Год спустя

Появление души требует энергии Вселенной. Когда силы на арене жизни равны, энергия стремиться в новое русло, а старое пересыхает. Зло чувствовало это, но не понимало, Добро знало, что должно быть так, но не верило… А душа тем временем рождалась и страх уступал место счастью.

* * *
Уже более двух часов Джеймс Поттер топтался кругами в приемном отделение больницы, в которую срочно доставили его жену. Ему позвонили на работу и сообщили, что у Лили начались схватки. Сейчас он благодарил судьбу за то, что маглы изобрели телефон и что он успел хотя бы минутку поговорить с ней до того, как врач-акушер, кстати тоже магл, вытолкал его за дверь.

Она держалась молодцом, его Лили, самая смелая и чудесная женщина, которую он когда-либо встречал. Она шепнула ему, что ей больно, но она не боится… Перед тем как уйти, он заметил маленькую искрящуюсю слезинку на ее щеке. «Солнышко моё, всё будет хорошо, я в тебя верю!…«

— Рогалис, дружище, как ты? — на возглас Сириуса обернулись не только Джим, но и все, кто был в коридоре.

— Я ужасно! Никогда не думал, что буду так переживать, — тяжело вздохнул Поттер, обнявшись с другом, — Лили там по крайней мере знает все последние новости, а я тут… с ума схожу… Спасибо, что приехал, Большелап, твоя поддержка как никогда кстати.

— Не за что, мы ведь друзья, — Сириус от души хлопнул его по плечу. — Рэм и Питер просили передать тебе привет и извиниться, что не смогли прийти. Учеба, работа… Только я, лоботряс, всегда свободен как ветер!

Тут дверь в палату открылась, и оттуда показалось улыбающееся лицо медсестры.

— Поттер?! — произнесла она.

— Да, да, я!

Джим, а за ним и Блэк, подбежали к ней. Женщина протянула взволнованному парню сверток из белых пеленок, внутри которого кто-то тихо всхлипывал.

— У вас мальчик. Чудный малыш, крепкий и здоровый.

— Великий Мерлин! — сердце Джима учащенно забилось, руки задрожали. Из пеленок на него смотрело маленькое красненькое личико младенца с недовольно надутыми губками.

— Сынок… — выдавил сквозь слезы счастливый папа.

— А можно я буду крестным? — скромно поинтересовался Сириус, который тоже прослезился от радости.

— Будешь, обещаю! — ответил ему Джим и обратился к медсестре: — А как Лили? Моя жена, его мама, как она?

— Она отдыхает. Если хотите, можете зайти к ней.

— Конечно, хочу! — без лишних вопросов он проскользнул внутрь палаты, оставив друга за дверью.

Лили лежала на койке у окна. Она была бледна и от этого огонь ее волос казался еще ярче. Глаза были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. Прижимая ребенка к груди, Джим склонился над ней и коснулся губами ее губ.

Она открыла глаза и улыбнулась любимому, но через мгновение, заметив, что он держит в руках, воскликнула:

— Эй, дай мне Гарри!

— Спокойно, я его пока подержу, а ты отдыхай! — он невольно отметил про себя, что она не забыла про имя Гарри, хотя они говорили об этом как минимум года четыре тому назад.

— Отдай моего сына, Поттер! — засмеявшись потребовала она.

— Это мой сын! Смотри, он вылитый я: брюнет с голубыми глазами, только очков не хватает.

— У него зеленые глаза, как у меня.

— Неправда! — заявил он и развернулся к Лили спиной. Младенец, видимо, потеряв визуальный контакт с матерью, скорбно скривил личико и заплакал.

— Джим, давай, он хочет есть!

— Уф, маменькин сынок! — возмутился парень, за что получил от Лили символический шлепок пониже поясницы. Но ребёнка пришлось отдать; как только тот оказался в руках мамы, истерика прекратилась. Она обнажила грудь и стала его кормить.

— Мой маленький герой, — шептала она, нежно гладя головку с реденькими темными волосиками, — мой любимый, ты будешь великим волшебником, самым умным и смелым, как твоя мама.

— Извените?!

— И как папа, — согласилась Лили и, обвив Джима свободной рукой за шею, подтянулась и крепко поцеловала.

* * *
— Малыш!!! — Глаза Вольдеморта злобно сверкнули.

Лорд Судеб резко поднялся из-за стола. Он подошел к камину и, всунув руку в пламя, вытащил оттуда за шиворот брыкающегося Малыша. Швырнув его на пол, Вольдеморт направил на него волшебную палочку. Когда крик чужой боли наполнил его уши, колдун холодно засмеялся.

