Джулия Фигг с трудом подняла раскалывающуюся на части голову, ее волосы спутались, воспаленные глаза резало от солнечного света. Ей не хотелось слушать, о чем они говорят, не хотелось, что б ее успокаивали. Она не желала знать причины — с нее было достаточно последствий. Она не могла смириться с тем, что ей больше не суждено увидеть свою подругу!

Напротив нее за столом сидел Питер. Он дрожал и тихо плакал, не успевая вытерать слезы большим носовым платком.

У окна стоял Рэм и, как показалось девушке, он за все время не проронил ни слезинки. Хотя ей никак не удавалось взглянуть в его глаза, он постоянно отводил их и молчал. Оставалось лишь догадываться, какие мысли мучают его: то, что он так и не успел доказать другу свою невиновность или то, что ошибка Джима стоила ему жизни.

Вокруг стола, заложив руки за спину, шагал Мандангус Флетчер. Джулия совсем не так представляла себе Главу Аурореата. Он не был умудренным опытом и покрытым шрамами аурором, как например Хмури Дикий Глаз, а скорее походил на друзей-Мародеров. Старше их всего-то на несколько лет, хорошо сложенный, с выразительной мимикой и приятным голосом, он все же не зря получил свою должность. Он был ярым поборником прав всех обиженных и притесненных, проницательным, справедливым и по-настоящему прирожденным лидером.

Флетчер снова и снова повторял, что в доме Поттеров нашли черный плащ и до сих пор ищут волшебную палочку, все что, по их мнению, осталось от Лорда Судеб. Потом он объяснял, почему Лили и Джима похоронят тайно, без каких-либо церемоний и без сведетелей. Министерство, видите ли, опасалось, что Пожиратели Смерти захотят отомстить за своего господина даже трупам его врагов. Флетчер уговаривал Джулию не беспокоиться о Гарри. По его словам, мальчик не пострадал и находился сейчас в Хогвардсе под бдительным присмотром Дамблдора.

Не вспоминал он упорно только об одном: о Сириусе Блэке.

Джулия слышала от Питера, что уже никто не сомнивался, что он — изменник. Все улики были против Блэка. Поттеры сообщили Флетчеру и Дамблдору, что берут его в Хранители, какой-то Пожиратель Смерти дал показания, что Вольдеморта к ним в дом провел именно их Хранитель и, в конце концов, там, на месте преступления, его встретил Хагрид. Пусть тот и утверждал, что Сириус вполне искренне рыдал из-за смерти друзей, пусть Рэм, наученный горьким опытом, все время твердил, что Блэк с Джимом были как братья, его все равно сделали главным подозреваемым. Кто же будет слушать полу-великана и оборотня! Но тут еще и обнаружилось, что сам Сириус пропал, чем окончательно бросил на себя тень.

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге показался мужчина средних лет в строгом черном костюме и с еще более строгим лицом. Он пересек кабинет и, подойдя к Флетчеру, всунул ему в руку какие-то бумаги.

— Все, что ты хотел, — властным голосом сказал он, — разрешения оповестить маглскую полицию, чек на оплату анти-купола, не над всем городом, конечно, но там, где ты просил — да. И ордер на арест Сириуса Блэка. Кого ты отправишь на его поиски? Хмури?

— Не знаю еще… — ответил Флетчер.

— Мистер Кривуч, — обратился к нему Рэм, и Джулие стало ясно, кто этот деловой господин, — Дикий Глаз не станет ловить его, Блэк был его учеником и большим почитателем…

— Когда Хмури узнает, что из-за предательства этого мерзавца погиб аурор, он не только найдет его, но и сам за уши затащит в суд. Понятно вам, мистер…э-э-э…

— Люпин. — холодно представился парень.

— Люпин? Ах да, слышал. Вы были другом Поттера? Как и эта леди? — Кривуч указал на Джулию.

Она кивнула, не удосужившись даже повернуть голову в сторону этого неприятного человека, между прочим, начальника Отдела Исполнения Магических Законов.

— Я думаю, что Блэк сам скоро предпочтет сдаться в руки правосудия, чтобы попасть на растерзание к слугам Лорда Судеб. — сказал им начальник ауроров. — Ведь кроме маленького мальчика, в смерти их господина можно обвинить еще и того, кто заманил его в эту ловушку. А я уверен, что хоть кто-то из них знал, кто он: их шпион и наш предатель.

