Это был один из многочисленных январских дней в Хогвартской Школе Магии и Волшебства. Ремус Люпин, ныне профессор "Защиты от Темных Сил", даже не подозревая о том, во что может влипнуть, спокойно спускался вниз по коридору на второй этаж, где была его классная комната. Сегодня была суббота, и большинство учеников ушло в Хогсмед, чтобы понакупить разных сладостей, а так же пополнить запасы шуток и приколов от Зонко, которые они наверняка успеют использовать еще до конца следующей недели.
В школе было спокойно и тихо и Ремусу это нравилось. На столе его ждали работы студентов, которые он должен был проверить. Возможно, потом он расслабиться в кресле с хорошей книгой и бокалом вина. Ремус привык быть один после того, как все его друзья оставили его… по тем или иным причинам. Привык быть одиноким, сменяя одну работу другой, и он понял, что от этого тоже можно получать удовольствие, наслаждаясь этой роскошью одиночества. По крайнем мере газеты и книги никогда не могут уйти и бросить тебя, узнав, что ты оборотень.

Что, во имя Мерлина, это может быть?

Ремус замер, стараясь сосредоточиться. Наклонившись чуть вперед, он напряг слух, стараясь различить слабый шум, который, казалось, шел откуда-то издалека. Медленно подойдя к одному из классов, Люпин вновь расслышал эти неясные звуки. Кто-то тихо бормотал, и этот голос сливался с приглушенными стонами. Хотя, это наверняка были не воришки, которые решили стащить что-нибудь из кабинета, потому что Ремус был уверен, что голоса ему знакомы.

Воспоминания мягкой волной накрыло Ремуса, отбрасывая назад, в прошлое, когда он тоже учился в Хогвартсе вместе со своими лучшими друзьями - Мародерами, выкидывая разные фокусы и шутки.

Ухмылка невольно приподняла кончики рта Люпина, когда он понял, что в нем проснулось любопытство узнать, что же это было на самом деле.

Прямо как тогда! Звуки, похожие на те, когда помогают с домашней работой по анатомии.

Мысленно рассмеявшись над самим собой, Рем вспомнил Джеймса Поттера, Сириуса Блэка и то, что они вытворяли, а главное, за что получали взыскания! Они, так же как и многие другие, получили свое "образование" в пустых классных комнатах, коридорах и секретных туннелях Хогвартса, прямо под носом у профессоров собственной школы. Конечно, они же не были из тех, кто всегда сидит в башне колледжа. Как бы еще они получили такое полное описание окрестностей замка и его бесчисленных ходов?

Обнаженные тела, влажные и блестящие от пота, листья, запутавшиеся в растрепанных волосах.

Это был так давно… Слишком давно. Как я мог не обращать внимания на свои инстинкты, которые словно исчезли. Я хотел эмоциональной стабильности, правильно? Но из-за этого я стал одиноким… Немного эмоциональной встряски почти компенсировало бы это.

Ремус медленно подошел к классной комнате "подозреваемых".

- Я ждал этого всю неделю. - прошептал юношеский дрожащий голос. В ответ послышался длинный, протяжный вздох девушки.

Подождите минутку…, я знаю эти голоса!

Идя на неясный звук стонов и вздохов, Люпин невольно прижался к стене, глядя в тонкую щель едва приоткрытой двери класса, такой растерянный и беспечный одновременно.

О, нет!

Он на самом деле, действительно знал эти два голоса. И знал очень хорошо.

Потрясенный до глубины души, Ремус силой воли, которая, казалось, была вне его самого, заставил себя отойти. Но тут же вернулся обратно и, затаив дыхание, впился взглядом в проем двери.

Гермиона Гренжер была прижата к холодной каменной стене класса. Ее одежда небрежно валялась на полу, вместе с ее свитером и…

Помоги мне, Господи Боже!

… и нижним бельем.

Немедленно закрой глаза, Ремус! Двигай отсюда! Просто уйди! Ты не должен смотреть на это! Ты не должен видеть этого!!

Но, даже не смотря на сильнейшую внутреннюю борьбу, он так и остался стоять, скрытый от глаз двух любовников, продолжая наблюдать за ними, словно его ноги намертво приклеились к каменному полу.

Белоснежная рубашка Гермионы была расстегнута, бюстгальтер тоже, открывая глазам Люпина дерзкую округлость груди. А вторым любовником, как и подозревал Ремус, был Гарри Поттер, сын Джеймса и Лили Поттеров…

Они же были моими друзьями! Это неправильно! Немедленно уйди отсюда!!

Язык мальчика медленно кружил вокруг напряженного комочка розового соска девушки.

Как давно ты в последний раз прикасался к женской груди, Ремус? Два, три, четыре года назад? Ты можешь это вспомнить?!

