Северус Снейп родился и вырос в маггловском пригороде, прежде чем его родители смогли купить себе дом в Косом переулке. По дороге из школы домой он часто проходил мимо старой деревянной карусели. Шесть молчаливых деревянных лошадей за оградой, их краска облупилась от дождя и солнца, но они всегда были там, застывшие в бесконечном движении по кругу, в бессмысленном стремлении в никуда.

Он помнит о них и сейчас. Сейчас, когда он вновь и вновь пытается уйти прочь, его следы возвращают его назад, выстраивая знакомый узор вокруг оборотня.

Со временем Северус Снейп пришел к выводу, что страсть бывает глупа. В расширенных зрачках и учащенном дыхании, в том, как вскользь брошенный взгляд становится железным обручем, который все крепче и крепче сдавливает твое тело, пока твои ребра не треснут и твое сердце не вытечет из уголков рта и кончиков пальцев.

Игры, в которые он научился играть. Если он увидит двух учеников Рэйвенкло прежде, чем завернет за угол – Люпин уже будет в классе. А если три портрета заговорят с ним сегодня, Люпин поднимет глаза от котла и улыбнется. Четыре драконьих зуба в зелье заставят его стонать, пять тараканьих глаз заставят его умолять. Это лишь маленькие фокусы. Дешевая магия и она почти никогда не срабатывает, но это единственное, что ему осталась.

Ремус. Верным существительным будет нежность.

Ремус склоняется над котлом, лицо напряжено. У него нежные руки с длинными элегантными пальцами, они живут своей жизнью, словно пишут собственную поэзию без слов и мелодии. Но когда он закатывает рукава, чтобы не запачкать робу кипящим зельем, Снейп видит тонкую бледную линию, уродующую это произведение искусства, протянувшуюся от запястья к плечу. Именно он оставил Люпину этот шрам своим карманным ножом.

Ремус всегда любил боль. Он лелеял ее, копя страдания словно драгоценности, фиолетовые синяки очень шли ему. Раны на его коже заживали быстро, словно вода впитываемая жаждущим полем, он просил еще, и Снейп всегда выполнял просьбу. Так они оба чувствовали себя живыми. Ремус с привкусом крови, теплые поцелуи – словно смертельный аттракцион, их юношеская любовь была смесью ногтей, напряженно сжатых кулаков и лезвий. Но конечно не только этим. Целая библиотека стонов, вагон вздохов и жарких «Я хочу тебя» - просачивающихся в жаждущее ухо.

Сейчас все в прошлом. Блэк прогуливается по коридорам, обняв Ремуса за плечи, и ни один из них не видит, как Северус бессильно сжимает кулаки в темных углах. Ему осталось только наблюдать и играть в свои маленькие игры.

Итак, у него появился план. Хорошо продуманный план: много месяцев работы в абсолютной секретности, бесконечные часы в библиотеке, записные книжки полные диаграмм, каждая деталь тщательно продумана. Идеальный план. И естественно в результате его ждет провал.

Снейпа срочно вызывают в кабинет директора. Когда он заходит, Дамблдор смотрит на него удивленно, словно его только что оторвали от чего-то гораздо более важного. Макгонагалл, скрестив руки на груди возмущенно взирает на него поверх очков в золотой оправе. Профессор Биннс тоже здесь, он умер на прошлой неделе, но, к сожалению, продолжает преподавать в Хогварце.

О, это будет медленная тонкая пытка. В результате он будет корчиться на полу. Снейп улыбается. Ремус научил его этому. Надо лишь растянуть уголки губ и затем чуть приподнять верхнюю губу, чтобы было видно ряд зубов.

«Сириус Блэк принес мне это». Говорит Дамблдор, почесывая свой длинный нос. Маленький прозрачный флакон на его столе, наполненный чем-то ярко зеленым. «Он говорит, что ты пытался вылить это в котел Ремуса Люпина, пока тот не видел».

«Да, Директор».

«Блэк говорит, что ему удалось остановить тебя в последний момент. Очевидно, последовала физическая борьба».

«Да, Директор».