— Я найду его… — заявил вдруг Питер.

— Уверен? — переспросил его Флетчер.

— Петтигрю, да? — снова вмешался Кривуч. — Почему же нет? Вы ведь аурор, носите белый плащ. Это Ваша работа — ловить преступников.

— Не забывайте, что Сириус Блэк тоже аурор, пусть даже тайный. — робко ответил парнишка. — И он был моим другом…

— Джеймс Поттер тоже был аурором и его другом! — он взглянул на сидящего Питера с высоты своего роста. — Хорошая же у вас дружба!

— Не Вам судить об этом, мистер Кривуч! — вызывающе бросил ему Рэм.

— Вас не спрашивали, мистер Люпин! — рявкнул маг, тоном человека, который никому не даст закрыть себе рот, и презрительно повторил: — Мистер Люпин, мистер…

Джулия заметила, как сжались кулаки и запульсировала жилка на шее ее парня. Он не позволит оскорбить себя…

— Кривуч, даже не думайте назвать его при мне так, как вы собирались! — спокойно и твердо предупредил Флетчер. — Люпин — мой аурор и понимает в этом деле намного больше вашего.

— Аурор? — его брови удивленно поползли вверх. — Где же ваш плащ? А, понимаю… — он усмехнулся. — Неужели, и Вы в Порядке Феникса?

Рэм сложил руки на груди и, одарив Кривуча грозным взглядом серых глаз, не произнес не слова.

— Я уже не верю в Порядок Феникса, Флетчер! — разочарованно сообщил тот. — Они — всего лишь раздутый газетчиками миф, который в действительности не стоит и выеденного яйца… И уж точно не стоит человеческих жизней!

Джулия резко вскочила из-за стола и, не в силах больше слушать этот разговор, выбежала из кабинета. Когда за ней захлопнулась дверь, она понеслась по коридору к лестнице, уже не сдерживая слезы.

На этаже ниже она услышала громкие смех и песни. Девушка остановилась у входа в коридор. Раздался взрыв хлопушки и восторженные крики. Ее кровь закипела от негодования.

— Что вы здесь делаете?! — гневно закричала она людям столпившимся в коридоре.

Они были одеты очень ярко, празднечно, палочки некоторых из них разбрасывали искры, как бенгальские огни. Рядом с ними на большом столе стояли чаши с пуншем и подносы со сладостями. С потолка свисали разноцветные гирлянды и воздушные шарики.

— Эй, чего ты плачешь?! Иди выпей с нами за победу над Сама-Знаешь-Кем! — радостно воскликнула полненькая девчушка с бокалом в руке.

— Разве вы не знаете, какой ценой досталась эта победа?! — возмутилась Джулия.

— Но ведь он в порядке? — спросил мужчина в смешном колпаке с кисточкой, — Гарри Поттер в порядке?

— Мальчик, который выжил! — воодушевленно добавил еще кто-то из толпы.

— Он-то в порядке, — девушка всхлипнула, — но его родители…

— Джулия!

Она обернулась: это был Рэм.

— Простите… — пробормотал он и, схватив ее в охапку, потащил к выходу.

— Ты не можешь запрещать им веселиться! — сказал он ей, пока они спускались по лестнице. — Эти люди годами жили в страхе перед Вольдемортом, они заслужили счастье и покой! Они не виноваты, что так получилось…

На улице они прошли к ближайшей скамье и сели. Джулия подняла на него заплаканные, и оттого ярко-голубые, глаза и горько прошептала:

— Но это же не честно, Рэм!.. Кто-то там радуется… Солнце светит в небе, птицы поют, а Лили и Джим… их больше нет с нами!

Он не нашел, что ответить ей, как успокоить… Как выкинуть из головы страшное видение, снова воскресшее после рассказа Хагрида: темную комнату, женщину на полу и плачушего ребенка. Он крепко обнял и спрятал лицо в ее кудрях, чтобы она не увидела его собственных слез…

* * *
Большой черный пес пронесся по площади и прошмыгнул в открывшуюся дверь студенческого общежития Академии Высших Магических Искусств. Нырнув под ближайший диван в просторном холле, он замер.

