Подул ветер. Сильный и холодный. Деревья закачались, шумя листвой, стены старой хижины горестно заскрипели, как-будто грозились вот-вот рассыпаться в пух и прах. Факел МакНейра погас и внутри ивовой ограды воцарилась тьма.
- Чёрт побери! - выругался он, - выходи, дура!
Я затаила дыхание, вслушиваясь в тишину ночи... Что мешало ему зайти в хижину? Обьяснений я не находила, зато точно знала, что он не сделает этого, и чувствовала его растерянность, его страх!

Постояв минуту перед хижиной, Пожиратель Смерти громко сплюнул и зашагал прочь. Наконец-то я могла с облегчением вздохнуть. Я ждала до тех пор, пока не услышала еле разлечимый топот копыт, удаляющийся в сторону леса. Всё, эта несчастная хижина стала моей крепостью и спасла мне жизнь. Я довольно заулыбалась и направилась к выходу. Уже раскрыв скрипящую дверь, я вдруг не выдержала и, обернувшись, всмотрелась в темноту внутри хижины. Даже лунная роза не светилась, поэтому не возможно было ничего разглядеть...

И вдруг прямо перед моим носом загорелся белый огонёк волшебной палочки, осветивший лицо своего владельца. Это было нечеловеческое лицо: худое, как у Лорда Тьмы, покрытое морщинами и, как мне показалось, зелёного цвета. Выпученные глаза, такого же оттенка болотной тины, всклокоченные волосы и большой рот с рядом мелких острых клыков. Трудно сказать, кто из нас заорал первым: я или существо из хижины. Видимо, мы в равной мере напугали друг друга... Сделав неуклюжий шаг назад и зацепившись за порог, я уже в который раз за ночь грохнулась в грязь.

Какое-то время я пролежала на спине, не осмеливаясь раскрыть глаза и только вслушиваясь во вновь нахлынувшую гробовую тишину. Когда самообладание и храбрость вернулись ко мне, то подняв голову, я обнаружила, что дверь в хижину плотно закрыта. Неужели это была галлюцинация?! Желания выяснять правду у меня совсем не нашлось. Поспешно выкарабкавшись из лужи, я побежала к ивам...

...Битый час я бродила в зарослях камыша, так что бы не заходить вглубь болота, но и чтобы спрятаться, если кто-нибудь появится со стороны леса. По редкому, пугливому щебету птиц, можно было понять, что ночь уже приближается к концу и вот-вот наступит рассвет. Эта ночь показалась мне маленькой жизнью. Одна лишь мысль вертелась у меня в голове - Рэм. Я повторяла себе, что должна найти его, пусть даже ради этого мне придётся нырять в болотную трясину. Порывисто дул ветер, грязь чавкала под ногами, каждый шаг был пыткой для замерзших и немеющих ног, но я находила силы и упрямо шла дальше. Голос разума твердил, что шанс найти Рэма - один из тысячи, но надежда не покидала меня и не позволяла сдаться.

Поплутав ещё немного, я совсем изнемогла от усталости, холода и жажды... Там, где я остановилась, в болото впадал тоненький ручеёк, текущий из леса, и не заботясь о Пожирателях Смерти, я направилась против течения на поиски чистой воды. Выйдя на широкую поляну, где ручеёк уже вполне можно было назвать речушкой, я присела у кромки воды и, зачерпывая ладонями, стала жадно пить её. А потом седьмое чувство заставило меня взглянуть на противоположный берег. Там среди корней старой, зловеще шелестящей листьями, ивы лежал большой волк. На его густой тёмно-серой шерсти, я разглядела черные пятна крови. Из груди торчала серебряная стрела.

