Где-то после третьего удара Рем понял причину выбора такого примитивного орудия.
Макнейр хорошо знал, что делает. Он не просто стегал его, - при каждом ударе ремень немного задерживался на коже, позволяя ей припухнуть и образовать пульсирующий огнем рубец. Широкая поверхность ремня в отличие от хлыста не разрывала кожу и не давала боли вытечь вместе с кровью. Вся она оставалась в нем и неотвратимо погружала его разум в преисподнею. Оставался только один способ выпустить хоть часть ее.
Рем закричал.
Равнодушное орудие раз за разом опоясывало его туловище под адский аккомпанемент его собственного крика, низкого протяжного свиста ремня, упрямого пыхтенья палача и звенящего смеха брюнетки.
«Господи! Эта женщина сумасшедшая! Почему она все время только смеется?!»
Запыхавшись, Макнейр опустил ремень. Рем бессильно уронил голову, отрешенно разглядывая свой живот и грудь, покрытые багровыми полосами. Между ними светились тонюсенькие стрелочки чудом не задетой плоти.
Боль больше не была внутри него. Наоборот - теперь он был внутри нее. Дойдя до какой-то неимоверной степени, она вырвалась наружу, образовав вокруг Рема плотный кокон, стала частью его ауры.
- Ну, Люпин, как тебе такая отработка? - Насмешливый голос Забини звучал откуда то издалека.
Рем решил, что этот шакал обойдется без его ответа, тем более, что голоса у него больше не было. Он с трудом сглотнул кровавую слюну. Глоток как рашпиль воткнулся в разодранное криками горло.
- Ладно, Макнейр, вмажь-ка ему еще раз десять, а там посмотрим.

«Десять раз. Какое пустое словосочетание», - Рем не понимал его, оно было лишено смысла так же, как «белая сажа». Разве он сможет выдержать еще десять раз?
Взвыл занесенный ремень.
Рем до боли стиснул зубы.

- Так! Что здесь происходит?!
Захлест сник, не успев долететь до него. Рем почувствовал, как комнату постепенно пронизывают флюиды власти.
Люциус.
У Рема не было сил поднять голову, но он явно чувствовал вмиг создавшееся напряжение. Похоже, присутствие старосты на этой вечеринке не предполагалось.
Рем просто диву давался уникальной способности Малфоя появляться там, где его не ждут.
Он прикрыл за собой дверь и прошествовал в центр под растерянными взглядами собравшихся.
- Я, кажется, задал вопрос.
- Это один из тех грифиндорских поганцев. - Забини подобострастно хихикнул. - Мы решили немного проучить его. - теперь он вился вокруг него, желая загладить допущенный промах и получить одобрение.
- Что-то не припомню, чтобы я говорил вам делать это, - холодно заметил Люциус.
- Мы… Ну как же… Он же один из НИХ…
- Вас хотя бы волнует то, что его вопли, должно быть, слышны на Астрономической башне. - Люциус пропустил мимо ушей довод сокурсника. - Или вам вообще на все наплевать?
Он был рассержен. Отчего-то Рем точно знал это. Только не так как в тот раз, когда он забрался к нему в комнату. Тогда Люциусом овладело безоглядное неконтролируемое бешенство. А сейчас было по-другому - от Малфоя как от айсберга веяло арктическим холодом.
- Грифиндор должен получить урок. - недовольно бросил молчаливый друг демоницы. Забаву прервали и он не понимал с какой стати. - Эти наглецы совсем зарвались. Ты согласен, Люциус? Что скажешь?
- Это превосходно, Лестрейндж. Только не в коей мере не решает моей проблемы. Я все еще не помню, чтобы говорил вам делать это.

