Ремус задумчиво брел по коридорам Хогвартса из Большого зала, где проходил выпускной вечер семикурсников. Для них это радость и тоска одновременно - они окончили школу, перед ними великая дорога в жизнь. Но в то же время, они расстаются. Еще неизвестно, как карта ляжет, но уже не будет тех Мародеров, что будоражили школу своими проделками и шутками, у всех теперь взрослая жизнь. Джеймс и Лили намеревались пожениться, когда им исполнится двадцать лет, а пока все собирались в Высшие Магические Учебные Заведения: Сириус собирался в Институт Преобразований, Питер подумывал о поступлении на Кафедру Знаний о Магических Растениях, Джеймс и Лили твердо решили вместе поступать в Институт Высшей Магии. Ремус же давно решил, что его удел - Защита от темных сил.

Но жизнь так сильно разделяла мародеров, прежнюю веселую компанию. И теперь эти тоскливые мысли не давали Рему возможности отвлечься на шикарном выпускном балу. Но не только это. Конечно, Ремусу было жаль расставаться и с веселым Джеймсом, и с озорной Лили, и с задумчивым Питером, но больше всего он жалел о расставании с Сириусом. К Сириусу у него были не просто дружеские чувства, и как бы Рем не желал их затушить, как бы не уверял себя в собственных неверных предубеждениях, он обреченно понимал, что он действительно... любит Сириуса.

Но Рему это казалось неправильным... каким-то нереалистичным и постыдным, потому оборотень тщательно прятал все в себе, благо, подавление своих эмоций - одна из первых способностей, открытых им в себе. Но сегодня Рем хотел поступить решительно - признаться Сириусу. Пусть он встретит его удивленный синий взгляд, таящий в себе скрытую усмешку, пусть! Он больше не увидит Сириуса, он приложит все усилия, чтобы не увидеть! Но он изольет свою душу, и пусть будет так.

И сейчас Люпин брел по пустынным коридорам, погруженный в свои тяжкие мысли. Его шаги тихим эхом отзывались от стен и потолка. Юноша свернул за угол и остановился, как вкопанный: в коридоре стоял Сириус, целующийся с семикурсницей из Рейвенкло - Нэнси Матмор. Ремус задохнулся от захлестнувшей его ревности. «Глупо! Глупо! - уверял себя Рем, - ревность здесь более чем не уместна!» Сириус обернулся на тяжелый вздох - и увидел только мелькнувший силуэт, знакомый за семь лет силуэт юного оборотня.

Ремус бежал, не чувствуя под собой ног, не зная, куда он направляется. Но вскоре он уже стоял на плоской каменной крыше высокой астрономической башни. Отсюда, каждую неделю в полночь все семь лет учебы, они наблюдали за движениями звезд и планет в телескопы, записывая свои наблюдения и ведя расчеты. Приятные воспоминания нахлынули на Рема. Он втянул полную грудь холодного воздуха - несмотря на летнюю ночь, здесь, на высоте, дул довольно прохладный ветер; он трепал золотисто-русые пряди оборотня, его парадную, однако изрядно потрепанную, мантию. Ремус посмотрел на бархатисто-черное небо с белыми искорками звезд и острым лезвием молодого месяца.

Обида. Обида была неуместна так же, как и ревность, но она была. В уголке глаза Рема сверкнула маленькая звездочка - слеза. Она быстро скатилась по его щеке к подбородку. Тотчас ее подхватил ветер и унес. Быть может, он тут же бросил ее на камни, и она разбилась, как разбилось сердце Рема, а, может, он унес ее в небо, туда, к звездам. И Ремус тоже хотел туда… к звездам...