— Только попробуй еще раз не явиться по первому моему зову, клянусь, на твоём плече появится такое же клеймо как и у всех моих рабов. Ты не заслуживаешь особых привилегий! — процедил он скозь зубы. — Ты ничем не лучше других.

— Но мой повели-и-итель… — простонал человечек.

Вольдеморт убрал палочку и красный луч Терзариус погас. Малыш попытался встать, но у него не вышло, только слезы покатились по щекам.

— Мой повелитель, я был у Поттеров, у них была вечеринка по случаю рождения ребёнка. Не мог же я сразу исчезнуть, это бы выглядело подозрительно… Я задержался всего-то на несколько минут, а ведь раньше…

— Раньше все было по-другому! — Вольдеморт пнул его сапогом в бок, Малыш взвизгнул. — Мой враг набирает силу и эту силу он черпает из меня! Я чувствую это, я слабею с каждым днём. А ты уже почти год не можешь узнать про эти чертовые перья! Мне надоело ждать!

— Но…

— Хватит загадок, убью всех Мародеров и дело с концом!

На лице Малыша появилась растерянная улыбка.

— Всех, включая тебя! На всякий случай и за компанию…

Глаза Малыша от ужаса чуть не повылазили из орбит.

— И не смей являться ко мне без маски — меня тошнит от твоей рожи! Научись наконец скрывать свой страх, аурор несчастный!

Снейп, прикрыв веки, прошептал очередное заклинание и высыпал в котел порошек серебристого цвета. По поверхности пошли пузырьки, каждый из которых, лопнув оставил после себя серые круги. Севериус поднял голову, устремив на стоящего напротив него Люпина суровый взгляд из-под лобья.

— Это зелье — зло. Я хочу, чтобы ты понимал это: оно убьёт часть твоей души. Может не самую худшую… — он позволил себе улыбку уголком рта.

— Продолжай! — кивнул Рэм. Он побледнел и охрип — верный признак того, что этой ночью будет полная луна.

На кресле в углу комнаты, обняв руками колени, сидела Джулия Фигг. Она все время поглядывала в окно, где на темнеющем небе загорались первые звезды. Вовсе не любопытство привело её сюда — она искренне желала помочь своему другу.

Снейп взял пять длинных листьев аконита и уложил их на поверхности зелья в форме пятиконечной звезды.

— Джулия, руку, — скомандовал он. Она поспешно поднялась и, приблизившись к котлу, протянула над ним раскрытую ладонь. В воздухе сверкнул кинжал, которым Снейп полостнул по коже девушки. Мгновенно на месте пореза выступила кровь, Джулия перевернула ладонь, и несколько капель упали в котёл в центре пентограмы. Листья вспыхнули ярким белым пламенем и потонули в зелье. Девушка отшатнулась назад и, придерживая кровоточащую руку, вернулась на своё кресло.

— Это ещё зачем? — спросил Люпин, присаживаясь у её ног и аккуратно рассматривая рану.

— Надо было рецепт почитать! — отозвался Снейп, — нужна была человеческая кровь. Я себя резать не собираюсь, ты — не совсем человек…

— Вот я и вызвалась. — закончила Джулия, смахнув со щеки слезу.

— Заживитус! — прошептал Рэм, на кончике его волшебной палочки зажегся голубой огонёк и порез на её ладоне быстро стал затягиватся. Она последний раз вздрогнула от боли, а потом благодарно улыбнулась парню.

— Пей!

Люпин поднял голову, над ним возвышался Снейп, держа в руках большой золотой кубок, из которого валил пар.

— Выпей всё. Вкус не самый лучший, зато полезно…

Рэм уже сделал большой глоток и скривился. Он осознал, что если не выпьет все одним залпом, то вернет обратно даже первый глоток. Зелье было густое и горькое, к тому же обжегающе горячее. Желудок свело, он задрожал, выронил пустой кубок. Затем всё поплыло перед глазами и стало темно.

…Он оказался в совсем другой комнате, темной и мрачной. Нет, не физически, странное ощущение… И тут он понял: это видение. Нечеткие контуры предметов, глухой шум в голове, как-будто идет сильный дождь. Потом совсем рядом раздался ясный звук детского плача. Рэм рассмотрел на полу рядом с кроватью маленького ребёнка, яростно рыдающего над телом лежащей вниз лицом женщины. Холод сжал его сердце — смутное предчувствие беды, страшная догадка, что эта женщина мертва…

Его взгляд метнулся в поисках спасения, но остановился на странной вещи в метре от ребёнка и женщины. Плащ. Черный, чернее чем темнота в комнате, черный настолько, что его чернота затягивала, как бездна. Плащ мрака, магнит настоящего зла…

Не в силах сопротивляться, он закричал…

— Клянусь, если с ним что-то случится, я тебя задушу собственными руками! — грозно проговорила Джулия.

