Он был рад, действитнльно рад уйти с той проклятой поляны. Римус вздохнул с огромным облегчением, когда его наконец поглотила сплошная тьма леса. Здесь он чувствовал себя…в безопасности? Люпин хмыкнул, пробираясь всё дальше. Ему нравился ветерок, охлаждающий его разгорячённое тело, нравилось, как ветки легко стегали его по плечам и груди, нравилась глубокая, наполненная звуками, тишина леса, нравился свежий воздух и странное ощущение свободы. В первую очередь свободы от этого странного мальчика, который явно был не в себе. «А ты сам в себе?» - пронеслась шальная мысль, но Римус прогнал её, отлично зная ответ и не желая признавать его. Всё глубже и глубже, вперёд, вперёд. Он вовсе не собирался возвращаться в Хогвартс, зачем это, когда вокруг такая прекрасная ночь, когда месяц так заговорщически усмехается сверху, как бы говоря: «Римус, ты страдал, так развейся теперь, я тебе позволяю».
И вот он шёл в глубину сумрачного Запретного леса. Люпин не боялся животных обитателей этого места, скорее уж они боялись его, обычно разбегаясь по пути и стремясь держаться подальше.
Внезапно какое-то странное ощущение охватило его, и Римус резко остановился, вслушиваясь. Показалось? Он втянул воздух и напрягся. Вокруг витал слабо уловимый запах такого знакомого животного, опасного и прекрасного, в своей опасности и жестокости. Запах, преследовавший его на протяжении всей жизни, запах волка. Животное, по-видимому, было не очень далеко. Люпин опять прислушался, в сумраке леса будто доносился слабый звук. Его не мог издавать зверь, так как в нём явно присутствовало осмысление и разделение. Люпин по воле инстинкта сделал пару шагов к этому звуку и напряг изо всех сил свой острый слух. Вот опять. Что это? Будто кто-то кричит. Римус вздрогнул и бросился вперёд, пробежав пару десятков метров, он опять остановился, вслушиваясь. Крик, определённо человеческий крик. Люпин, согнувшись, кинулся сквозь жёсткие ветви, стараясь приблизится как можно ближе и понять, кто кричит. И внезапно крик оборвался где-то сбоку.
- Профессор Люпин! Люпин!
Римус остановился, тяжело дыша. «Драко? Какого чёрта? Я же его отпустил». Мальчик был поблизости, он громко выкрикивал имя профессора и явно был очень взволнован, но внезапно крик прекратился. И в ноздри вервульфу ударил яркий запах волка. Люпин в ужасе сжал ствол дерева. Глупый мальчишка,скорее всего, умудрился повстречаться с хищником. Римус глубоко вздохнул и быстро пошёл по направлению, откуда доносился запах серого зверя. Вот он впереди, оскалился на побледневшего Драко. Люпин отлично знал, какова будет реакция зверя, и не ошибся. Животные, тем более волки всегда чувствовали его силу вервульфа и боялись. Поэтому, наверное, у Римуса в детстве не было домашнего животного. Все звери реагировали на него единственным способом – забивались в угол в жутком ужасе, поскуливая, как от глубокой, болезненой раны. Только человеческая сущность анимагов не воспринимала его особого, так отпугивающего, запаха вервульфа.
Драко был явно в шоке. Его лоб покрывала испарина, а светлые глаза распахнулись от ужаса. «Что ему весьма шло» - отметил про себя Люпин и сейчас же одёрнул свою не в меру разыгравшиюся сегодня фантазию. Что ж они за одну эту ночь успели много вещей – и поплакать, и чуть не потрахаться (чего Люпин, к своему огромному счастью, почти не помнил), и пообжиматься, и немножко подраться, и даже искупаться. «Что ещё сегодня в программе?»- невесёлая мысль скользнула в голове вервульфа.
Мантия? Парень принёс ему мантию, он глупее, чем казался. «Надо его проводить, а то мальчик явно не в себе» - утвердился в своей мысли Люпин.