«Ты знал, что все студенты, включая Ремуса, должны будут попробовать сваренное зелье в конце урока, чтобы проверить эффективность зелья?»

«Да, Директор»

«Ты знаешь, что в этом флаконе?»

«Да Директор. Это новое зелье, которое я создал на основе моих исследований Arsenius Jigger и Phyllida Spore. Оно называется Аконит. Оно воздействует на превращение оборотня и помогает ему сохранить человеческое сознание».

«Зачем ты приготовил это зелье, Северус?»

«Я хотел спасти его, Директор».

«Это не Аконит, Северус, это яд».

Взгляд Дамблдора прожигает насквозь. Лицо Макгонагалл – пластиковая маска. Биннс тщетно пытается зажечь свою призрачную трубку.

Он может сказать «Нет, нет, это не правда. Я не делал этого. Я хотел приготовить Аконит». Однако он и сам больше не уверен в этом. Что же он делал все эти месяцы в подземелье? Кого он хотел спасти?

Но уже слишком поздно спасать кого-то. Ремуса или его.

«Вы ведь не забыли, что они пытались убить меня, Директор?».

«Нет, Северус, я ничего не забыл».

Люциус ждет его снаружи, элегантная бестия в бархатной робе. «Все нормально?» - спрашивает он. Снейп кивает. «Молодец. Хороший мальчик». Он чувствует грубую руку на своей шее и жаркое влажное дыхание на коже, Люциус засовывает язык ему в ухо. «Запретный лес. Сегодня ночью. Твоя инициация».

Люциус. Верным прилагательным будет ненасытный. И неслучайно это слово связано с “насыщением”.

Вся шутка в том, думает Снейп, чтобы осознать, что на самом деле ничего не происходит. И ночь фальшивка, луна лишь полированная косточка на нитке. Звезды – кусочки мела приклеенные на доску, а Млечный путь – блевотина из опилок. И если этой ночи не существует, то ничего другого тоже. Так что он не стоит на коленях, раздетый до пояса в кругу огня, и грязь не просачивается сквозь брюки, и он не чувствует холодную скользкую кожу змеи, которая сворачивается вокруг него.

«Ее зовут Нагайни» - произносит фигура в капюшоне. «Подними руку».

Но здесь ведь нет никакой фигуры в капюшоне, нет на самом деле, нет поглощающего страха, нет раскаленного железа, прожигающего кожу, нет запаха горящего мяса, это не его крики на самом деле.

Боль. Удивительно, как она может заставить почувствовать себя живым. И где-то в этом несуществующем лесу из бумаги и пластика, в ночи, которой не существует, волк воет на несуществующую луну. Любовь, говорят они. Всего лишь дешевая магия, и она почти никогда не срабатывает, но это единственное, что ему осталось.

Северус: верным глаголом будет: тонуть.

Вновь в Слизеринском подземелье, его кровать обжигающе холодная, простыни словно пластины льда. Снейп натягивает одеяло на голову и засовывает руку под подушку. У него в руке маленький карманный ножик и он осторожно проводит им по руке. Лезвие расстегивает кожу, рассекая Темную Метку напополам, оставляя длинную алую линию, которая тянется от запястья к локтю. Через неделю или две красный шрам побледнеет. Он подносит руку к губам и слизывает кровь. На вкус она напоминает Ремуса.

Через несколько минут он засыпает, его рукав немного липкий от крови. Во сне он сидит на Зельях на своем обычном месте возле двери. Ремус наклоняется к нему и целует его с тысячей воспоминаний-призраков.

Много лет спустя они вновь здесь. Все. Застывшие в бесконечном движении по кругу, в бессмысленном стремлении в никуда. Люпин преподает ЗОТИ. Люциус заглядывает часто спросить об успехах своего сына в Зельях. Даже Блэк где-то неподалеку, маячит где-то в Запретном Лесу, Лунатик Убийца-крестный, с зажатым в зубах ножом. И Снейп нашел путь обратно, слоняясь бесцельно без сна сквозь зимние поля. Тысяча шагов, тысяча дней.

Почему же никто из них не может уйти? Почему каждый, без видимых причин, вновь ступает по дороге, которая возвращает его в то же место бесконечно?