Он подошел к самому краю и глянул вниз. Ночные черно-фиолетовые тени придавали всему таинственную романтичность. Гладь большого озера вдалеке отражала месяц, чуть искажаясь и морщась от ветерка. Рему захотелось взлететь и отправиться к этому озеру; как птица - ласточка, покружить над его гладью, слегка касаясь ее кончиками пальцев... или крыльев. А потом взмыть высоко-высоко - к звездам, к месяцу... Он раскрыл руки... или крылья, и шагнул в пустоту. Вот-вот ветер подхватит его... и он полетит... но вниз... вниз... вниз... Глаза закрыты, доля секунды - и он уже чувствует, что окунается в бездну, он только мыском ноги чувствует твердую грань башни, но вскоре и она должна потеряться. И вдруг сильная рука выхватывает его из пропасти, больно сжав плечо и, словно подсеченную рыбу, дергая обратно, из бездны на сушу, на твердую ровную грань башни.

- С ума сошел! - отчаянный крик резанул слух.
Рем открыл глаза. Перед ним перекошенное от ужаса лицо Сириуса. Но ужас ничуть не обезобразил этого лица. Широко раскрытые синие глаза, словно сапфиры; изящные точеные скулы, прямой нос, сдвинуты в гневе черные брови, развевающиеся на ветру пряди цвета ночи... Ремус печально улыбнулся, высвобождаясь из цепкой руки.
- Что с тобой, Рем? - Сириус не на шутку перепуган, - Рем?
- Со мной все нормально, - он закрыл глаза. Из-под век выбежали робкие слезинки; и снова ветер-странник подхватил их, и унес.

- Реми, но я же вижу, что с тобой что-то неладное, - проговорил Сириус почти жалостливо, - просто так люди не пытаются расстаться с жизнью. Что-нибудь случилось? - он внимательно поглядел на оборотня, - это из-за Нэнси, да? Ты увидел нас с ней? Не беспокойся, между нами ничего нет, просто она пьяна, она налетела на меня и вдруг залепила мне этот поцелуй, - он усмехнулся, - ну ты знаешь ее, она всегда немножко не в себе, особен...

- Не надо, Сириус, - Ремус жестом прервал поток слов и вздохнул, устремив глаза к месяцу, - не надо оправдываться. Нэнси здесь ни причем.
Он отошел от Сириуса и встал рядом с краем. Сириус тут же напрягся, медленно, словно боясь спугнуть бабочку, приближаясь.
- Рем, что ты собираешься делать? - настороженно спросил Сириус.
- Стой на месте! - Ремус выставил вперед руку. Сириус остановился, - думаю, мне больше нечего таить.
- О чем ты? - вскинул брови Сириус и снова сделал шаг к Люпину.
- Сириус, не надо, - взмолился он, - прошу, отойди! Отойди назад!

- Рем, прекрати! - Сириус нахмурился.
- Сириус, умоляю, отойди! Сделай три шага назад!
Юноша прищурился, но повиновался.
- Выслушай меня! - Ремус закрыл глаза, - Сириус, ты должен знать. Сириус,.. я люблю тебя! И, прости меня… за мои три шага назад... Сириус не успел произнести ни слова. Ремус шагнул назад. Еще шаг - и он на краю. И еще... в пропасть...
Он раскинул руки и закрыл глаза, навзничь падая в объятия ветра. Но эти объятия пусты, они рассеялись, и черная бездна раскрыла пасть, чтобы поглотить худую фигуру...

Казалось, что он падает мучительно медленно, хотя не прошло и секунды. Молниеносное движение, и стальные тиски впились в запястье руки Рема. Его дернуло обратно, с силой. Но он не желал открывать глаза, он ожидал, что, возможно, его тело спасли, но душа продолжает падать на сломанных крыльях, в оскаленную пасть, туда, откуда не возвращаются... Ноги стали слабыми, словно ватными, колени подогнулись, и Рем плюхнулся на каменную крышу башни.