— Успокойся! — осадил ее Снейп, — он уже приходит в себя.

Рэму, наверное, понадобилась минута, чтобы осознать, что он снова находится в комнате Снейпа в их общежитии, что он лежит на холодных плитах пола, и что, видимо, он остался жив. Джулия склонилась над ним с испуганным лицом, её ладонь необычайно нежно прикасалась к его щеке. Севериус сидел рядом на корточках с выражнением холодного безразличия на лице.

— Что ты видел? — вдруг спросил он у Рэма.

— С чего ты взял, что я что-то видел? — прищурившись, переспросил тот.

— Ты кричал, а люди не кричат обычно, когда приходят в себя после потери сознания.

— Я кричал? — Рэм поднялся и перехватил взгляд Джулии. Девушка закивала.

Он закрыл глаза и тут, будто черная молния, его мозг пронзило воспоминание. Ребенок и женщина и черный плащ на полу…

— Нет. Я ничего не видел. — быстро ответил он.

— Как знаешь, можешь не рассказывать, — отмахнулся Снейп и, подойдя к двери комнаты, распахнул ее, — проваливай! Скоро взойдет луна, а я не желаю еще раз наблюдать как ты обрастаешь шерстью!

Люпин решил прислушаться к его совету и поспешно вышел в коридор. Джулия было последовала за ним, но Снейп схватил ее за локоть.

— Куда ты?! Тебе было мало того раза, в шестом классе?

— Но он не опасен теперь. Зелье…

— Зелье может не подействовать!

— Пусти меня! — решительно крикнула девушка. Севериус разжал руку и она понеслась по коридору вслед за Люпиным.

Рэм летел вверх по ступеням на свой этаж, ощущая, что уже изменяется: он вдруг стал видеть все в красном цвете. Он знал, что луна уже на небе, но чувство боли, которое всегда почти лишало его рассудка, не наступало.

Он захлопнул дверь в свою комнату и побежал скорее в ванную к зеркалу. Сознание не покидало его, но тело уже начало превращаться. Рэм сорвал с себя одежду и в отчаянье понял, что уже не может подняться на две ноги. Будь проклято это аконитовое зелье — теперь он становился волком, оставаясь при этом человеком!

— Рэм! — раздался тихий стук в дверь.

— Джулия, не смей заходить! — закричал он, что было силы, но изо рта вырвалось только громкое рычание.

Девушка вздрогнула, услышав этот ужасный звук, который воскресил в ее памяти события той ночи несколько лет назад. Той ночи, после которой она никак не могла побороть в себе страх перед человеком, которого любила… Которого, может, любит до сих пор…

Из-за двери послышался какой-то стук, звон падающих предметов, потом все стихло. Сердце Джулии готово было вырваться из груди — она надавила на ручку и дверь поддалась…

Комната была пуста, на столе одиноко догорала свеча, из окна лилось мягкое сияние полного месяца. Джулия вытащила волшебную палочку и шепнула:

— Люмос!

Одновременно с ее палочкой в дальнем углу, где, как она догадалась, был вход в туалет, сверкнули две желтые искры. Она закричала от нахлынувшего ужаса, отпрянула обратно к двери и направила на зверя свою палочку, готовясь защищаться. Он подходил медленно, видимо, стараясь не напугать ее. Девушка все же успела отметить про себя, что оборотень при его внушительных размерах вовсе не лишен гибкости и впечатляющей грациозности.

Джулия заставила себя вспомнить, что он обладает гипнозом, что зелье может не подействовать, а Джим Поттер далеко, так что спасать ее некому.

— Ты узнаешь меня, Рэм? — выдавила она с трудом.

Волк остановился в метре от нее и повел головой. Вряд ли он понимал слова, но ее страх перед ним чувствовал. Джулия осторожно вытянула вперед левую руку, зверь сделал шаг навстречу и кончики ее пальцев коснулись жесткой шерсти на его холке. Голова волка была на уровне ее живота, а если бы он встал на задние лапы, то был бы выше ее. Желтые глаза не мигая смотрели на нее, но не находили в ее глазах ничего кроме страха и сочувствия. Хотя она еще дрожала от волнения, она понимала, что эффект зелья был на лицо, иначе он бы давно набросился на нее. Джулия спрятала волшебную палочку и, опустившись на колени, погладила шею волка.