Ремус мучительно осознавал, что он должен немедленно уйти и забыть, что он когда-то видел хоть какие-то, пусть даже не сексуальные, отношения между Гарри и Гермионой. Но он словно прирос к полу, не обращая внимания на то, что происходило вокруг него здесь, в коридоре. Все его внимание было там, внутри классной комнаты. Его глаза были прикованы к двум юным любовникам…

Брюки Гарри лежали около его ног. Трусы тоже…

Это ужасно низко, Ремус, смотреть на ребенка твоих лучших друзей, почти сына для тебя самого, наполовину голого и ласкающего свою девушку.

Но, как бы он себя не уговаривал, мальчик не был центром внимания Ремуса…

Гарри уверенно скользил по коленям и бедрам Гермионы, поднимаясь все выше и, наконец, резко приподнял ее, отчего девушка обхватила его ногами, словно оседлав талию своими длинными стройными ногами. Руки Гермионы запутались в растрепанных темных волосах, затем обхватили шею, все сильнее притягивая к себе голову юноши, чтобы впиться в его рот голодным поцелуем. Ее юбка была скомкана на стройной талии, и Гарри с легкостью скользнул в тело девушки, то выходя, то вновь погружаясь в манящую теплоту ее пылающего тела. Дразнящие мягкие завитки между ее ногами то появлялись, то вновь прятались под неаккуратными складками юбки.

Это же… О, Боже, не смотри. НЕ СМОТРИ!! …ничего себе…

Гермиона откинула голову назад, открывая изящную шею, которая приковала к себе внимание Гарри. Горячий язык скользнул по влажной коже девичьей шеи, дразня и возбуждая. Губы девушки невольно раскрылись, и с них сорвался тихий, протяжный стон болезненного удовольствия.

ХВАТИТ!

Как будто очнувшись от транса, глаза Ремуса метнулись подальше от Гарри и его любовных похождений с Гермионой. Но даже это не могло скрыть того, как возбужденно дрожит его тело. Люпин стремительно пронесся мимо классной комнаты, поправляя складки профессорской робы, пытаясь выкинуть из головы мысль о том, что она скрывала самую неподходящую эрекцию, которая когда-либо с ним была!



~~~***~~~
У Ремуса был ужасный, мучительный вечер. Он мужественно пытался отвлечь себя от воспоминаний увиденного утром. Перед ним лежали стопки работ.

Люпин читал эссе по два, три раза, пытаясь сосредоточиться то на отрывке из работы Джастина Финч Флечли о "Диетических привычках вампиров", то на эссе из пяти страниц Панси Паркинсон на тему "Устанение кроликов убийц в Шотландской горной местности". Но, в конце концов, он осознавал, что даже не понимает ни строчки из того, что только что прочитал. Вместо этого он видел искрящееся наслаждение на лице Гермионы, когда Гарри вновь и вновь скользил губами по ее шее.

Ремус сидел, обложенный сломанными перьями, неосторожно схваченными напряженными руками, когда он пытался сопротивляться мощным эротическим мыслям, которые швырнули его в ад.

Гермиона Гренжер такая нетерпеливая и ненасытная. Наверно, она была и в других классных комнатах. Это хорошо… Конечно, не в строго академическом смысле…

Эта грудь, такая нежная и в тоже время упругая, мягко приподнимающаяся в такт движениям Гарри. И ее бедра, с жадностью обхватившие бедра мальчика. И, конечно же, мучительное блаженство на ее лице и тихий протяжный стон, сорвавшийся с ее губ…

То же самое лицо, которое каждый день приветствует меня лучистой улыбкой, когда я захожу в класс. Тот же рот, с которого срываются разумные, обдуманные комментарии на моих уроках. И что я теперь должен думать обо всем это?

О, да. Это самый интересный вопрос!

Ремус, даже не думай об этом! Это все неправильно и принесет тебе одни неприятности!

Неприятности - да, но ведь я могу обойтись и без них.

Но как бы Ремус не старался, он не мог сопротивляться мыслям о сладкой, влажной плоти, дрожащей в предвкушении плотской любви.

Одна минута грез не может навредить…

… ну ладно, возможно и может.

Газеты и эссе учеников не интересовали Люпина вообще, так что он взял книгу и начал читать, но тут же понял, что не может на ней сконцентрироваться. Все его внимание было отдано грязным мыслям об изящной молодой студентке. Расстроившись окончательно, Ремус захлопнул книжку и решил, что пора бы немного выпить.

Терпкое вино принесло ожидаемый результат и один стакан незаметно перерос в пустую бутылку. Добившись своей цели, Ремус упал в обморок, удачно попав на кровать. Он был слишком пьян, чтобы думать о чем-то…



~~~***~~~

Понедельник.

