- Привет, Сириус! Как добрался? Прекрасно. Ну, что ж пойдем покажу тебе наше общежитие. Это моя комната, туда вход категорически запрещен в любое время дня и ночи; здесь мальчики разместились, тоже, сам понимаешь, без стука лучше не соваться; тут ванна, туалет, а вот и твой уголок – кухня со всеми удобствами! Как тебе новые жилищные условия? А что ты хотел? Это не Хогвартс, не замок, и даже не твой милый домик. Обычная совковская квартирка, в которой, по не понятной для меня причине, поселилась в последнее время куча голубых магов. Ну, ладно, давай-ка чаю попьем, да расскажешь нам как ты дошел до жизни такой.
- Да, трогательно до слез, но, по-моему, ты сам виноват, Сириус, перестарался с дизайном. Драко, как бы ты отнесся к тому, если бы Гарри перекрасил ваш дом в гриффиндорские оттенки? Вот-вот! И я о чем. Зря ты, Сириус, на Снейпа обижаешься…Кстати, он звонил днем, тебя искал…Нет, просить прощения вроде не собирается, просто интересовался как ты устроился. Конечно, я не стала говорить, что на кухне. Еще он передавал привет вам, мальчики, и намекнул мне, чтобы я не спускала с Блека глаз, иначе приду в один прекрасный день домой и не узнаю свою хатку. Нет, у меня, конечно фамильных цветовых предпочтений нет, но, Сириус, даже не думай применять здесь свои художественные таланты!
- Ну, что ж, раз все бытовые вопросы на общем собрании жильцов решены…Поттер, Малфой пошли работать, а Сириусу спать пора, ему с утречка на стройку века, если я не ошибаюсь? Вот там и утолишь свои творческие изыски…

* * *

Я проснулся абсолютно счастливым, и даже отсутствие Джеймса меня не смутило. Наверное, с утра в библиотеке зарылся.
СОВы сдавались успешно, на время экзаменов стычки со слизеринцами были забыты. И хотя на любовь урывались редкие минутки, сердце радостно пело, не замечая слегка виноватых взглядов Поттера и настороженных Блека.
И вот, последние отметки получены, итоги подведены, наступил момент прощания.
- Джеймс, любимый, пиши. Я буду скучать без тебя, - шептал я, провожая его в Хогвартс-экспрессе.
- Я тоже… Не думаю, что смогу вырваться к тебе на каникулах, но писать буду обязательно. Передавай привет маме и не забывай обо мне, - он незаметно куснул меня за ухо, улыбнулся и уехал.
Я проводил остальных друзей и остался ждать отца, который, как обычно, приезжал за мной последним.
Никогда каникулы не казались мне такими бесконечно длинными. Время словно остановилось, отказываясь идти вперед. Я ежедневно отмечал дни в календаре, всматривался в горизонт в поисках Хельги, но писем не было. Прошло уже две недели и ни одной весточки от Джеймса.
Я начал беспокоиться, разрывался между желанием написать ему и пониманием, что этого делать нельзя. Мои послания не дойдут до него, а положение Джеймса только осложнится. Ну, почему же он так долго не пишет?!
Еще через неделю я уже не находил себе места, не замечал ничего вокруг, и только вздрагивал от любого шороха, напоминающего шелест крыльев.
Писем не было. Пустота окружила меня и в сердце заполз страх. Я отгонял мысли о том, что Джеймс забыл обо мне, что он поддался на уговоры родителей и решил порвать наши отношения, но почему же он тогда не пишет? Я не хотел думать, что он может предать нашу любовь, без объяснений уйти и бросить меня, но почему же он не пишет? Ни строчки.
Наступило полнолуние, но я не стал запираться в подвале, а убежал в чащу леса и плакал луне о своем одиночестве. Ночь окружила меня, но не принесла покоя. «Где ты, любимый?», - звал я его, глядя на серебряный диск, и не получал ответа. Мой вой раздавался на всю округу, но ОН не слышал меня. На рассвете я очнулся на поляне, где прошлым летом мы с Джеймсом предавались любви. С тоской вспоминая его ласки, горячие объятия и страстные поцелуи я понял, что остался один…
Лето подходило к концу, а от него так и не пришло ни одного письма. Период гнетущихся метаний от окна во двор в надежде увидеть сову сменился полной апатией ко всему происходящему. Ни мольбы мамы, ни крики отца не могли заставить меня пошевелиться. Я лежал в своей комнате на кровати и вспоминал. Воспоминания это единственное, что всегда остается с тобой…
Накануне первого сентября я проснулся с мыслью, что это дурной сон. Все мои безнадежные мысли неверны, а Джеймс писал мне все лето, только его письма не доходили. Все образуется, стоит нам только встретиться, поговорить, стоит мне только заглянуть в его глаза…
На вокзале Джеймс, как обычно, встречал нас первым. От радости, что снова вижу его, я чуть не задушил Поттера в объятиях, забыв о всякой конспирации.
- Пойдем в купе, Ремми. Нам надо поговорить, пока ребят нет.
Почему-то ноги стали ватными, и заложило в ушах. Его слова доносились откуда-то издалека, а мысли стали тягуче липкими, пока в глазах не полыхнуло ярким светом.
- Извини, мне что-то плохо, полнолуние скоро…Повтори, пожалуйста, что ты только что сказал? – с трудом спросил я.
Джеймс виновато сощурился, автоматически поправляя очки, и медленно произнес:
- Ремус, мы не можем больше встречаться. Все кончено.
- Почему? – слезы подступали к глазам, но я крепился.
- Я обещал маме…Иначе она переведет меня в Дурмштранг. У нее слабое сердце, ей нельзя волноваться. Я должен так поступить. Прости…
- Да. Мама… Нельзя волноваться… Я все понимаю…Конечно…А как же я? – с гаснущей надеждой я поднял на него глаза.
- Мы останемся друзьями. Все будет по-прежнему, почти…И потом, скоро мы закончим школу, пора подумать о будущем, - разве это его слова, разве это его голос…
- Да, это очень важно…Останемся друзьями. Мародеры и все такое…Джеймс, ну как ты можешь так говорить! Неужели ты больше не любишь меня? – не сдержался я.
В этот момент дверь открылась, и в купе заглянул улыбающийся Сириус. Однако, заметив мое отчаянное выражение, он быстро захлопнул ее со словами «Пора навестить слизеринцев…» перед самым носом Питера.
- Ремус, мне очень тяжело говорить тебе это, - потупив голову, продолжил Джеймс, - но я дал слово. Я все лето старался забыть тебя, поэтому и не писал. И как бы больно мне не было, но наши отношения отныне станут только дружескими. Любовь проходит, а дружба остается навечно…
Мое сердце замерзало от его слов, покрываясь тонкой корочкой льда, я вздрогнул и нервно поежился.
- Пожалуйста, прости меня, и поверь, что так будет лучше. Ремми…
- Не называй меня так больше, - холодно перебил я, - Ремми больше нет. Не вспоминай его, не надо… Остался только Лунатик, - я горько усмехнулся и вышел из купе.
Блек догнал меня в другом вагоне.
- Рем, не переживай…Все наладится, ты только успокойся…Время лечит и не такую боль, - смутился он и добавил, - я еще в конце шестого курса догадывался, что он тебя бросит. Такие отношения не для гриффиндорского принца.
- Спасибо, Сири. Я справлюсь. А Джеймс … он ни в чем не виноват. Это моя судьба – быть волком-одиночкой…
- Не глупи, какая судьба?! Мы с тобой, твои друзья всегда рядом, а любовь… ну ее к дементору, эту любовь! – сплюнул Сириус и рассмеялся.
Его смех был заразителен даже для моего разбитого сердца. Я улыбнулся, закопав свое отчаяние поглубже, и пошагал вслед за Блеком.