Римус, дав знак следовать за собой, со вздохом направлся обратно на злополучную поляну. Ещё во времена мародёров Люпин изучил этот лес и знал его, конечно, не как пять пальцев, но достаточно, чтобы не потеряться.
Он услышал слабые шаги за спиной, осторожные и несмелые. Но Римус не останавливался и не сбавлял темпа. Злость на мальчика заставляла его так действовать. Странные воспоминания вдруг нагрянули в его голову. Люпин помнил, что так однажды уже шёл по этому лесу, переполненый жгучей злобой и слабым ощущением отчаяния. Только на другого человека. На его единственную всепоглощающую любовь и страсть всей жизни – Сириуса Блэка. Ах, он помнил их горячие обьятия и жаркие поцелуи под сенью деревьев. Тонкие, крепкие пальцы Сириуса на разгорячённой коже, его губы, его тело. Такое крепкое и такое до боли знакомое. Римус знал, что сделать, чтобы Сириус застонал и зарычал в припадке страсти, чтобы изогнулась дугой его спина, чтобы ногти вошли в плечи Люпина, оставляя глубокие следы. Чтобы Сириус кричал, когда доходил до пика, оглушая птиц, которые встревоженно взлетали с деревьев. Из-за чего они в тот день поссорились? Римус нахмурился. Да, он помнил их маленькую и такую неприятную ссору. Из-за пресловутого Люциуса Малфоя. Картинки замелькали перед внутренним взором Люпина.
- Ах, Лууни, так…да…Господи…ещё. – Сириус изгибался под умелыми губами Римуса, который медленно ласкал напряжённо пульсирующую плоть Блэка, слегка покусывая, всасывая и легко проводя нежным языком. Руки Сириуса вцепились в волосы Люпина, сминая и причиняя боль, но вервульф не замечал её, так как уже давно привык к этому мало приятному ощущению. Всё, что ему хотелось сейчас – это доставить удовольствие любимому, и на себя ему было глубоко наплевать. Он закрыл глаза и продолжал работать языком, слегка касаясь тёмно-красной головки и в то же время заглатывая её, чуть-чуть посасывая, круговыми движениями обводя и лаская нежную кожу. Сам вервульф был возбуждён, но иначе, чем обычно. Обычно ему нравилось наблюдать за реакцией Сириуса, видеть, как корчится в сладкой муке его лицо, как закатываются ярко-синие глаза. Римус возбуждался от того, что сумел доставить удовольствие любимому. Но сейчас перед мысленым взором Люпину представлялся другой человек, не с длинными чёрными волосами, но с мягкими и светлыми. Римус представлял, что это он сжимает своими холодными пальцами его голову, постанывая от желания. Вервульфу казалось, что он ласкает сейчас это бледное тело, лишённое, как он был уверен, волос, ограниченное лишь лёгким пушком внизу живота, светлым и мягким. Римус боялся признаться себе, но он хотел этого скользкого подонка – Люциуса Малфоя, который так жадно воспользовался его слабостью. С того злосчастного поцелуя прошёл почти месяц, но Люпин не мог забыть тонких, холодных губ, стройного тела, прижатого так тесно к его, скользкого и неожиданно приятного языка. «Это только похоть, - уговаривал себя Римус. – Ведь люблю я Сириуса, он моя жизнь, моя судьба, мой вечный любовник». Но все эти убеждения терялись перед тёмной страстью, охватывавшей Люпина при мысли о Люциусе. Он не мог больше спокойно видеть слизеринца. Его напряжение было слишком заметным, и Сириус был несколько удивлён, когда Люпин с рычанием прижимал его где-нибудь в тёмном коридоре на перемене, удовлетворяя своё сумасшедшее желание, кусая Блэка в шею, со злобой овладевая губами, кончая почти мгновенно. Блэк был ошарашен такой неожиданной бурей эмоций от такого обычно спокойного и умевшего держать себя в руках Люпина. Сам Римус был в огромном смущении, но ничего не мог с собой поделать. К нему вернулись, так называемые «мокрые сны». В которых главным участником, конечно же, был Люциус Малфой. Он развязно усмехался, расстёгивая мантию, а потом, полностью обнажённый, вжимал Римуса в стену, кусая его губы, причиняя такую сладкую боль. И Римус просыпался от собственных стонов. Сириус видел это, но ничего не спрашивал. А Джеймс с Питером только тихо хихикали у него за спиной.