«По-моему у маглов эта игра называется Перетягивание каната», - вспомнил Рем, прислушиваясь к назревающей словесной дуэли.
Безусловно, семикурснику и его черноволосой гордячке было совсем не по нраву, что студент с младшего курса, пусть даже староста, отчитывает их как нашкодивших первоклашек. И Люциус прекрасно понимал это, но, скорее всего, он уже порядочно поднаторел в усмирении недовольных.
Он повернулся туда, где стояли Крэбб с Гойлом. Даже не видя их, Рем мог поклясться, что они старались уменьшиться в размерах.
- Гойл? Ты что-то должен был сделать, не так ли?
- Д-да.
- Что?
- Ну это, как его… исправить оценки по заклинаниям?
- И как успехи?…
- Ясно. Макнейр! Могу я поинтересоваться, где ты был сегодня днем?
- Здесь вот, мы тут все готовили.
- А почему, скажи на милость, ты был здесь, а не на тренировке по квиддичу? Капитан искал тебя, а ты вместо того, чтобы махать битой, махал ремнем. - Это было утверждение. Ответ или оправдания не подразумевались.
«Мерлин мой! Какие мы правильные и заботливые!» - в любой другой ситуации Рем развлекался бы вовсю. Он дал бы руку на отсечение, что Люциусу сугубо параллельны и оценки этих недоразвитых, которых он замечал, только если спотыкался о них, и квиддич, на который он приходил исключительно для проформы. Однако его аргументация была железной. И тут уж Лестрейнджу крыть было нечем. Он насупился. Его пассия от злости, кажется, могла порвать кого-нибудь на кусочки, но это точно был бы не Люциус.
Малфой прошелся по комнате и остановился возле диванчика, на котором до сих пор лежала Нарцисса. Она больше не изображала разнеженную морскую деву, ее пальцы нервно теребили бусы, а убежать ей мешала только боязнь привлечь к себе лишнее внимание.
- А ты что здесь делаешь? - сердито спросил он. - Ну-ка марш к себе!
Девушка вспорхнула как птичка и без слов вышла из подвала. Немного быстрее, чем того требовало ее напускное безразличие.
- Он. Должен. Получить. По заслугам. - Демоница наконец заговорила, ее глубокий атласный голос заставил всех присутствующих насторожиться.
Леди умела выражать многое в нескольких словах. От ее зловещего тона кто угодно растерял бы уверенность. Только Люциус не был кем угодно. Ее высказывание не произвело на него ни малейшего впечатления. Он даже обратился не к ней, а опять же к ее парню.
- В чем дело Лестрейндж? Я что-то не так сказал?
- Все в порядке, Люциус. - процедил семикурсник. - Мы пойдем.
Слизеринец предпочел завершить это противостояние, сохранив максимум достоинства. Он потянул свою подругу к выходу. Брюнетка нехотя подчинилась. Рем видел как резко она развернулась, и он мог только догадываться, каким взглядом она одарила на прощание старосту.
Для Люциуса, впрочем, этот триумф не стал неожиданностью, скорее он был чем-то из разряда повседневных мелочей. Тем не менее, его ярость пошла на убыль. Оставшихся Малфой оглядел более спокойно.
- Почему бы и вам не последовать их примеру? - флегматично поинтересовался он.
Студенты заспешили прочь. Только Забини замялся на пороге.
- А как же он?
- Я разберусь с ним.
Добыча безвозвратно ускользала прямо из рук, но разбороки с Люциусом были ему не по зубам, поэтому он просто злобно хохотнул. Крэбб и Гойл как бы в поддержку довольно загоготали.
Рем забеспокоился. Всей кожей он чувствовал приближение Люциуса. Он не хотел этого. Совсем не к месту в нем проснулась глупая неловкость за свое изуродованное тело. И Рем не хотел, чтобы Люциус видел его таким, он действительно предпочел бы, чтобы слизеринец просто ушел, даже если ему придется висеть так до утра.
Люциус подошел совсем близко. Рем не мог поднять голову, чтобы посмотреть на него. Он видел только его протянутую руку готовую дотронуться до горящих ран. Одно лишь предчувствие прикосновения к изувеченной коже вызвало неприятное жжение. Он вздрогнул - рука исчезла.
- Взгляни на меня, - велел Малфой.
Рем честно сделал усилие, которое ни к чему не привело. Только боль огрызнулась новым спазмом.
Люциус взял его двумя пальцами за подбородок и поднял его лицо вверх.
- Раненый ангелочек, - проронил он.
Что-то было в его голосе, чего Рем не мог разобрать, то ли издевка, то ли горечь. Он попытался определить, готовы ли его связки к тому, чтобы издавать
- акие-нибудь звуки. Облизнув искусанные пылающие губы он чуть слышно прошептал:
- Какие у вас девушки… агрессивные.
- Да, не-ет! Не такие уж агрессивные. - Бодро подхватил Люциус. - Просто женщинам не нравится, когда всякие бездельники портят им выходные платья. Ты должен бы знать это. У вас в группе ведь есть девушки. Один из твоих приятелей даже был уличен в связи с особой женского пола.
Он все еще держал его за подбородок лицо. Его глаза внимательно изучали Рема. У него на лице не было выражения гнева или презрения, которые ранее наполняли его речь. Это немного обнадеживало. Рем решил попробовать.
- Ты не собираешься освободить меня?
- Собираюсь. - невозмутимо ответил Люциус. - Но сначала уладим маленькую формальность.
«Формальность?»
- Ну давай, Ремус. Не разочаровывай меня. Ты же на редкость догадлив для грифиндорца.
В общем то догадаться было действительно не сложно. Рем постарался сказать это так громко, насколько позволяло измученное горло.
- Никто не узнает об этом. Ни мои друзья. Ни Дамблдор. Никто.
Он слабо представлял себе, как ему удастся скрыть происшедшее от ребят. Ну ладно еще Ножное заклятье. Как только он доберется до волшебной палочки, его можно будет нейтрализовать. Слава богу, усиленные занятия по Защите не прошли даром. Но следы от ремня! Мало того, что они будут видны еще несколько дней, но к ним даже прикоснуться больно, как же он будет одеваться?
Одна рука как плеть повисла вдоль туловища. Пока он размышлял о своем, Люциус не стал тратить время на комментарии и снимал его с цепей.
«Интересно, я смогу стоять?» Люциус уже занимался второй его рукой.
«Нет, не смогу».
Рем не упал только потому, что вцепился в мантию Люциуса и повис у него на плечах. Малфой автоматически подхватил его под мышки. Ноги ломило нещадно.
«Если он сейчас меня оттолкнет, я даже до двери не доберусь».
Люциус не отталкивал его.
- Что такое? - спокойно спросил он.
- Ножное заклятье. Восемь раз. - еле выговорил Рем, уткнувшись ему в плечо.
- А-а, понятно.
Он немного подумал и вдруг неожиданно легко подхватил юношу на руки. Раньше Ремус никогда бы не предположил большую силу в изящном, как тростинка слизеринце. Но это было так, он держал Рема, как будто тот был не тяжелее ребенка.
Люциус ничего не говорил, просто вынес его из подвала и быстро зашагал по коридору.
- Куда? - прохрипел Рем
- Ко мне.
- Почему к тебе?
- Это ближе.
Логика этого простейшего соображения потрясла Рема своей абсолютной непререкаемостью. Да и все равно предпринять он ничего не мог. Эта мысль стала для него достаточным поводом, чтобы спокойно погрузиться в спасительное забытье. Сквозь его пелену он уловил момент, когда пронизывающая сырость подземелий сменилась уютным теплом комнаты, покинутой им пару часов назад.
«Не надо было вообще уходить».