ты клянешь его и продолжаешь любить… несмотря ни на что.
- Кто ты? – прошептал Люпин, медленно поднимая голову.
Юноша загадочно улыбнулся, но Люпин безошибочным чутьем волка углядел в уголке его губ скрытое коварство.
- Джеймс и Питер погибли, Сириус тебя предал, - продолжал негромкий голос. – А с ним – и все остальные. Где были твои родители, когда ты стоял на причале и смотрел на уходящий корабль? Где был Дамблдор, когда ты закончил школу и тебя не приняли ни на одну работу? Где были остальные? Тебе не помог никто. Никто.
Люпин медленно поднялся, опираясь о подлокотник стоящего рядом кресла.
- Так почему же ты предпочел уйти?
- Да… - прошептал Люпин. – Почему?
Действительно, почему?
- Почему не остался, не отомстил? Тебя ненавидели всю жизнь – даже те, кто не знал тебя лично. Оборотень! Вот что слышишь ты от них. Всего лишь оборотень! Он не может быть человеком, ему не может быть больно, не может быть грустно. Он всего лишь оборотень. Но мы, - вкрадчиво зашептал Том, подходя ближе, - мы всегда признаем за оборотнями право жить, - цепкие пальцы легки на плечи Ремуса. – Ты хочешь жить?
- Я… - Люпин потерялся в багровых отблесках глаз Тома и потерял дар речи. В нем пробуждалось давно забытое ощущение… Желание… Чувства бушевали в его груди, и он мог только тяжело дышать, глядя на близкое и по-своему красивое лицо.
- Мой бедный волчонок…
Том ласково погладил жесткие седые волосы Люпина и осторожно коснулся губами его губ. Ремус дернулся, словно от удара. Как давно никто его не целовал! Не смотрел на него с желанием, так ласково и любяще… Раствориться в этом волшебном взгляде и никогда, никогда, никогда больше не видеть остального мира… Забыть обо всем…
- Постой! – Люпин резко оттолкнул от себя Тома. – Ты сказал «мы». Кто это – «мы»?
- Свободные волшебники, не связанные правилами и обязанностями, - объяснил Том.
- А точнее – Пожиратели Смерти, не так ли? – сухо бросил Люпин, окончательно приходя в себя. Но не отступая – некуда было, да и зачем? Убьет так убьет, все одно легче будет. Так вот кто живет здесь, в такой дали от всех остальных! Ну конечно, можно было догадаться…
- Так, - легко согласился Том. – Мы могли бы принять тебя в свое сообщество. Ты одинок и брошен, вся твоя жизнь до этого момента – не более чем недоразумение. Иди к нам. Нам ты нужен. Ты больше никогда не будешь один, - он гостеприимно распахнул объятия. – Иди же, Люпин!
- Хозяин, благодарю тебя за ужин и беседу, - Люпин поклонился. – Но теперь я должен идти.
- Куда? Тебе некуда идти.
- Есть люди, - Ремус взял со стола свои книги, - которые купят эти книги и прочтут их. И тогда, может быть, больше никому не будет так же одиноко. Тогда, может быть, никто больше не будет предан. Но только если они прочтут. Я не могу лишить людей добрых историй со счастливым концом.
- Что ж, - Том тяжело вздохнул и отвернулся. – Иди. Обещаю – меня ты еще вспомнишь.
- Нет, - Люпин мягко, открыто улыбнулся. – Ведь твое имя не называют среди волшебников. Значит, тебя не запомнят. Забуду и я.
И с этими словами оборотень открыл дверь и шагнул обратно в холодную темноту.
|