Сильные руки сменились крепкими объятьями, захватившими в плен. Это были не пустые объятья ветра, это были горячие, томительные, согревающие и молящие.
Рем прижался к груди Сириуса, тщетно сдерживая слезы и всхлипы.
- Рем, господи, Реми, - шептал Сириус, - почему... почему ты молчал!? Рем, как ты мог... Теплые ладони обхватили голову Рема. Горячие поцелуи осыпали лицо Ремуса, иссушая искры слез. На секунду поцелуй задержался на губах Рема. Он всхлипнул и нерешительно, как пугливые зверек, боящийся покинуть свое укрытие, приоткрыл глаза. Сириус прижался лбом ко лбу Рема, закрыв глаза и бормоча что-то. Из-под век бежали дорожки слез, мощеные хрусталем. Ремус улыбнулся про себя, вспомнив, что ему всегда казалось, что слезы Сириуса должны были быть сапфирами. Глупая мысль.

- Сириус.., - шепнул он.
- Рем, - Сириус открыл глаза. Сапфиры были всего лишь в каком-то дюйме от двух янтарей, - Рем, зачем ты скрывал все? Рем… я люблю тебя... Слышишь! Глупый оборотень, я люблю тебя! Чертов Лунатик! Слышишь! Рем! Я люблю тебя!

Он встряхнул его за плечи, словно возвращая в сознание.
Ремус обхватил Сириуса за шею и спрятал лицо у него на плече. Ладонь Сириуса гладила оборотня по волосам, успокаивая, умиротворяя. Ремусу хотелось плакать и смеяться, он запутался в своих эмоциях, захлебывался, в таком тягучем и стремительном водовороте, горячем и головокружительном. Только дыхание, ласкающее шею, и пальцы, перебирающие спутанные пряди, не давали провалиться в забытье, утонуть и сгореть… Сон начал охватывать Ремуса, волна дремоты и усталости подкашивали сознание, осыпая его тяжелой сонной пылью.

- Рем, - глубокий голос заставил всплыть на поверхность, проснуться, - Рем, ты совсем засыпаешь... Пойдем, я думаю, нам пора возвращаться... Не отпуская его из объятий, Сириус бережно поставил Ремуса на ноги.
- Пойдем, - шепнул он.

Вдвоем они прошли через лабиринты коридоров, которые обычно знакомы узорами, испещрявшими Карту Мародеров. Дремота все еще окутывала Ремуса, окунала его в предвкушение сна, и он совсем не заметил, как добрался до спальни. Медленно, оступаясь, сонные пальцы начали привычную процедуру перед сном - расстегивание пуговиц рубашки, мантии, но теперь к ним присоединились чужие,.. нет, не чужие... другие руки. Вскоре Рем, облаченный в пижаму, оказался под одеялом, приятно холодившим тело. Но исчезнувшие объятья как будто оставили Рема, как бездомного котенка, на ветру.

- Сириус, - тихо позвал он.
- Да? - отозвался голос откуда-то из темноты спальни.
Ремус замялся. Ему хотелось позвать Сириуса сюда, но… но казалось, что это стыдно. Он молчал.
- Что, Реми? - Сириус приподнял полог кровати и взглянул в янтарные глаза оборотня.
- Мне... мне холодно, - виновато пролепетал тот, опустив веки, словно он нашалил и теперь отвечал перед отцом.
Сириус улыбнулся и провел рукой по лицу Рема, отодвигая ото лба прядь. Он опустился на кровать рядом с ним. Полог с мягким шелестом скрыл двоих в своем маленьком мирке от остального, большого мира. Сириус скользнул под одеяло и придвинулся к Ремусу. Тот прижался лбом к его подбородку. Мягкая рука обняла Рема за плечи.

- Теперь теплее? - прошелестел Сириус.
- Да, - выдохнул Ремус, закрывая глаза.
- Спокойной ночи, - шепнул Сириус.
- И тебе...

Ночь укутала двоих своим покрывалом, невесомой легкой дымкой шелка. Безмолвное спокойствие начало медленно охватывать замок - последние пары расходились по тихим укромным местам, где они могли бы уединиться... Сладкая истома ночи постепенно сменялась свежей, как аромат скошенной травы, зарей молодого дня, вспыхнувшей синевой на востоке... Синевой сапфиров... синевой сапфиров его глаз...