«Ну, вроде бы, не заметили!»

Он осторожно высунул кончик носа наружу, чтобы осмотреть территорию. В уютном зале сидели всего несколько человек в красивых одеждах, они, наверное, до сих пор праздновали смерть Лорда Судеб. За столом около лестницы сидел портье, веселый старик, которого он частенько угощал сигаретами, когда его заносило сюда в гости к своему другу. Но пробраться мимо портье в виде собаки было вовсе не легче, чем в виде Сириуса Блэка, чьи фотографии были развешаны по всему городу с подписью «Розыскивается».

Неожиданно рядом с ним колыхнулся край белого плаща, а в нос ударил знакомый запах. Питер! Питер — аурор! Питер ищет его… Но Питер — его друг!

Парень в белом плаще с золотой пряжкой подошел к столику и тихо заговорил с портье. Большелап очень пожалел, что у него при таком хорошем нюхе, совсем негодный слух! Потом Питер повернулся в сторону дивана, под которым прятался пес и подмигнул.

«Черт, заметил!»

— Малыш! Зачем ты пошел за мной? Непослушная собачка, вылазь, пойдем отсюда!

Ничего не оставалось сделать, как выползти из своего укрытия и, радостно виляя хвостом, последовать за новоявленным хозяином.

— Тебя ищут десятки ауроров, Сириус. — тихо сказал Питер, направляясь к ступеням пьедистала Великого Мерлина в центре площади. — Ты понимаешь, что если тебя схватят, завтра же тебя отправят в Азкабан. Все и всё против тебя. Не надейся на оправдание. Что ты искал тут? Рэм тоже поверил в твою вину, как и ты тогда легко поверил, что он — изменник.

Пес запрыгнул на ступеньку рядом с усевшимся парнишкой и вопросительно взглянул на него.

— Вот, и мне не понятно, почему я говорю с тобой. — согласился тот. — Почему я еще не оглушил и не арестовал тебя? Почему еще никому не рассказал, что надо искать черного пса? Почему мне хочется дать тебе шанс, услышать от тебя, что ты не предавал, и, главное, поверить в это! Вот что, сейчас я — твой судья. Убеди меня, и я дам тебе скрыться. Ну, что уставился на меня, Малыш? Превращайся быстро, пока на нас никто не смотрит.

Люди, мирно гуляющие по площади, действительно не обращали внимания на аурора, мило общающегося в тени статуи со своей собакой. Они и не заметили, как та превратилась в молодого мужчину в черных джинсах и когда-то белой, но теперь очень грязной майке. Сириус выглядел ужасно еще и из-за синяков под глазами и трехдневной щетины.

— Видишь, Питер, на что я похож? — печально сказал он. — Я уже которые сутки не становился человеком. Сначала я даже не осознал, что превратился в пса, но потом понял, что так легче… перенести боль потери. Когда я стал приходить в себя, то увидел везде свои фотографии, и первой мыслью было разыскать тебя или Рэма, а второй — что в виде собаки мне это легче будет сделать. Но Большелап не болонка, и ему довольно трудно найти себе сносные ночлег и пропитание.

— Возможно, ты заслужил это.

— Нет, во имя Великого Мерлина, нет! — он поднял вверх ладонь, указывая на статую, будто призывая ее в свидетели. — Я ни в чем не виновен, хотя я знаю, что все выглядет с точностью до наоборот. Во-первых, я не был Хранителем Лили и Джима.

— Ах да!

— Да! Я отказался еще утром того дня, но, на свою голову, разрешил Джиму сказать всем, что Хранитель — я. Зачем? Чтобы Пожиратели Смерти, если что, преследовали меня, а не настоящего Хранителя. Я же не знал, кто он, как и не знал, где их новый дом. Рогалис был так расстроен из-за моего отказа, что, возможно, вообще так и не взял Хранителя…

— Взял. Мы знаем это точно… Но если ты не знал, где их дом, то…

— Как я оказался там? Я скажу тебе. Я видел наклейки на коробках в их квартире, там был адресс: Годрикова Роща. Даже номера не было. А ночью я ощутил что-то неладное, — он вздрогнул и быстро вытер нос, — как зов, как предчувствие беды. Знаешь, тогда на балу, у меня были видения. Мне кажется, я знал, что Джим умрет! — карие глаза Блэка широко раскрылись. — Я узнал, где эта Годрикова Роща, и поспешил туда… И там была эта кошмарная зеленая вспышка, когда погиб Вольдеморт. Ведь я правельно слышал, он погиб?