- Рэм!.. - тихонько позвала я и стремглав бросилась в воду. Пока я добралась до цели, то не только полностью промокла, но и наглаталась воды, так как плавать я почти не умела, а речушка посередине была довольно глубокой. Пытаясь унять бьющую меня дрожь, я поползла на коленках к оборотню.
Волк печально взглянул мне в лицо. Я ожидала увидеть желтые, горящие желанием убивать, глаза, но сейчас глаза животного были человеческими и бездонно-серыми. Звезды меркли в небе, новый день возвращал мне того, кого я любила...
В моём сознании пронеслось:

«Я умираю, моя королева!»
- Нет, ты не умрешь! - вслух воскликнула я. - Рэм, эта стрела отравляет тебя. Я должна... вытащить её.
Он не шелохнулся. Я приняла это за согласие и, собравшись с духом, со всей силы потянула за оперенный кончик стрелы. И в этот момент первые лучи солнца осветили поляну. Оборотень зарычал от боли, но тёплое дневное светило присекало власть холодной луны - на месте волка, в моих обьятьях, теперь лежал Рэмус Люпин. Рык зверя превратился в человеческий стон.
От неожиданности я вздрогнула и выронила стрелу. Вновь поднявшийся ветер разметал мои волосы.
- Рэм... - прошептала я.

Парень медленно приоткрыл веки. Я наверное ждала прощальных слов, поцелуя, хотя бы последней улыбки, но он не пошевелился, взгляд помутнел и лишь из уголка его губ вытекла струйка крови. Я обхватила руками голову, твердя про себя, что это серебро погубило его... Нет, он умрёт по моей вине! Он умер... И я ничего не могу сделать, даже остановить кровь, текущую из его раны. Наступила гробовая тишина, даже ветер стих ... Лишь мой всхлип нарушил безмолвие природы.
- РЭМ! - во весь голос заорала я, внутри удушающей волной прокатились отчаяние и почему-то злость, - Очнись, Рэм!!! Вернись, не смей покидать меня!

Я схватила его руку - пульс не прощупывался. Словно безумная, я начала трясти его за плечи, истеричные всхлипы срывались с моих губ. Этого не может быть! Судьба не справедлива!
- Рэм, сейчас же очнись! Я повеливаю твоему сердцу биться и твоим ранам зажить! Властью лунной розы и во имя моей любви к тебе, я приказываю тебе жить!!!
И в это мгновение случилось невероятное: роза заполыхала, обжигая мою кожу, и взорвалась. Бледно-голубые искорки лунного света кружась в воздухе, как снежинки, опускались прямо на грудь Рэма и таяли на его коже. Рана перестала кровоточить и быстро затянулась, судорога несколько раз изогнула его тело, он закашлялся. И серые глаза, из-под распахнувшихся ресниц, удивлённо взглянули в мои.

Что произошло в моей душе, не сможет описать никто. Будто меня вытянули из тёмного омута на солнечный свет, будто на меня наслали зелёный луч смерти, а он рассыпался на сотню летящих бабочек. У меня перехватило дыхание, с трудом я произнесла его имя...
- Рэм...
Он поднялся и порывисто обнял меня. Я вцепилась в него мертвой хваткой, словно в следующий миг он мог снова уйти от меня. Слёзы счастья заструились из глаз.
- Клер, - горячо зашептал он, - я здесь, я никогда больше не покину тебя, никогда...

Он чуть отстранился, но я опять прильнула к нему, рыдая взахлёб. Пальцы снова и снова зарывались в его мягкие волосы или хватали его запястья, со страхом ребёнка, который чуть не потерял мать. Я целовала его губы со страстью женщины, которая только что вырвала своего возлюбленного из холодных объятий смерти. Я заслужила это счастье, и теперь пусть я даже взорвусь от него, как моя роза!
- Лунной розы больше нет, - проговорила я, - она взорвалась, Рэм. Она приносила лишь боль и страдания, но благодаря ей ты жив! И я не жалею об этой жертве...
- Знаю, я видел это... со стороны, - смущенно ответил он, - Я умер и не мог вернуться, пока ты не приказала мне! Ты спасла мне жизнь... Я так тебя люблю, Клер! Моя девочка, моя королева, я так люблю тебя...

В лучах восходящего солнца одинаково ярко искрились слезы на его щеках и пылинки, оставшиеся от лунной розы, которымы была усеяна моя разорванная одежда. Начинался новый день, мы снова были вместе и наконец-то на свободе!..