И вот они вдвоём под кронами Запретного леса, наслаждаются вечерней страстью. Начало лета, тёплый ветерок волнует, а большое солнце припекает, окрашивая всё неясным золотым сиянием. Прекрасный день, чтобы отдаться радостям жизни и молодые люди не преминули этим воспользоваться. Римус ласкал и ласкал постанывавшего Сириуса, который тяжело и громко дышал.
- Луни, я хочу тебя, сейчас, немедленно! – вскрикнул вдруг Блэк, отстраняя голову Люпина. Римус был неприятно удивлён, он только унёсся в свои мечты, погружаясь в забвение со светловолосым королём своих желаний. Но не смог удержаться от довольной улыбки при виде растрёпаного и раскрасневшегося Сириуса.
- Ты уверен? – Люпин медленно отстранился.
- Ты что издеваешься надо мной? Конечно, уверен, ну и шуточки у тебя, Луни. – простонал Блэк, стягивая брюки с Римуса, который начал распаляться от предвкушения скорого удовольствия. И вот он уже на коленях, сгребая листья пальцами, вдыхая такую сумасшедшую смесь запахов: прелой листвы, тёплой земли, свежий аромат деревьев и запах возбуждённого тела сзади. Он чувствовал, как Сириус вжимается в него и медленно проникает внутрь, одна его рука лежит на плече Люпина, поддерживая, а другая крепкими поглаживаниями ласкает бедро, помогая себе попасть глубже. Римус чувствовал волны нарастающего напряжения, он откинулся вперёд, потом снова назад. Сириус прижимался всё плотнее и, не сдержавшись, начал быстро двигаться, вбивая локти Люпина в землю, мощнее, глубже. Не в силах сдерживаться, Римус громко постанывал. И вдруг у него опять перед глазами возникла очень реалистичная картина, белое тело с тёмными сосками сливается с его, длинные светлые волосы откинуты на одно плечо, с серых глаз спадает вечная ледяная маска, они горят страстью, превратившись в расплавленое серебро.
- Да…- Люпин не видя возможности больше держать себя в руках, начал громко и хрипло шептать. – О, Боже! Люциус, да! Так, сделай это…ооо.
Внезапно тело сзади замерло.
- Что ты сказал? – рычащий, хриплый голос.
Люпин, не понимая, что происходит, открыл глаза, он вдруг осознал, что Сириус резко отстранился от него и отполз в сторону. Римус быстро повернулся, встретившись взглядом с потрясённым и разъярённым Блэком.
- А что я сказал? – вервульф абсолютно не понимал что происходит.
- Ты назвал меня Люциусом! – Сириус смотрел на него с отвращением, как на последнего червя.
- Я – что? – Люпин начал медленно приходить в себя. «О, Боже! Я не мог сказать этого!» - в ужасе думал он.
- Так вот о ком ты мечтал по ночам, будя своими стонами всю спальню! Вот почему в тебе вдруг обнаружился такой несвойственный тебе вулкан страстей! Римус! Как ты мог?! – Блэк побледнел от ярости.
- Я…я…- Люпин не знал, что сказать.
Сириус резко встал, собирая разбросанные вещи и одеваясь.
- Мягколап, послушай. – Римус тоже поднялся, пытаясь заглянуть в глаза Блэку. – Я не хотел, прости, я ненарошно. – он отлично понимал, насколько глупыми сейчас были его слова.