— Не знаю! — резко ответил Питер.

— Зато я знаю, что да! — уверенно произнес Сириус. — Дышать стало легче! Это из-за Гарри, колдун не смог убить ребенка, моего крестника…

— Зато смог убить его родителей. — грубо оборвал его парень.

— Да, — по небритой щеке Блэка скатилась слеза. — Да, я не успел, мы все не успели… Хагрид был там, я дал ему куртку и мотоцикл, чтобы он отвез Гарри к Дамблдору.

— Это я уже знаю. Мда, если честно, звучит слишком надумано. — скептически улыбнулся Питер. — Версия Флетчера более правдоподобна.

— Но…

И в этот момент в сопровождении сигнальной сирены к площади подъехали бело-синие машины с красными фонариками. Это была маглская полиция. Из машин повыскакивали мужчины с пистолетами и направили их на Блэка. Его сердце учащенно забилось…

— Питер, останови их. Наверное, кто-то из маглов заметил меня и позвал их!

— Это я попросил портье в общежитии позвать их. И не только их.

В подтверждение его слов за полицейскими машинами показались кони с всадниками в белых плащах. Завидев ауроров, люди на площади заволновались. Но страх не у всех побеждал любопытство, некоторые выглядывали из-за статуи, но узнав разыскиваемого преступника, с воплями убегали прочь.

— Ты же обещал выслушать меня! — обиженно закричал Сириус.

Но тут его внимание отвлекла картина за спиной Питера. Три голубя, спугнутые шумом, взлетели с площади в небо, в такое чистое и голубое небо. Он проводил их взглядом… Как хочется улететь за ними! Он вдруг понял, что больше всего на свете он любит свободу! Какое ужасное дежавю! Он уже знал, что будет дальше…

— Сириус, Сириус! — Петтигрю покачал головой. — Как ты наивен, Большелап-дружище! Или лучше называть тебя Малыш, как твой господин называл тебя?

Рэм Люпин уже третий раз перечитывал одну и ту же строницу в учебнике. Информация из статьи про заклинание «Хранителя Тайны» никак не хотела укладываться в мозгу. Никто не мог проникнуть в дом без Хранителя и до смерти хозяев дома. Они уже были мертвы, когда пришел Хагрид, но не Вольдеморт… Все сводилось к одному выводу: в доме был их Хранитель. А в доме был Блэк!

Вдруг на улице поднялся невероятный шум и раздалась сирена. Парень встал из-за стола, выглянул в окно и онемел. Площадь со статуей Мерлина со всех сторон была окружена аурорами и полицеей. Куча народу, вместо того, что бы расходиться, увеличивалась с каждой секундой. Они галдели и указывали на двух мужчин на ступеньках пьедистала.

Рэм раскрыл окно и теперь смог лучше рассмотреть объект всеобщего внимания. Он сразу узнал их: полненького белобрысого аурора и высокого оборванца…

— Сириус!

— Что за Малыш? О чем ты, Питер?! Господи, я сдамся, мне нечего бояться. Я сумею доказать в суде, что это ложь. Я клялся Снейпу, что не буду их Хранителем, он подтвердит…

— Снейп? Снейп ничего тебе не подтвердит! Он сам — Пожиратель Смерти! — Питер удовлетворенно заулыбался, видя растерянность на лице Блэка. — Все знают, что у Лорда Судеб уже несколько лет был шпион, некий Малыш, но лишь теперь все узнают, что именно из-за Малыша погибли Лили и Джеймс Поттеры! Из-за тебя!

Он вещал сею новость так громко, что и Великий Мерлин, наверное, услышал бы!

— Это был не я! — уже не умоляюще, а яростно заорал Сириус. — Почему ты не веришь мне?! Откуда ты все знаешь?!

