Пытка, это была натуральная пытка. Рем и в страшном сне не мог представить себе, что когда-нибудь будет страдать из-за невозможности сказать пару слов Люциусу Малфою. Но дело обстояло именно так. После того ночного эпизода слизеринец стал не более доступен, чем доверие единорога.
Он перестал читать в том коридоре. Рем пару раз заходил туда и уныло стоял у окна. Это место без Люциуса как будто утратило свою душу и стало похоже на обычный заброшенный тупик, каких в Хогвардсе были десятки.
В порыве злого отчаяния Рем подумал, что зря он тогда выручил его. Пусть бы прыгал. Ну, сломал бы себе пару костей, мадам Помфри вылечила бы это за ночь, и Рем мог бы до сих пор наблюдать за ним. Потом он опомнился. Но то, что еще совсем недавно Люциус был на расстоянии вытянутой руки, или еще ближе, казалось невероятным и наполняло его сердце горьким томлением.
Он, конечно, пробовал заговорить с Люциусом, не мог же он даже не попытаться. На совместном уроке зельеварения он попросил его о чем-то. Но Малфой взглянул на него так, словно Рем предложил ему H2O вместо воды.
Друзья тоже плохо на это отреагировали. На самом уроке Питер смотрел на него с настороженностью, Джеймс - пораженно, а Сириус - будто он вляпался во что-то мерзкое.
Выйдя из класса, они набросились на него с единственным вопросом. Сириус успел озвучить свою версию раньше всех:
- Что тебе понадобилось от главной слизеринской поганки?
- Спросил рецепт любовного зелья, - буркнул Рем.
- Любовного зелья?
Прохохотавшись и все еще утирая слезы, Сириус совершенно искренне принялся объяснять ему:
- Да ты что, Лунатик?! Единственное любовное, что знает эта бледная немочь это : «Снэ-э-эйп, сде-елай мне мине-ет» - передразнил он манеру Люциуса. - Фу! Ненавижу это идиотское размазывание.
Идиотское размазывание? Какой то месяц назад Рем и сам так считал. Но сейчас ему казалось, что протяжность речи придает голосу Люциуса очаровательную мелодичность. Но друзьям этого не объяснишь.
Кстати его друзья тоже подлили немало масло в огонь его страданий. Ночные забавы Сириуса и Джеймса никогда особо не беспокоили его, однако теперь каждая их совместная ночь оборачивалась для Рема очередным мучением.
Они ставили заглушающие заклинания, но острый слух Рема все равно улавливал тихие вскрики Джеймса и неясное бормотание Сириуса, когда он шептал своему любовнику милые непристойности.
С этим нужно было покончить как можно скорее. Люциус Малфой должен был стать для него, если не ненавистным противником, то безразличной тенью. «Я не должен хотеть его. Я не должен любить его. Любить? Когда это я стал думать о любви? Неважно. Все равно нельзя».
«Почему нельзя», - жалобно спросило его сердце.
«Потому что, нет».
Для достижения этого им надо было поговорить днем. Чтобы не было мистического очарования лунного света, чтобы Люциус не казался дивным призраком, чтобы его аромат не одурманивал чувства.
Случай для разговора представился довольно быстро. Что и убедило Рема в правильности его решения. На ближайшие выходные было объявлено посещение Хогсмида. Это означало, что замок будет почти пуст. С другой стороны, Рем знал, что Люциус не часто ходит в деревню. Видимо, утонченный слизеринец не был сторонником приколов «Зонко» и посиделок в баре.
«Что ж, как раз то, что надо». Рем предупредил друзей, что хочет поработать над своим сочинением в библиотеке, и попытался приготовиться к долгожданной встрече.