Скоро начнутся занятия с Гарри и Гермионой.
Профессионализм, Ремус! Самоконтроль! Следи за всем, что говоришь. Особенно за тем, что говоришь!
Ремус Люпин шел к своему классу своей обычной легкой походкой. Воздух был насыщен запахами цветов и хорошим настроением.
- Привет, Ханна. У меня все просто прекрасно, спасибо.
Улыбайся. Не забывай улыбаться. Весело и непринужденно. Не прекращай улыбаться.
- Алисия, Кэйти! Как ваши дела? Превосходно! Увидимся в субботу!
Улыбайся.
А ты неплохо справляешься, Ремус.
Люпин начал улыбаться еще шире, подходя к классу Защиты. Все уже ждали его. Оглядев всех присутствующих долгим взглядом, Ремус внутренне вздохнул.
Ах, да. Замечательно видеть все эти знакомые лица. Невилль, Ден, Лаванда, Сеамус. Гарри, который выглядит немного не в своей тарелке. Гермиона… О Господи!
Это был самый напряженный урок для Ремуса Люпина. Он никогда не был настолько благодарен за такие объемные и бесформенные робы, как в данный момент.
Было довольно сложно разглядеть изящные формы одной особенно очаровательной студентки в таком свободном балахоне, как Хогвартская форма. Однако, теперь Ремус не мог просто так смотреть на девушку, чувствуя, как ее образ безжалостно врывается в его мысли. Он вспоминал ее свидания с Гарри в классной комнате.
Как преподаватель, Люпин был в ужасе от развратных идей, рождающихся в его голове и сознании. К сожалению, от этого не становилось легче. Но разве это не столь же отвратительно и лишено смысла, как то, что у него все время появляются похотливые мысли о подруге сына его лучших друзей?
В голове Ремуса все перевернулось, и где-то в глубине стала проскальзывать мысль, что все это очень смутно напоминает кровосмешение! Правда, от этих невеселых размышлений у него все равно не пропал интерес.

Он пытался избегать прямого взгляда на Гермиону и, в принципе, достиг в этом успеха, сознательно не глядя на ее махающую руку во время всего урока. Так как занятия медленно, но верно приближались к концу, Ремус все больше волновался, думая о том, что его странное поведение может быть довольно заметным.

- Да, мисс Гренжер.

Не смотри на нее. Не смотри на нее.
Ремус быстро опустил глаза к книге, лежащей перед ним на столе и сделал вид, что ему нужно записать нечто очень важное, когда Гермиона заговорила.
Правильно, думай, что это просто шум. Не слушай. Блокируй ее голос.
- Превосходно! Как всегда верно, мисс Гренжер. - машинально отвечал Ремус, хотя даже не слышал того, что сказала девушка.
Иногда, он мельком замечал, как рука Гарри скользила по стройной ноге Гермионы или когда она сама кокетливо проводила ногой по ноге юноши. В эти моменты Ремус чувствовал странный приступ тупой боли. Это пугало его. Он, конечно, не завидовал шестнадцатилетнему мальчику, хотя, тот скорее был уже почти мужчиной, который всегда беспокоился о нем, словно был его сыном.

Нет. Определенно нет. Ни в коей мере... ни сколечко.

Гарри что-то шептал Гермионе на ухо, и его губы едва касались нежной кожи. Ремус не был уверен в том, что не стал бы впиваться в ее плоть, будь он на месте мальчика. Игривая, хитрая улыбка растянула ее губы и озарила лицо мягким светом. Они отодвинулись друг от друга, и Гермиона сексуально усмехнулась, в то время как Гарри казался немного напряженным.

Они планировали новое незаконное свидание? Они хотят вернуться к месту преступления этой субботы?

Нет, конечно нет. Сегодня будний день. Слишком людно.

Но тогда где?

И пока Ремус тихо ругался сам с собой, называя больным извращенцем и ублюдком, которым он стал, подошел конец занятий. Пора было отпустить учеников. Он, наконец-то, был свободен. Закончена его миссия. Никаких жертв!

Хотя, подождите.

Гермиона подошла к профессорскому столу и сладко улыбнулась.

Нет, нет, нет, нет!

- Профессор Люпин?

Ремус осторожно приподнял голову, понимая, что больше не может продолжать избегать ее пристального взгляда, не вызывая при этом подозрения.

- Да, Гермиона, - ответил он, вынуждая себя улыбнуться ей теплой, добродушной улыбкой, которой он всегда улыбался. - Чем я могу тебе помочь?

Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне помочь тебе…

- Я просто хотела спросить, встретимся ли мы с вами сегодня днем, чтобы обсудить шестую главу моего доклада.

Проклятье!

- По… почему бы и нет, конечно, Гермиона. Я с нетерпением буду этого ждать.

И КАК!

- … хотя, у меня запланирована в четыре встреча с учителями, так что я освобожусь где-то к пяти. Это проблема?

- Нисколько. Я как раз должна была встретиться с Гарри после занятий.

- Тогда в пять.

- Здорово. - тут же засияла девушка, резко отвернувшись и словно тайфун умчалась прочь, прижимая к груди свои многочисленные книги. - До свидания, профессор Люпин.

Теперь Ремус точно знал, чего он боялся.