— О, я знаю все, друг мой…- неожиданно Петтигрю перешел на шепот. — Я верю тебе… Я знаю, что ты просто ангел! Но не могу же я упустить такую возможность.

— Что? — переспросил он.

— Ну… ты все так удобно подстроил, что просто смешно. Ты даже сам посоветовал меня Поттерам. — на его физиономии появилась сумасшедшая ухмылка. — Осталась самая малость, и тогда все палки полетят в тебя, Сириус!

Нет! Как?! Почему?! Он застыл, сжимая кулаки и челюсти в немом гневе. В гневе на себя! Он виноват! Он виновен в смерти друзей! Он сам заставил Джима поверить в надежность Питера! Он убьет себя! Но сначала…

— Сволочь! Подлая крыса! — он схватил его за воротник плаща.

Полицейские и ауроры вокруг них засуетились. Кто-то кричал что-то Сириусу, но ни один не смел нападать.

— Давай, давай, рой себе могилу! — прошептал Питер, дико сверкая маленькими глазками. — Ты отплатишь за все мои грехи и перед Светом и перед Тьмой!

Парень с омерзением отшвырнул его от себя, понимая, что нападение на аурора не улучшит его положения. Внезапно он заметил, что из складок белого плаща торчит черная волшебная палочка.

— Это не твоя палочка, Питер!

— Это палочка Вольдеморта. Я забрал ее из того дома, чтобы она не досталась этому щенку. Мой повелитель еще вернется и победит Гарри Поттера!

— Я убью тебя! — воскликнул Блэк, и уже не думая, выхватил из-за пояса свою палочку и направил ее в грудь Питеру.

— Эксплоуриус!

Шум толпы внизу не дал ему разобрать ни слова из разговора Питера и Сириуса, но он ясно видел палочку в руках последнего. А в следующий миг огонь взвился до неба, и взрывной волной Рэма отбросило вглубь комнаты.

Вскочив и подбежав к разбитому окну, Люпин увидел внизу только густую тучу черного дыма. Не медля не секунды, он бросился вон из комнаты. В холле собралась куча людей, и он еле протиснулся к выходу на улицу.

То, что творилось на площади повергло его в ужас.

Великий Мерлин упал со своего пьедистала прямо на людей. Плиты площади были сплошь залиты кровью, вокруг валялись части человеческих тел. Две полицейские машины горели, лошади взбесились и носились взад-вперед, грозя передавить еще оставшихся в живых людей. Едкий дым стелился по земле, запах горящей пластмассы смешиваясь с запахом горящей плоти, вызывал тошноту. Солнце в небе померкло…

Полицейские не давали пройти никому из плачущих, орущих и проклинающих все на свете, людей. Рэма тоже не пропускали, пока он не начал силой расталкивать мечущихся в шоке маглов и волшебников. Пробравшись к кругу ауроров, он остановился, и потому что на него направили волшебные палочки, и потому что увидел у гранитного пьедистала кучу искалеченных взрывом тел.

Потом двое мужчин в белых плащах подняли кого-то живого. В этом окровавленном и обсыпаном пылью человеке с трудом угадывался Сириус Блэк. Казалось, он не пострадал и шел даже не шатаясь, только смеялся… Нет, он не смеялся — он хохотал: зверски, истерически, как-будто окончательно лишился рассудка.

— Сириус! Сириус! — закричал Рэм, когда его проводили мимо.

Блэк услышал и прекратил смеяться. Он замер на месте, сопротивляясь ведушим его магам. Его взгляд скользнул по толпе и встретился с глазами Люпина. «Я не виноват.» — одними губами сказал он, так, что больше никто и не понял. Сердце парня заныло — карие глаза были полны слез.

Потом его оглушили заклинаниями, и уже потерявшего сознание поволокли куда-то.

Рэма тоже отнесло обратно в гущу толпы. Задыхаясь от дыма и чуть не падая, он доковылял до дверей общежития и вдруг со всей силы стукнул их кулаком. Это было то, что он хотел сделать еще со времен бала у Малфоя.

Будь проклята Судьба за ее несправедливость! За предательство и за смерть, за всергнутые идеалы, за попраную дружбу, за разбитые мечты! За то, что жизнь превратилась в этот кошмарный сон!