Профессор Люпин услышал негромкий стук и, стряхивая остатки сна, открыл дверь.
- Сириус, дружище, привет. Я ждал тебя.
- Здравствуй, Рем. Я зашел, как и обещал...- Блек не мог смотреть в глаза своему другу, - как ты?
- В порядке. Сижу, наслаждаясь воспоминаниями. Выпьешь со мной?
- Не откажусь. А Гарри еще не приходил? – Сириус заметно нервничал.
- Скоро будет, у него сегодня тоже трудная ночь.
- Да… Рем, ты уверен, что ЭТО единственный наш шанс? Неужели нельзя найти другой выход? Почему ты?
- Сириус, прекрати. Уже все решено. Мы все обговорили, все взвесили... Возьми бокал, присаживайся поближе к камину, и давай выпьем за Мародеров! Помнишь наш последний курс? Твою глупую шутку со Снейпом?
- Ох, не надо об этом! До сих пор стыдно. А Северус мне не забудет до конца жизни!
- Северус? Сири, не может быть!
- Ну, мы в некотором роде помирились, - растерялся Блек, - это совсем не то, что ты подумал! Война, сейчас не до любовных интриг…
- Да ты всегда был от него без ума, Бродяга!

Седьмой курс Хогвартса. Огромная нагрузка. Специализация. Дополнительные занятия. Бессонные ночи. Предвыпускные заботы.
НАС больше не было, но Мародеры остались. Я не мог позволить себе потерять эту дружбу, потерять товарищей, потерять его. Я смирился. Лунатик всегда был добрым малым…
Когда Джеймс стал встречаться с Лили Эванс, я только вздохнул. Сириус, правда, имел серьезный разговор с Сохатым, но это ничего не меняло.
Накануне дня святого Валентина Блек подошел ко мне со странным выражением лица:
- Рем, ты помнишь, как-то говорил мне…Ну, о Снейпе…
- Конечно. Ты решился? – обрадовался я.
- Да, созрел…Я хочу послать ему валентинку, как ты думаешь, это не очень глупо? – Сириус покраснел! Никогда не видел его таким смущенным.
- Мне почему-то кажется, что он очень давно ждет от тебя этих шагов. Не бойся.
- А я и не боюсь! – насупился Блек и побежал в сторону слизеринских подземелий.
Не знаю, что там у них было, но ночевать Сириус не пришел.