Наверное, волку это не понравилось, потому что он глухо зарычал и вырвался из рук девушки. Пересек комнату и, вскочив на кровать, улегся, положив морду на передние лапы. Джулия долго стояла у двери на коленях, прислушиваясь к тяжелому дыханию зверя, и не зная, что ей теперь делать.

Когда ей показалось, что оборотень заснул, она поднялась, разожгла огонь в камине и сняла плащ. Девушка улеглась на кровать рядом с волком и обняла его одной рукой. Тепло его тела быстро согрело ее и она заснула, прильнув к мягкому боку.

* * *
Утром, когда на небе стал заниматься рассвет и луна побледнела, Рэм впервые проснулся от того, что превратился обратно в человека. Это было похоже на волну ледяной воды, окативщую его с головы до ног. Он вздрогнул от холода: огонь в камине давно погас. Он протянул руку за спину, чтобы натянуть на себя покрывало, но вместо этого уперся в что-то мягкое.

— Джулия?… — радостно проговорил он, перевернувшись на другой бок и увидев девушку. Она смешно прикрывала нос ладошкой, чтобы согреться, и дышала во сне тихо, как младенец.

— Милая моя… — он ощутит прилив нежности. Надо же, она переступила через свой страх для того чтобы быть с ним этой ночью.

Люпин встал с кровати, нашел среди одежды на полу свою волшебную палочку и зажег камин снова, одел на шею цепочку с пером феникса. Потом он вернулся к Джулии и заботливо укрыл ее покрывалом. Ему захотелось вдруг поцеловать ее, согреть, запустить пальцы в ее кудри… Нет, он не имеет права мечтать о ней!

Рэм вздохнул и отошел к окну. Усевшись на подоконник, он прислонился щекой к стеклу. Окно его комнаты выходило на большую площадь между Академией, в которой обучались будущие педагоги волшебного мира, и общежитием, в котором жили он и Снейп. Посреди площади на пьедистале из черного гранита возвышалась медная статуя Великого Мерлина из Камелота. Маглы, конечно, видели на его месте совсем другого человека, какого-то политического деятеля, но кого точно, Рэм не знал. Обычно возле статуи любила собираться молодежь — студенты — и маги и маглы. В теплые дни здесь было шумно и многолюдно, но сейчас, в предрассветных сумерках только осенний ветер гонял по плошади сухие листья.

Мысли унесли его далеко за горизонт в неизвестное будушее, которое, он надеялся, никогда не будет таким, как в его вчерашнем видении. Та женщина на полу — это была не Джулия, ее волосы были были намного длиннее и не кудрявые. Ее лица он не видел, а личико малыша толком не успел разглядеть в темноте. Вдруг неприятно уколо восспоминание о том, как радостно Лили и Джим носятся со своим сыном. Ладонь нервно сжалась в кулак.

— О чем ты задумался? — голос Джулии прозвучал над самым ухом, ее горячее дыхание обожгло ему шею.

— Да так, ни о чем, — он не собирался делится с ней своей тревогой.

— Не лги, я вижу, что-то не так…

— Все дело в аконитовом зелье. Моим мучениям пришел конец, а я даже не знаю, кого благодарить за это. Этот Т. М. Р. наверняка потребует ответную услугу, а быть в долгу у человека, которого не знаешь, очень неприятно.

Это была хорошая, а главное правдивая отговорка. Джулия понимающе кивнула.

Ее заколка, видимо, расстегнулась в постели и теперь раскошные каштановые кудри свободно рассыпались по плечам. Брюки, обтягивающие стройные ноги, и тонкая блузка девушки заставили Люпина напрочь забыть о его видении и вспомнить, что сам он, впринципе, не потрудился одеться.

— Для начала, я думаю, тебе надо поблагодарить Дамблдора и… Севериуса Снейпа! — заметила она, мимолетно улыбнувшись.

— Может сначала мне стоит поблагодарить тебя… — прошептал Рэм, сам не понимая зачем.

Зато Джулия прекрасно поняла. Два года в далеке от него она мечтала об этом… И не важно, что через час он снова бросит ее, не важно, что он ни за что не скажет о своих настоящих чувствах вслух — в его глазах она видела, что он попрежнему любит ее. Ее волк-одиночка…

— Джулия, не надо, мы не должны…

— Молчи!

— Не буди во мне зверя.

— Именно это я и пытаюсь сделать.

— Какая ты красивая!…

— Ты тоже уже не мальчишка…

— За что? Господи, за что мне это?!

— Так тебе и надо!

— Сама напросилась!

В порыве страсти они вцепились друг в друга, уже не в силах говорить. Они целовались как сумасшедшие, стараясь вложить в прикосновение губ всю тоску проведенных порознь ночей, все сны друг о друге, всю невыражненную любовь…