Люпин не удержавшись, схватил Блыка за руку.
- Отпусти меня. – зашипел Сириус, вырывая руку. – Ты…ты…маленькая потаскуха. – он задыхался от бессильной злобы. – Шлюха! Подстилка для этого гнусного скота – Малфоя! Иди к нему, поползай на коленях, может быть тогда он согласится трахнуть тебя!
- Сириус. – Люпин в шоке смотрел на любовника, вервульф никогда не видел того в такой ярости, он протянул руку, дотрагиваясь до плеча Блэка.
- Не трогай меня! – взвизгнул Сириус. - Я к тебе больше не подойду! Луни, ты слышишь?! Ты грязный, отвратительный вервульф, у которого вечно свербит в одном месте! – внезапно он замолчал и напрягся, как-будто нашёл какое-то решение. - Посмотрим, как все отреагируют на моё известие, что малыш Реми не такой тихоня, каким прикидывается! Посмотрим, как они отреагируют на мою новость о том, кто ты на самом деле, особенно Малфой. – Сириус злобно прищурился. Римус в ужасе сглотнул:
- Ты не сделаешь этого. – хрипло прошептал он, внезапно пришло осознание, что это значит для его жизни, бездна отчаяния накрыла его холодным, мерзким покрывалом , задыхаясь Люпин продолжил, сжимая кулаки,. – Сириус! Не сделаешь! Как…как ты вообще мог начать говорить об этом? Ты же знаешь…- Люпин замолчал, глубоко дыша.
- Что я знаю, Римус? – спросил участливо Сириус. – То, чего ты так боишься? Ах, мальчик мой, это должно было когда-нибудь случиться. Я уверен, Джеймс поймёт меня. – пробормотал он.
- Сириус! – вскрикнул Люпин, бессильно толкая кулаками в грудь Блэка. – Ты не смеешь! Не смеешь!! Это…это личное, это тайна! Понимаешь?! – он сорвался на громкий крик. Внезапно перед ним предстала яркая сцена разоблачения, как Сириус встаёт из-за стола во время завтрака и громко произносит «Я должен вам всем кое-что сообщить!», или подходит к доске обьявлений и вывешивает там сообщение огромными буквами «Сенсация! В Хогвартсе учится вевульф! Угадайте кто? Римус Люпин!». Всё это, конечно же, не могло произойти, ведь Блэк не был полным ослом, но глаза Римуса застилал красный туман животного ужаса. Он представил себе презрительные взгляды, смешаные со страхом со всех сторон, перешёптывания и смешки за спиной. К Дамблдору мгновенно полетят совы встревоженых родителей – «как же так, мой ребёнок учится вместе с оборотнем, он же подвергается опасности». Люпин представил доброе, слегка смущённое лицо Дамблдора, когда он сообщит ему об отчислении. Римус вновь вернётся к своим измождённым родителям, и опять начнётся вечный тянучий и изматывающий кошмар. И всё из-за ревности самовлюблённого Сириуса Блэка. Злость схватила горло Люпина, он задыхался, в ярости глядя на такое близкое когда-то лицо. Внезапно стальное спокойствие упало на оборотня, когда пришло осознание поступка лучшего друга.