Он уже десять минут стоял у двери комнаты Люциуса. За это время стало очевидно, что его там нет. Вероятно, он все-таки пошел в Хогсмид. Разочарованию Рема не было предела. И именно оно мешало ему просто уйти.
Не совсем понимая, что он делает, Рем попробовал открыть дверь. Алохомора не помогла, что было совсем не удивительно. Шестикурсник, да еще слизеринец, должен был запирать свои покои чем-то действительно серьезным, хотя бы ради сохранения своей репутации.
Разбираться с заклинаниями не было ни времени, ни смысла. Рем открыл замок простой скрепкой, благословив свою принадлежность к мародерам, маглов, придумавших этот способ и Малфоя, не подозревающего об использовании таких способов в Хогвардсе.
Немного поколебавшись, Рем шагнул в комнату. С интересом он рассматривал ее обстановку. Люциус был не из тех людей, которые удовлетворились бы простыми школьными вещами. По всей видимости, он сделал все, чтобы превратить это помещение в копию своей комнаты дома. Письменный стол, широкая кровать, пара кресел у окна - вся мебель была подобрана специально и со вкусом, даже если она была позаимствована здесь. Еще у него был шкаф, хотя обычно студенты хранили свои вещи в сундуках. Перед камином лежал пушистый ковер. «Скорее всего, мех», - подумал Рем. Он присел, чтобы попробовать его на ощупь. Нет, не мех, но все равно очень мягкий и приятный.
Ремус еще раз обошел комнату. Вот здесь он живет; а это кровать, на которой он спит… Он остановился перед ложем, иначе не назвать, и погладил бархатистую поверхность покрывала. Она приятно холодила ладонь… Рем почувствовал знакомое возбуждение и спросил себя, что он скажет, если Люциус внезапно вернется и застанет его в своей комнате. Как он будет оправдываться? Никак. Поэтому лучше всего убраться отсюда поскорее. Потом он возьмет Карту мародеров и придет снова, когда Люциус точно будет здесь.
Однако, повернувшись к выходу, он вдруг заметил, что дверца шкафа приоткрыта. Не в силах справиться с любопытством, Рем подошел ближе. Конечно, он сильно рискует, но что изменится, если только посмотреть одним глазком.
Рем решительно распахнул створки. Ничего необычного. Очень много одежды. Он провел рукой по аккуратно развешанным рубашкам, мантиям, плащам. Его взгляд упал на небольшой ларец, стоящий на нижней полке. Рем опустился на колени и осторожно потрогал искусную резьбу. Оглянулся. В комнате по-прежнему было пусто. Входную дверь он оставил приоткрытой на всякий случай, но в коридоре тоже пока никого не было.
Ремус подумал, что успеет сделать все очень быстро. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы все той же скрепкой вскрыть маленький замочек. Одним движением он открыл ларец. Книги. Там были магловские книги. Те самые, которые Люциус с таким упоением читал по ночам. Рем расплылся в улыбке. Наконец-то он нашел хоть что-то, напоминающее ему о том Люциусе. Почти с благоговением он перебирал странные томики. Шекспир, эту он видел. Сборник стихов Байрона, «Цветы зла» Бодлера. Рем наугад открыл одну, пробежал глазами пару строф.
- Ну что, нашел что искал! - фраза хлыстом стегнула тишину.

Рем испуганно вскочил, уронив книги на пол. Хозяин комнаты стоял в дверях. Вся его фигура говорила о крайней степени возмущения, да что там возмущение, его прямо таки трясло от едва сдерживаемого гнева.
Сердце грифиндорца бешено колотилось, он был до смерти перепуган. А еще ему вдруг стало ужасно стыдно за это вторжение.
- Люциус, знаешь…
- Будешь оправдываться?
- Я искал тебя… Хотел поговорить…
- Правда? Я даже не спрашиваю, как ты открыл дверь, но неужели ты решил, что я спрятался в шкафу?
- Нет! Конечно, нет! Я…
«А зачем я все это объясняю? - пришло ему на ум. Сейчас любая отговорка будет глупой и неуместной. Я забрался в его комнату, роюсь в его вещах. Он имеет полное право быть в ярости».
Рем поморщился. «Черт, Лунатик, ты все испортил. Хотя, было бы что портить». К горлу подкатил плотный ком. «Нет! Только не здесь!». Главное сейчас уйти, просто уйти, сохранив остатки своей хваленой грифиндорской гордости. А потом уж можно дать волю чувствам. Он решительно встряхнул головой.
- Извини. Разумеется, это больше не повторится.
Он шагнул к двери, твердо намереваясь покинуть комнату, но до двери так и не дошел. Когда Рем проходил мимо Малфоя, тот неожиданно схватил его за руку. Не сильно, но Рем понял, что его не собираются просто так отпустить. Люциус осторожно повернул юношу лицом к себе.
- Ремус, - начал было он, но замолчал и, вдруг резко притянув его к себе, прижался ртом к его губам.