- Ты хуже, чем я, Блэк. – ровно и высоко произнёс Римус. – Я всего лишь не сдержал желания плоти. А ты показал себя, как предатель. Ревнивый кретин, который думает только о себе. Ты не знаешь, каково это быть мной. Ты себе даже не представляешь. – Люпин быстро натянул одежду парой резких движений. – Я не удивлён, что захотел кого-то кроме тебя. – соврал Римус. – Весь мир не вращается вокруг твоей самовлюблённой задницы. А Малфой даже лучше целуется, чем ты. – Римус выдержал паузу. - Представляю, какой он в постели. – Сириус отшатнулся, как от пощёчины. – Я никогда не изменял тебе. – Люпин застёгивал мантию чёткими, отточеными движениями. – То, что в моих мечтах другой – твоё упущение Блэк, твоя неловкость и невнимательность ко мне. Ты всегда был эгоистичной куклой, думающей только о своих желаниях. Мне это должно было когда-нибудь надоесть. Я презираю тебя, Мягколап. Иди, говори всем, кто Римус Люпин на самом деле, не забудь потоптать меня перед ними. Ты это хорошо умеешь. Джеймс будет рад присоединиться, вы ведь так любите унижать людей, и Северус Снейп вам, наверное, уже надоел. Новая жертва будет очень кстати. Почему не старый добрый Луни? Вы ведь меня хорошо знаете, и знаете куда бить, чтобы было побольнее. – Римус презрительно посмотрел на ошалевшего Блэка, потом резко развернулся и пошёл прочь. Злость сжимала его тело в судорогах, он задыхался от ярости. «Предатель, гнусный мелочный предатель, как я мог не понять этого человека раньше?» - обвинительные мысли проносились одна за другой. Но, чем дальше Люпин уходил от Блэка, тем быстрее утихала так не свойственная ему злоба. На её место приходило сожаление. Неужели всё кончено? Не будет больше мародёров, и Римус снова станет одиноким. Он, конечно, не верил, что Блэк кому-то расскажет о нём, но сам факт, что Сириус так мерзко воспользовался слабостью лучшего друга, возмущал Люпина до предела. Он не ожидал этого удара в спину, это коробило его. Как столь близкий человек мог стать таким далёким и таким неприятным в одно мгновение, всего лишь из-за пары слов?
Римус передёрнулся от неприятных воспоминаний о старой нелицеприятной ссоре. Он вздрогнул, вернувшись в холоную, тёмную действительность Запретного леса. Поляна уже виднелась впереди, красиво освещённая бледным лунным светом. Шаги сзади были торопливыми, мальчик явно старался не отстать. Люпин улыбнулся и вышел в лунный свет.
- Драко. – мягко сказал он, оборачиваясь. – Теперь показывай этот потайной ход и покончим с этим.
Слизеринец не мог отдышаться от быстрой ходьбы, прижимая к себе профессорскую мантию, он поднял голову и странно посмотрел на Люпина. А потом протянул руку с зажатым в пальцах куском материи.
- А, спасибо. – принял Римус свою вещь обратно. – Ну, теперь пошли, я тебя провожу. Где тут всякие секретные места? – усмехнулся Люпин, его злость на мальчика почти прошла.
Драко нервно сглотнул и, подняв палец, указал на большой, покрытый мхом камень:
- Под ним. – пискнул он.
- Понятно. Ну, пошли тогда, я его подержу.
- Профессор, Люпин. Вы…вы не скажете никому, что здесь есть секретный ход. Пожалуйста. Он мне, правда, необходим. Я не смогу быть в четырёх стенах во время бессоницы.
Римус нахмурился – куда подевалась обычная спесь Драко? Или его постоянные нервные припадки? Сейчас он выглядел просто жалко, прося так открыто.
- Ладно, но ты же знаешь, что я должен был бы всё рассказать Дамблдору. Если бы он не понял, что я утаиваю какие-то другие факты и события этой ночи. Но я не хочу, чтобы всё стало известно директору. Ты понимаешь о чём я? – осторожно осведомился Римус.
Драко нервно кивнул.
- Вот и отлично. – Люпин быстро направился к камню.
- Подождите. – раздался голос за спиной. Римус от неожиданности резко обернулся. Мальчик стоял прямо перед ним и глядел на вервульфа странным затуманеным взглядом. А потом, будто во сне, Драко приподнялся на цыпочки, зарывая тонкие пальцы в волосы Римуса и притягивая его лицо к своему. Люпин в шоке уставился на слизеринца, но Драко это, казалось, не волновало. Он придвинулся ближе и Римус почувствовал сухие холодные губы, в который раз за эту ночь накрывшие его рот.