Поцелуй был жгучий, неистовый и… неправильный. Люциус яростно прижимался к нему губами, но это не приносило должного удовольствия. «Он целует меня. Он меня целует», - повторял про себя Рем. Эта мысль была настолько чужеродной, что разум отказывался принимать ее.
Вдруг поцелуя не стало.
Рем открыл глаза. «Я их закрывал?»
Люциус стоял совсем близко. Он подождал, пока Рем сфокусирует на нем свой взгляд.
- Ну, теперь ты доволен????
- Не разыгрывай непонимание, ты ведь этого хотел, мой маленький ночной герой.
- Ч-что? О чем ты говоришь?
- Я говорю о том, что теперь мы, похоже, в расчете. Поэтому не пытайся больше достать меня.

Это было подобно падению с очень высокой скалы. Он знал, все эти дни он знал его тайну и теперь так жестоко распинал ее. Сейчас Рем понял, что гнев Люциуса никуда не делся, он только трансформировался в холодное презрение, которое читалось в его глазах и в уголках сочных губ, тронутых знаменитой малфоевской усмешкой.
Как же трудно было поверить в это. Он столько раз мечтал о нем. Но в его воображении с ним всегда был тот юноша, читающий на окне. И он был нежен и ласков, его глаза были полны любви. А еще Рем вдруг остро осознал, как сильно он хотел его поцелуя. Наверное, больше всего на свете. И вот теперь, когда его желание сбылось, настоящий Люциус превращает его мечту в разменную монету.
Больно.
Рем двинулся к двери, но Люциус вновь преградил ему дорогу. Он не собирался так просто отпустить свою жертву. Эмоции, поставленные под постоянный контроль, требовали выхода, и он уже не мог остановиться.
Люциус давно перестал понимать, зачем он так кричит на этого грифиндорца и почему он вообще считает возможным показать ему часть своих чувств, пусть даже самых отвратительных, но он все кричал и кричал, изливая свою злость на ее виновника.

Внутри Рема проснулся оборотень, боль человека разбудила его, и он стал искать лазейку в выстроенной разумом броне.
Рем явственно ощущал пробуждение зверя, но отчаяние, затопившее сознание, не давало ему принять меры. Нужно было срочно успокоиться, а он и приблизительно не представлял, как это сделать. Ремус чувствовал, как его мускулы наливаются грубой звериной силой. В светло-карих зрачках блеснула и начала разливаться золотистая желтизна волчьих глаз.
Бежать… Нужно бежать, иначе…
Люциус запнулся. Внезапное предчувствие приближающейся опасности немного охладило его ярость. Здесь было что-то непонятное. Он посмотрел на напряженную фигуру Ремуса, который в этот момент походил на зверя, приготовившегося к прыжку. Непроизвольно он сделал шаг в сторону, открывая юноше доступ к двери. Рему хватило этого, чтобы в ту же секунду кинуться к выходу и вырваться на долгожданную свободу.


Как стрела Рем пролетел по коридорам, выбежал из замка и на пределе своих возможностей понесся к Запретному лесу. Он бежал мимо оранжерей, озера, домика лесничего. Когда его легкие уже были готовы разорваться, Ремус ничком рухнул на землю возле самого леса.
Тупо уставясь в снег, он видел как горячая влага, вытекающая из его глаз, плавит хрупкую наледь. Больше всего хотелось отчаянно завыть, чтобы освободиться от чувства унижения и собственного ничтожества.
Должно быть, он ненадолго задремал. Потому что очнулся он оттого, что его колотит от холода. Он сел, вытер глаза. Внутри была ужасающая пустота.
Ну что ж, надо было признать, что все его желания сбылись с беспощадной точностью. Он хотел поговорить с Люциусом. Так они и поговорили. Правда, говорил в основном Люциус, и не говорил, а большей частью орал. Но зато теперь Рем имел подробные инструкции, куда он может пойти со всеми своими фантазиями насчет него.
Он хотел избавиться от его романтического образа. Это тоже удалось с лихвой. Несомненно, что человек, ни в грош, не ставящий любовь другого человека, не имел в себе ни капли романтики.
И, наконец, хит сегодняшнего визита: Рем каждую ночь мечтал узнать, каковы его поцелуи, как это будет, почувствовать его губы, его вкус. Теперь он знал и это. Его поцелуй был болезненным ожогом, не оставляющим даже надежды на ласку.
Вот уж воистину, когда бог хочет наказать человека, он исполняет его желания. Рем горько рассмеялся. Тяжело поднявшись и высушив заклинанием одежду, он медленно побрел обратно.
Ощущение было странное. Все последнее время его переполняли чувства и эмоции, а теперь - ничего. Пусто. От этого собственное тело казалось ему лишенным веса, легким как прутик из метлы для квиддича.